Закономерности между особенностями личности и продуктами изобразительной деятельности детей 6-ти летнего возраста

Цель тАУ исследовать закономерности между особенностями личности испытуемых и продуктами их изобразительной деятельности.

Задачи: 1. Исследовать материалы, выявляющие закономерности между характерологическими особенностями детей и их рисунками.

2. Использовать выше указанные закономерности для более детального исследования личности на основе рисунка семьи.

3. Сопоставить выявленные характеристики с непосредственным наблюдением и психологической беседой, как с самим испытуемым, так и с его ближайшим окружением.

Объект исследования тАУ рисунки детей 6-ти летнего возраста.

Предмет исследования тАУ взаимосвязь между индивидуальными особенностями личности и продуктами её изобразительной деятельности.

Гипотеза тАУ возможно, с использованием различных подходов и выявленных на их основе общих закономерностей делать предположительные выводы при комплексном исследовании личности.

Новизна. В работе была предпринята попытка объединения различных подходов и выявленных с их помощью общих закономерностей для более глубокой и качественной интерпретации продуктов изобразительной деятельности с целью исследования личности.

Практическая значимость. Возможности, которые предоставляют методы исследования личности с использованием изобразительного искусства, могут быть полезны не только в работе преподавателя изобразительного искусства. В деятельности практического психолога они могут быть использованы, как в диагностических, так и в психотерапевтических целях. Применение методов с использованием изобразительного искусства может быть особо полезным в работе с детьми дошкольного возраста, и вообще в тех случаях, когда применение вербальных средств ограничено, невозможно или является менее информативным.

Помимо этого, рисуночные техники удобны в применении по ряду следующих характеристик.

1. Требуют минимума необходимых средств.

2. Ребенок самостоятельно фиксирует при помощи карандаша движение мысли, давая возможность психологу уделять внимание эмоциональному состоянию исследуемого, отмечать особенности процесса рисования.

3. Рисуночные техники растормаживают ребенка, поскольку дети любят рисовать, и это приносит им удовольствие. Просьба рисовать уменьшает напряжение, возникающее при психологическом обследовании. Создает благоприятные условия для установления хорошего эмоционального контакта, положительную установку на дальнейшую работу.

4. Проективный рисунок даёт исследователю целостное впечатление о личности исследуемого, не прибегая к использованию сложных вычислений и шкал.

5. От рисунка легко перейти к анализу значимого для ребёнка содержания, выдвинуть рабочие гипотезы относительно сущности нарушения (в образе ВлЯВ», в системе семейных отношений и т. д.). Последующее обсуждение, возможно интерпретировать, ассоциировать с рисунком, то есть продолжить проекцию дальше.

6. Рисуночные техники не требуют умения вербализировать свои чувства. Невербальная фаза почти полностью не структурирована, что облегчает проекцию.

7. Рисование, в особенности значимых для ребенка ситуаций, обладает психотерапевтическим действием. В рисунке ребенок как бы избавляется от лишнего напряжения, проигрывает возможные решения ситуации. Акт рисования часто провоцирует сильные эмоции так, что в процессе либо после рисования субъект может визуализировать подавленный им частично материал.

8. Все поведенческие манифестации, проявляющиеся в графической продукции либо сопутствующие рисованию, детерминированы и имеют значение.

9. Включение моторики в процесс, а также символическая форма объективации переживаний, мыслей и т. д. Позволяет исследовать психическую организацию личности, как на сознательном уровне, так и за её приделами.

10. Рисунок является средством коммуникации, позволяющим своеобразно структурировать действительность, дает возможность реализовать целостный подход к исследованию личности, включая сознательные и бессознательные составляющие.

11. Объектом проективного исследования является целый спектр личностных особенностей, как интеллектуальных, так и эмоциональных (зрелость и интегрированность личности, ВлпрямаяВ» и компенсаторная форма самооценки, ление. 5.4 Интерпралась, как естественная тенденция людей действовать под влиянием своих потребностей, интересов всей психической организации, являясь наиболее ранним приложением понятия проекции к психологическому исследованию.

Л. Франк предпринял исторически первую попытку обосновать проективный метод в широком контексте взаимоотношений личности с окружающим ее миром. Активное отношение личности к миру описывалось им как постоянный процесс ВлструктурированияВ», упорядочивания жизненных ситуаций в соответствии со структурой Влвнутреннего мираВ» личности. Таким образом, согласно Л. Франку, проективные методы объединяют взгляды на личность как на процесс организации опыта и структурирования жизненного пространства. ВлЛичностный процессВ» (одно из ключевых понятий в данной концепции) можно представить Влкак нечто вроде резинового штампа, который индивид ВлставитВ» на каждую ситуацию, с помощью которого он придает ей любую конфигурацию. Он с необходимостью игнорирует или иерархизирует многие аспекты ситуации, которые для нас не важны или малозначимы, и избирательно реагируют на те аспекты, которые личностно значимыВ».

ВлЖизненное пространствоВ» трактовалось Л. Франком, исходя из теории поля К. Левина. Л. Франк предполагал, что, давая личности возможность спроецировать на классическое поле (объект, материал, ситуацию) свой способ видения жизни, свои значения, значимости, паттерны и особенно свои чувства, возможно, наиболее близко подойти к личности и заставить ее раскрыть способ организации опыта. Следовательно, проективный метод основывается на допущении, что в ситуации определенным образом организованного исследования поведение личности в значительной степени направляется системой мотивов, оценок установок, которые обычно не осознаются индивидом. Таким обвозам, в основе проективного метода лежит тезис о связи поведения (в широком смысле) с аффективно-потребностной сферой личности, исторически оформившейся в так называемую проблему проекции [17].

Глава 1. Теоретические обоснования методов исследования личности с использованием изобразительного искусства

1.1 Роль символа в интерпретации рисунка

При интерпретации рисунков не представляется целесообразным обойти вниманием символичность изображаемого. Но в начале считаю необходимым уделить немного внимания определению сущности понятия ВлсимволВ».

Краткая литературная энциклопедия дает следующее определение символа: ВлСимвол есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и он есть знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хоть бы в некоторой степени, символ)В».

Термин ВлсимволВ» неизмеримо богат значениями. Он происходит от греческого ВлsymbolonВ», что означает ВлзнакВ», ВлприметаВ», признак-пароль, сигнал, предзнаменование. Существует также греческий глагол ВлsymbolloВ», одного корня с предыдущим словом, означающим Влсбрасываю в одно местоВ», ВлсливаюВ», ВлсоединяюВ», ВлсшибаюВ», ВлсталкиваюВ», ВлсравниваюВ», ВлобдумываюВ», ВлзаключаюВ», ВлвстречаюсьВ». Этиология этих греческих слов указывает на совпадение двух планов действительности, а именно на то, что символ имеет значение не сам по себе, но как арена встречи неких Влконструкций сознанияВ» с тем или другим возможным предметам этого сознания [17].

Давая определение символу, К. Юнг писал: ВлТо, что мы называем символом, - это термин, имя или изображение, которые могут быть известны в повседневной жизни, но обладают специфическим добавочным значением к своему обычному смыслу. Таким образом, слово и изображение символичны, если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное непосредственное значение. Они имеют боле широкий бессознательный аспект, который всякий раз точно не определен, или объяснить его нельзя. Когда мы используем символ, - он ведет нас в области, лежащие за пределами здравого рассудкаВ» [17, c.16].

С. С. Аверинцев отмечает, что категория символа делает акцент на выхождении образа за собственные пределы, на присутствии некоторого смысла, Влинтимно слитого с образом, но ему не тождественногоВ».

Таким образом, главной чертой символа является способность использовать некоторый Влпредмет или образ, который выходит за пределы своего непосредственного содержания, являясь еще чем-то другим, что не есть он самВ» [17, с.78].

В структуре символа со всей очевидностью наличествует два главных компонента: символизирующее и символизируемое. В качестве первого выступает предметный образ, второго тАУ глубинный смысл. Две эти составляющие, по словам С. С. Аверинцева, немыслимы одна без другого, но остаются различными между собой. С поразительной точностью эту особенность символа выразил А. Ф. Лосев, найдя для нее емкое определение: Влединораздельная цельностьВ» [17, с.78].

А. Хаузер дает, как представляется, полное и максимально точное определение символа: ВлСимвол есть в сущности сверхдетерминированный образ, действие которого покоится на разнообразии и на явно данной неисчерпаемости элементов его содержания. Символ есть форма непрямого изображения. Он никогда не называет вещь ее собственным именем, он стремится завуалировать известные стороны предметов, в то время как другие стороны его он раскрывает. Символизированный мотив выступает постоянно в новой связи. Прежде всего, в мыслительной связи, то рациональной то иррациональной; затем в частично осознанной, частично неосознанной ассоциации идей, и, наконец, в разного рода личностно переживаемых связях, которые одному и тому же личностному опыту придают каждый раз новый смысл. Один и тот же смысл может означать для автора нечто иное, чем для читателя, и для одного читателя нечто иное, чем для другого. Из всего этого следует, что символ не коренится в одной и той же прослойке душевной жизни, он должен, скорее, быть сверхдетерминированным и иметь отчасти такое происхождение, которого не сознает ни художник, ни публикаВ» [17, с.78].

Предварительно можно сказать, что к сущностным характеристикам символа относится то, что он никогда не является прямой данностью вещи, или действительности, но ее ВлзаданностьюВ», Влпорождающим принципомВ», Влее предположениемВ» (А. Ф. Лосев). Поскольку символ всегда есть не прямая выраженность вещи, то во всяком символе всегда скрывается как бы некоторого рода загадочность или таинственность, которую еще нужно разгадать. И, не смотря на то, что символ вещи является ее отражением, он, на самом деле, содержит в себе гораздо большее, чем сама вещь в ее непосредственном явлении. А. Ф. Лосев подчеркивает, что символ в скрытой форме содержит в себе все возможные проявления вещи, в то время как мы видим ее (вещь) такой, какой она является в данный момент [17].

Содержание, которое мы находим в той или иной форме, разнится от одного человека к другому, от одной культуры к другой. И все же, как бы не менялись интерпретации и ассоциации, связанные с символом, архетип его значения, основная посылка, остается, на каком бы уровне мы не рассматривали символы [1].

Психоаналитики гораздо чаще оценили роль символа в изучении глубинных содержаний психики субъекта. ВлПоследним средством бессознательного является символ, - писал Отто Ранк. тАУ С помощью символа легко замаскировать бессознательное и приспособить его (создание компромисса) к новому содержанию сознанияВ». Далее он продолжает: ВлПод символом мы понимаем особенный вид косвенного изображения, отличающийся, в силу известных особенностей, от близких ему форм изображения мыслей в образах тАУ от сравнения, метафоры, аллегории и т. д. Символ представляет собой в известном смысле идеальное соединение всех этих форм выражения; он является наглядной заменой чего-либо скрытого, с чем у него имеются общие внешние признаки или внутренняя ассоциативная связь. Его сущность заключается в двусмысленности или, если можно так выразится, многомысленностиВ». Автор отмечает, что символ имеет много общего с примитивным мышлением, и в силу этого родства символизация в существенной доле относится к бессознательному, хотя в качестве орудия компромисса не лишена и сознательных элементов, которые обуславливают создание и понимание символов [17].

Мы знаем из опыта, что содержание психики, находящиеся в подпороговом состоянии, обладают специфической особенностью: стремлением ВлвверхВ», в сознание. Но, будучи подверженными цензорскому контролю, прибегают к более приемлемой форме выражения тАУ символической. Создается впечатление, что рациональное начало личности как бы регрессирует, на его место приходят идеи и образы, связи и отношения, лишенные четкой неопределенности и логической последовательности, но, тем не менее, полные смысла.

Наиболее существенными, на мой взгляд, являются те характеристики символа, которые предполагают возможность проникновения в глубинные слои психического. Одной из таких характеристик выступает многозначность символической продукции, а, следовательно, и многозначность психологического содержания, выражаемого с помощью символической формы. Выражение психологически значимого для личности смысла посредством символов в любой индивидуальной продукции (сновидение, рисунок) характеризует его с точки зрения ВлэкономностиВ» при объективации сложного объемного содержания. Изначальное ВлсовмещениеВ» сознательного и бессознательного в рисунке позволяет не только получить информацию, относящуюся к компетенции бессознательной сферы психического, но и обнаружить взаимосвязи между сознательными и скрытыми ее фрагментами. Последнее имеет непреходящее значение для личности, поскольку коррекционный аспект работы с рисуночным материалом основывается не на постижении, осознании логики бессознательного, как некоторой потусторонней силы, но на понимании, как именно эта логика ВлпроступаетВ», реализуется, вплетается в ситуацию реальной действительности поведения автора тАУ Влздесь и сейчасВ».

Эмпирический материал свидетельствует, что символика рисунков может повторяться у различных авторов. Как правило, доминируют символы, заимствованные из окружающего: солнце, растения, вода, различного рода сосуды и емкости, геометрические фигуры и тому подобное. Однако образы этих предметов, столь часто встречающиеся, всегда оказываются вплетенными в индивидуальную авторскую канву. Язык символов, столь же обширен, сколь и окружающая нас действительность тАУ любой предмет окружающего мира, имеет индивидуальную значимость для личности, может стать символом для выражения ее внутреннего мира.

Набор часто используемых символов интересен тем, что с одной стороны, он потенциально бесконечен (нет никаких внешних ограничений в использовании символов), а с другой, он ограничен, в первую очередь индивидуальным опытом автора и характером его личностных проблем. Есть ряд универсальных символов: солнце символизирует тепло ласку; цветок хрупкость нежность красоту и т. д. Вследствие этого символика в рисунках различных авторов пересекаются, то есть используются одинаковые образы. Но все-таки их содержание в таком случае отлично по смыслу, так как оно существует не само по себе, а во взаимодействии с другими образами-символами. К. Юнг в таких случаях употребляет выражение Влнепостоянство смыслаВ». Каждый символ воспринимается, понимается и в последствии используется автором в соответствии с его индивидуальным контекстом, который сложился в процессе жизни и приобрел соответствующую завершенность и логику.

С одной стороны, рисунок действительно своеобразен, так как является воплощением личностного неповторимого опыта, а с другой, в определенной мере находится вне индивидуального опыта в бесконечности вариаций.

Если подходить к приводимой в рисунках символике лишь с точки зрения ее семантики, то будет вполне обоснованным замечание о сходстве символов. Но при глубинно-психологическом взгляде на рисунок, при котором символическое изображение является иносказанием, требующим расшифровки, можно видеть, что различия существуют не только в смысловой полноте символов, но и в самом отношении, подходе и особенно эмоциональной тотальности изображения. Символика всегда приобретает индивидуальную окраску тАУ яркость, полноту, насыщенность тАУ в зависимости от видения и чувствования символа автором. Видимо индивидуальность психического и в частности индивидуальность понимания и использования символа, состоит в определенной степени в том, что каждое понятие и каждый символ в нашем сознании сплетен с различными ассоциациями, которые ни при каких условиях не могут повториться в точности. Изучая сновидения, К. Юнг писал: ВлтАжкак не может быть абсолютно уникального индивида, так, невозможны абсолютно уникальные по своему качеству продукты индивидуального развитияВ».

Бессознательное очень экономно в использовании символов для выражения многочисленных и достаточно завершенных Влсемантических картинокВ». Все эти ВлкартинкиВ» (гештальты) могут иметь место и значение в изученном материале, но контекст направление, индивидуальную окраску они приобретают при непосредственном участии автора в их объективировании.

Символика создает колорит рисунков, конкретизирует, индивидуализирует изображения, помогает приблизиться к внутренним истокам проблемы личности. Но чтобы понять логику бессознательного, определяющую когнитивный уровень Влпсихологической защитыВ», необходимо проделать длинный и порой очень трудный путь совместно с автором. Используя диагностико-психологический диалог. Символы не служат ключом ребуса, как многим кажется. Появление символа не служит само по себе поводом заключить, что он подсознательно означает то-то и то-то. Нужно учитывать роль, которую играет символ в его (клиента) сне, игре, рисункеВ», - считает известный психоаналитик Ф. Долто [17].

С. Кауфман выделил около 40 повторяющихся в рисунках символов (например, вода, кровать, растения и так далее). Часть указанных символов автор интерпретирует согласно принципам психоанализа. Однако он не пытается приписывать символам фиксированные значения, указывая на то, что они могут иметь индивидуальный смысл или же приобретать свои значения в конкретной ситуации.

В работе с рисуночным материалом нас интересует не символ как таковой, а предпочтения некоторого количества символов бесконечно большому разнообразию возможных. Интересно, что когда рисунок выполняется людьми с ярко выраженным защитным поведением, то, несмотря на это, автор выбирает адекватные для себя символические образы, передающие нужное содержание. Трудность в данном случае состоит в более длинном пути, который нужно осуществить психологу совместно с автором с целью выяснения роли и значений применяемых символов и смыслов, завуалированных с помощью последних.

Символ способен совмещать в себе разные, иногда диаметрально противоположные значения, поэтому Влсимвол нельзя понимать анатомически тАУ их следует понимать психологически, как образы ВллибидоВ» [17].

Также следует заметить, что трактовка символов тесно связана с личностью самого интерпретатора, который взялся за толкование, с его социальным, культурным и географическим окружением, с его сознанием, но в первую очередь с его намерением [1].

Большинство арт-терапевтов полагают, что Влсимволы позволяют перевести скрытое, слишком приватное находящееся в зачаточном состоянии в нечто более зримое, членораздельное и понятное другимВ». ВлСимволы восстанавливают утраченное единство путём объединения и сопоставления чувств, феноменов восприятия и мыслей. Они формируют комплексное переживание, глубоко волнующее и очищающее человека.

Альфред Адлер исследовал рисование при изучении метода активного воображения. ВлВсегда найдутся пациенты, выкрикивающие во время пересказа своего сновидения: ВлЯ видел все так четко, что мог бы просто это нарисовать!В» - писал он. Они ощущают потребность в выражении своего внутреннего переживания при помощи физических средств символической природы. Внутренние переживания были настолько мощными и впечатляющими, что их содержание превосходит слова в такой степени, что надо искать другое, более адекватное средство выражения. Символ и является как раз искомой адекватной формой, поскольку он отражает неизмеримо большее, чем рациональный и известный факт. Он тАУ динамичен [2].

1.2 Влияние коллективного бессознательного и архетипов на продукты изобразительной деятельности

Поскольку изучения логики бессознательного посредством осознаваемого самим автором содержания каждого рисунка не эффективно, то в реализации данной задачи особое значение приобретают архетипы. Несмотря на то, что анализ рисунков начинается с диалога с автором, который разъясняет собственное понимание символов, вторичный анализ всех рисунков, содержащий ВлотличныйВ» от авторского их понимания смысл, осуществляется с учетом архетипических символов, понимание которых возможно благодаря пониманию инвариантности содержания символов в различных рисунках и у различных людей. Архетип, отражает содержание коллективного бессознательного, свойственного всем людям и не имеющего индивидуального происхождения. Благодаря архетипам, неосознаваемые содержание психики индивида могут быть представлены в образной форме, и способствует познанию логики бессознательного.

Понятие архетипа (так называемого Влизначального образаВ») было введено К. Юнгом в связи с признанием двух слоев бессознательного: личного (персонального) и сверхличного (коллективного) бессознательного. Содержащиеся в персональном бессознательном материалы имеют личный характер, поскольку обладают, отчасти, качеством индивидуальных приобретений в процессе жизни конкретного человека и, отчасти, качеством психологических факторов, которые могли бы быть осознанными. К. Юнг считал, что эти материалы признаются в качестве личных содержаний потому, что их следы и частичные проявления или их источник можно отыскать в нашем личном прошлом опыте. Но в каждом отдельном человеке помимо личных воспоминаний, есть великие ВлизначальныеВ» образы, то есть унаследованные возможности человеческого представления в том его виде, каким оно было издавна. Так, наследование объясняет тот факт, что известные сказочные образы и мотивы повторяются на всей Земле в одинаковых формах, как и то, что душевно больные люди оказываются в состоянии репродуцировать образы, известные нам из старых текстов. В этом более глубоком слое бессознательного дремлют общечеловеческие, изначальные образы и мотивы, которые К. Юнг назвал архетипами (а также ВлдоминантамиВ»). Мне достаточно гипотезы о наличии имеющейся у всех развитой и в такой мере наследуемой психической структуры, направляющей, даже загоняющей все переживания в определенную сторону и придающей им определенную форму. Ибо как органы тела тАУ не индифферентные и пассивные данности, а скорее динамические комплексы функций, проявляющие свое наличие железной необходимостью, так и архетипы суть динамические (инстинктивные) комплексы своего рода психических органов, в высшей степени детерминирующих душевную жизнь. Потому то К. Юнг и охарактеризовал архетипы как доминанты бессознательного. Он считал, что не существует никакой индивидуальной пренатальной или Влдоматочной наследственной памятиВ», но, очевидно, есть наследственные архетипы, которые сами по себе лишены содержания, поскольку не содержат субъективных переживаний, они достигают сознания лишь тогда, когда их делает восприимчивыми личностный опыт.

Изначальные образы тАУ это наиболее древние и наиболее всеобщие формы представления человечества. Они в равной мере представляют собой как чувства, так и мысль. К. Юнг описал архетипы как психосоматические ценности, чье физическое выражение тАУ это инстинктивные действия, реакция или поведение, тогда как их психологическое выражение существует в форме образов. Он настаивал, что архетип, в отличи от образа, не воспринимаем, не представим, это психоидный фактор и поэтому не может быть, как таковой, достигаем сознанием.

Архетип, обладает символическим выражением, позволяет прикоснуться к иррациональной индивидуально-неповтаримой логике бессознательного. Они склонны представлять содержания, которые впоследствии расшифровываются и осознаются индивидом, позволяют нам приблизится к пониманию сложных обусловленностей и взаимосвязей, существующих между различными уровнями психики.

Понять их смысл оказывается возможным путем соотнесения с уже известными коллективными содержаниями, отраженными в сказках, сказаниях, мифах.

Анализ рисуночного материала позволяет выявить большую значимость архетипов в определении системных характеристик бессознательного.

1.3 Различные подходы к диагностике личности с использованием изобразительного искусства

Рассмотрение детских рисунков с точки зрения идей какого-либо одного из направлений не может привести к истинному пониманию природы детского изобразительного творчества; детское рисование невозможно объяснить, исходя исключительно из идей о спонтанном развитии творческих сил и способностей, или о схватывании в рисунках гештальтов, или о выражении подсознательных влечений, тем более что даже исследования, построенные на основе биологизаторских, гештальтистских и фрейдовских идей, не удерживаются в рамках самих этих идей. В них часто (если это действительно серьезные исследования) содержатся такие наблюдения и их объяснения, которые идут от здравого смысла и очевидности самих фактов. Кроме того, под влиянием идей искусствоведения и психолингвистики появляются многочисленные дополнения к традиционным интерпретациям природы детского рисунка. Прежде всего, это анализ детского рисунка с точки зрения его символического и схематического значения [5].

В. Вульф обращал внимание на то, что при интерпретации различий в нарисованных фигурах нужно главным образом опираться на то, Влкак сам исследуемый их осмысливает. Если это невозможно интерпретация становится чисто проективной.

Феноменологический подход к анализу рисунков, как раз и предусматривает учет авторского понимания изображения. Этот подход компенсирует недостаток тестовых методик. Психолог благодаря психодиагностическому диалогу с автором, имеет возможность, максимально приблизиться к внутреннему его миру, видению и пониманию им окружающего, то есть предлагаемые психологом интерпретации не выступают для автора отстраненными, и ему не приходится их воспринимать Влна веруВ». Работа с рисуночным материалом строится так, что автор приобщается к процессу познания, он двигается в предлагаемом психологическом пространстве совместно с психологом, обучаясь видеть вычленять, понимать и удерживать психологические детали. Дети должны рассматриваться нами как высшие авторитеты в своем мире, когда речь заходит об их собственных переживаниях [8].

Логика бессознательного всегда индивидуально неповторима, обусловлена личностным эмоциональным опытом. Вскрыть законы ее функционирования, а значит и общую направленность психики ответственная задача для психолога практика.

Недостатки тестовых методик необходимо знать и учитывать для того, чтобы попытаться сгладить их, используя другие психодиагностические методы.

Тестовые интерпретации рисунка упрощают, нивелируют семантическое разнообразие символа, а, следовательно, и рисунка. Они склонны видеть в символе нечто статичное, в то время как специфика последнего заключается в многообразии и полисемантичности представляемой с его помощью информации.

Тестовый материал представляется статичным, он отчужден от личности автора, последний остается пассивным, не включается в Влпоиск вопросов и ответовВ» [17].

Тесты не пригодны для исследования глубинных аспектов психики еще и потому, что в них отсутствует процессуальность психодиагностики. Процессуальной психодиагностике свойственна неповторимость конкретно семантического аспекта. Психодиагностика в каждом конкретном случае учитывает индивидуальные и непредсказуемые особенности графической продукции человека. Диагностическая гипотеза строится постепенно, постоянно уточняясь и перепроверяясь в процессе анализа рисунков. Процессуальная психодиагностика позволяет выявить системные характеристики психики, определяющей направленность жизненной активности индивида. Такую задачу тестовые методы исследования решать не в состоянии [17].

Также одной из наиболее грубых ошибок при рассмотрении детских работ заключается в применении тех интерпретативных подходов, которые обычно используют в работе со взрослыми [8].

Процедура психоаналитической интерпретации рисунков существенно отличается от тестовой тем, что конкретное содержание рисунков мы черпаем из диалога с их автором, а не из формализованных и индивидуально неадаптированных описаний смысла тех или иных символов. В психоаналитическом варианте работы с рисунком есть две позиции: во-первых, автор включён в процесс прояснения его смысла (от начала до конца), во-вторых, интерпретатора интересует не значимость и смысл отдельных символов и даже рисунков, а взаимосвязь между символами и отдельными рисунками в общем, процессе определения системных характеристик бессознательного (его логики) и характерных его особенностей взаимосвязи с сознанием.

Благодаря ВлживойВ» эмпирики есть возможность увидеть индивидуальную неповторимость рисунков и особенностей их интерпретации, а также объективировать общие деструктивные тенденции: к слабости (Вл утробуВ»), к психологической импотенции (разрушению контакта с другими людьми); к психологической (а иногда и физической) смерти.

Процессуальная психодиагностика отвечает требованиям психодинамического подхода: порционность, поступательность психологического воздействия, построение психодиагностической гипотезы на основе многоуровневого анализа личностного материала. Принцип процессуальной психодиагностики подразумевает способность психолога выявлять в процессе работы индивидуально-психологические особенности личности и их изменения.

В процессе работы с рисунком объективируется то содержание изображения, которое для автора было неизвестным. Как правило, эта информация Влне ложитсяВ», не принимается сознанием, хотя острота последней может быть различной и не всегда неприемлемой. Поэтому каждый рисунок словно ВлразмягчаетВ» защитные наслоения, делая смысл проблемы явственным, очевидным для автора.

Процессуальная диагностика осуществляется без опоры на определенные классификации, типологию и так далее. Принятые в академической психологии схемы оказываются в данном случае неработающими (бездейственными), поскольку не несут важной для клиента психологической информации. Суть процессуальной психодиагностики заключается в максимальном ее приближении к внутреннему миру субъекта: его пониманию происходящего, его чувствам, представлениям о себе и окружающих. Поэтому в работе с рисуночным материалом такие суждения, как ВлхорошоВ» и ВлплохоВ», ВлнравственноВ» и ВлбезнравственноВ», не используются.

Преимущество процессуальной диагностики в том, что с самого начала не предлагается конечный результат (смысл, содержание). Он раскрывается как для клиента, так и для профессионального психолога, в меру уточнения его гипотез постепенно. Это позволяет клиенту не только проникнутся смыслом интерпретации, но и стать активным участником диагностики психокоррекционного действа. Психодиагностическая гипотеза строится на основе многоуровневого анализа материала. Она обнаруживает себя вместе с тем, как продвигается анализ от одного рисунка к другому.

ВлОсобенности процессуальной психодиагностики зависят от степени ригидности защитных тенденций индивида, от его психологической готовности к обучению и мотивированности на самоизменения, на обновления способа жизни, видения окружающего мираВ» [5].

Глава 2. Некоторые особенности интерпретации детского рисунка

2.1 Общие принципы лежащие в основе интерпретации рисунков

Для более качественного анализа рисуночного материала необходимо руководствоваться рядом положений и придерживаться некоторых правил.

Прежде всего, весь процесс работы над рисунками должен быть построен таким образом, чтобы он мог способствовать актуализации ВлбессознательнойВ» памяти, ослабляя произвольное внимание.

Главной причиной нарушения в работе ВлбессознательнойВ» памяти психолога, ее профессиональной направленности возникают под воздействием актуализации его личностных проблем.

Необходимой личностной чертой для практического психолога, как и для врача или психоаналитика, является способность контролировать собственную эмоциональную сферу с целью обеспечения благоприятных условий для профессионального взаимодействия. Нейтрализация собственных эмоциональных переживаний, связанных с проблемой клиента, упреждает возникновение интимных чувств специалиста, и, вместе с этим, нейтрализует актуализацию сопротивления клиента при анализе его материала.

Необходимо процессуально точно и глубинно, без собственной пристрастности провести диагностико-коррекционную работу, показать вариативность перспективных направлений жизненной реализации, а выбрать один из них должен сам клиент.

Профессионализм в первую очередь определяется высоким уровнем социально перцептивной компетенции психолога практика, которая основывается на развитии способности к аутопсихотерапии, высокосензитивной способности восприятия рефлексивной информации, важной для развития социально-перцептивного интеллекта, понимания себя и других. Последнее предусматривает наличие у психолога-практика определенных характеристик мышления, где главное тАУ это способность к обобщению материала клиента благодаря вычленению инвариантных характеристик на фоне вариативного поведения клиента.

Психолог-практик обязан приложить собственные усилия к выявлению сформированных в его детстве автоматизированных вариантов психологической защиты, которая является причиной тенденции отступления от реальности в восприятии социально перцептивной информации, ее пропусков, своеобразие селекции, с целью подтверждения идеализированного ВлЯВ» под влиянием потребности завышенных ожиданий на самоутверждение, что структурирует информацию.

Откорректированность психологом практиком собственной тенденциозности в понимании социально перцептивного материала совершенствует способность восприятия человека (и себя) таким, каким он есть, понимание когнитивных предпосылок возникновения различных эмоциональных состояний, что делает возможным их коррекцию не только с ситуативными, но и с базовыми формами психологической защиты [17].

При изучении рисунка часто возникает впечатление, что они говорят больше, чем мы можем расшифровать, тем не имение нужно избегать видеть в рисунке больше, чем там есть, так как рисунки не говорят все. Это лишь помощник, часто не заменимый в понимании проблемы, которую невозможно выразить словами [3].

Нередко наиболее важный смысл заключён в пустом пространстве рисунка, в его ВлмолчанииВ» либо недосказанности (включая паузы в рассказе клиента о своём рисунке, отверстия или вырезания отдельных частей изображения).

Вряд ли можно назвать высокопрофессиональным психолога, пытающегося убедить в справедливости своих оценок, опережающего самого клиента в интерпретации изобразительных работ. Неуверенный жест, откладывание рисунка, изменение характера линий и т.д. - всё это может нести очень важный смысл, и мы должны быть крайне осторожны в использовании своих навыков интерпретации [8].

Мы склонны выискивать в работах клиентов свидетельства, подтверждающие наши диагностические предположения, основанные зачастую лишь на интуиции. Это означает, что мы можем игнори

Вместе с этим смотрят:

Cистема роботи шкiльного психолога з профiлактики та подолання проблем статево-рольовоi поведiнки старшокласникiв

Features of evaluation and self-esteem of children of primary school age

Positive and negative values of conformism

РЖндивiдуально-психологiчнi особливостi здiбностей людини

Агрессивное разрушение личности тоталитарной сектой