Рембо и симулякр

Ольга Панова

Жизнь и смерть давно беру в кавычки

Как заведомо пустые сплеты.

М. Цветаева. ВлНовогоднееВ»

Миф Рембо

Я есть некто другой.

Je est un autre.

Письмо А. Рембо Ж. Изамбару от 13.05.1871

20 октября 2004 года уроженцу городка Шарлевиля Жану Николя Артюру Рембо, французскому поэту и негоцианту, исполнилось 150 лет. Рембо и по сей день остается одной из самых загадочных фигур в мировой литературе. Как известно, все, созданное Влпоэтом-подросткомВ», было написано в три с лишним года тАФ первые его стихи были напечатаны в местном журнале в 1870 году, последнее, как предполагают, его произведение тАФ ВлСезон в адуВ» тАФ было завершено в 1873 году, то есть когда Рембо еще не исполнилось девятнадцати. При этом за три года поэт Артюр Рембо прошел путь, вместивший в себя три века французской поэзии тАФ от классических ВлалександриновВ» до верлибра и Влстихотворений в прозеВ», предвосхищавших эксперименты сюрреалистов. Жизнь Артюра Рембо и две его смерти тАФ смерть поэта в двадцатилетнем возрасте и физическая смерть в 37 лет тАФ породили множество легенд и предположений. Р. Этьембль, пожалуй, самый авторитетный знаток проблемы, автор фундаментального труда на эту тему под названием ВлМиф о РембоВ»1, исследует несколько таких ВлмифовВ». В их числе тАФ Рембо тАФ Влмистик и визионерВ», Рембо тАФ Влпроклятый поэтВ», Рембо тАФ Влпоэт-дитяВ», Рембо тАФ Влкоммунар и коммунистВ», Рембо тАФ ВлсюрреалистВ», Рембо тАФ Влбогоборец и ересиархВ», Рембо тАФ Влистинный католикВ», Рембо тАФ ВлгомосексуалистВ», Рембо тАФ Влафриканский миссионер, политик и дипломатВ», Рембо тАФ Влторговец и буржуаВ» и проч.

Загадка Рембо, над которой уже полтора столетия трудятся многочисленные интерпретаторы, связана с неким очевидным и в то же время трудноопределимым зазором между созданными им текстами и его биографией, то есть между ВлжизньюВ» и ВллитературойВ». Характерно, что текст при этом рассматривается как ВлсвидетельствоВ», своего рода документ, а зазор между этим ВлсвидетельствомВ» и дошедшими до нас фактами биографии заполняется при помощи воображения интерпретатора.

ВлИстория РембоВ» в силу предпочтений исследователя или в пылу полемики часто подверстывается либо под данные ВлсвидетельстваВ» тАФ поэтического текста, либо под данные биографии, и в итоге две ипостаси Рембо тАФ поэта и человека тАФ вступают в конфликт. Это отчасти объясняет, почему критические исследования о Рембо в большинстве своем строятся по законам детективного жанра: каждый критик старается Влдокопаться до истиныВ», открыть Влнастоящего РембоВ»; при этом обычно из всего набора возможных интерпретаций, которые предлагает исходный материал тАФ жизнь и творчество изучаемого автора, выбирается лишь одна версия, которая и начинает доминировать над остальными, превращаясь под пером очередного исследователя в единственный ключ к истине. Так возникает образ Влмноголикого РембоВ», предстающего перед нами со страниц литературоведческих трудов и биографий, которые стремятся разложить миф Рембо на составляющие, а затем выбрать что-то самое ВлглавноеВ» или ВлистинноеВ». Однако то впечатление загадочности, феноменальной сложности, которое оставляет Рембо, не есть свойство одного, пусть и необыкновенного человека. Источники этой загадки тАФ в качестве переходности, которое отличает фигуру этого поэта эпохи fin de siècle, связавшего два столетия тАФ эпоху романтизма и ХХ век, где его ждали новые ВлприключенияВ»: в новом веке он был принят как ВлсвойВ» в числе прочих сюрреалистами, рок-поэтами и психоделической культурой.

Строки из Марины Цветаевой, вынесенные в эпиграф к настоящей статье, показались нам очень емким, афористическим выражением идеи, которая имеет непосредственное отношение к посмертной судьбе Артюра Рембо, поскольку они в поэтической форме выражают побудительный мотив этого небольшого исследования тАФ стремление раскрыть или, по крайней мере, сделать видимыми многочисленные ВлкавычкиВ», которыми для современного культурного сознания окружены такие слова, как ВлсмертьВ», ВлжизньВ», ВлтекстВ», ВлтворчествоВ».

Поэзия и жизнь

Настоящей жизни нет и в помине. La vrai vie est absente.

А. Рембо. ВлСезон в адуВ»

Переходное качество поэзии Рембо тАФ общее место. Но оно видно не только в его стремительном движении от александрийского стиха к алхимическим опытам ВлОзаренийВ». Феномен Рембо позволяет увидеть характерную для рубежа веков динамику соотношения между литературой и биографией, личностью и персоной автора, словом тАФ между жизнью творца и его творением, между автором как человеком и Влотпечатком человекаВ» в созданном им тексте.

Начало легендам о Рембо было положено еще при его жизни. Прошло десять лет с того момента, когда Рембо поклялся, что не напишет больше ни одной поэтической строчки, и в середине 1880-х новое поколение Влпроклятых поэтовВ» сделало из Рембо своего кумира тАФ молодые поэты, символисты и декаденты, уже сотворили из Рембо миф и приписывали ему различные стихотворения тАФ например, сонет ВлПотерянный ядВ», который, как выяснилось впоследствии, был написан Жерменом Нуво (не исключено, правда, что Рембо помог своему молодому другу довести это произведение до совершенства). В середине 1880-х годов появляется целая серия мистификаций в журнале ВлDécadentВ» тАФ ряд стихотворений, якобы сочиненных Рембо, настоящими авторами которых были М. дю Плесси, Л. Тайяд и другие шутники, принадлежавшие к уже следующему, более молодому поколению поэтов. Тогда проказы этих мистификаторов принялся разоблачать Поль Верлен, поскольку его друг Артюр уже почти десять лет находился в Африке и не мог ничего сказать в свою защиту. Одна из первых крупных мистификаций, возникших вокруг имени Рембо, принадлежит Стефану Малларме, полагавшему, что гениальный поэт не мог так просто распроститься с музами тАФ наверняка, находясь в Африке, он сочиняет поэму, которая превзойдет все, написанное им прежде. Поиски этой мифической Влафриканской поэмыВ» Рембо продолжались чуть ли не до середины ХХ века.

Лидер символистов Стефан Малларме в эссе ВлАртюр РембоВ» и в переписке с мадам Рембо, матерью Артюра, представляет его жизнь как ряд прекрасно сыгранных эксцентрических театральных сцен. Жесты и поступки Рембо, непосредственные, не скованные никакими условностями, всегда выражавшие сильное душевное движение, повергают в смятение Влпринца поэтовВ», для которого слово, текст были единственным средством экспрессии. Первое, очевидное стремление Малларме тАФ вписать Рембо в некие установленные литературные рамки, представить его как символ новой моды, нового поколения интеллектуалов-анархистов, многие из которых посещали знаменитые вторники.

Описывая Влпоэта-подросткаВ», Малларме обращает внимание на грубую красную кожу рук Рембо, а затем напоминает, что этими огромными неуклюжими руками крестьянина были написаны прекрасные стихи. Складка губ Рембо тАФ Влнедовольная и насмешливаяВ»; с этих губ срываются язвительные речи и непристойности тАФ но и рассказы о волшебных грезах и видениях. При помощи синекдохи тАФ фиксации на руках и рте, телесных органах, участвующих в создании поэтического текста, тАФ Малларме формирует метафорический образ Влтела поэтаВ», замещая описание физического облика Рембо описанием его как автора. Для Малларме характерна тенденция говорить о Рембо скорее как об источнике поэтического текста, нежели как о живом человеке. При этом Малларме остро ощущает дистанцию, существующую между ним, преподавателем, работником умственного труда, Влпринцем поэтовВ» тАФ и блестящим, но маргинальным явлением, каким был ВлбеспокойныйВ», асоциальный и невоспитанный Влпоэт-под-ростокВ», проведший вторую часть жизни в забытых Богом местах и умерший пятью годами ранее в марсельском госпитале.

Малларме одновременно ощущает странную притягательную силу мифа Рембо и в то же время чувствует себя скандализованным, испытывает неловкость, смущение и все время стремится ВлзакамуфлироватьВ», ВлпричесатьВ» этот миф, заключить (хотя бы отчасти) в какие-то принятые литературные рамки. Малларме старается интерпретировать жизнь Рембо как литературный факт, а его разрыв с поэзией тАФ как Влречевое самоустранениеВ»2, деперсонализацию, растворение автора в тексте. Потому Малларме отказывается верить, что Рембо навсегда распростился с литературой, и поддерживает легенду о существовании ненайденной Влафриканской поэмыВ». В конце эссе происходит возвращение изгнанного поэта или торжество Влбезликого духаВ» автора. Этот Влбезликий духВ», видимо, символизирует победу литературы, поэзии над странной, скандальной, экзотической жизнью Артюра Рембо.

Малларме, с его очевидным ВлкреномВ» к ВлтекстуализацииВ», ВлолитературиваниюВ» образа Рембо, не одинок: целая плеяда критиков (Р. Этьембль, М. Рихтер, Ж. Ришер, Ц. Тодоров, структуралисты и мн. др.) предлагают виртуозный анализ поэзии Рембо вне (или почти вне) связи с его биографией. В этом случае биографические данные привлекаются для нужд текстологического анализа и истолковываются столь же метафорически, как и поэтический текст. Но наряду с ВлвысоколобойВ» критикой существует, пожалуй, еще более многочисленная армия исследователей, которых интересует в первую очередь биографическая легенда.

Книги первых биографов Рембо, легшие в основу этой легенды, можно условно разделить следующим образом:

1 Четыре Влканонических евангелияВ»: от сестры поэта Изабель Рембо и ее мужа Патерна Берришона, от Поля Верлена, от друга детства Эрнеста Делаэ и от лицейского учителя Жоржа Изамбара.

2 Ряд ВлапокрифовВ» тАФ свидетельства друга детства Луи Пьеркена, Альфреда Барде тАФ главы торгового дома ВлБарде и КВ», представителем которого и был Рембо в Эфиопии, Эдмона Лепеллетье тАФ друга и биографа Верлена, сослуживцев и знакомых Рембо в Африке тАФ Армана Савуре, Альфреда Ильга, путешественника по Африке Жюля Борелли и др.

3 Сюрреалистский и, шире, литературный миф о Рембо тАФ помимо А. Бретона, Р. Десноса, Э. Рейно, Ф. Супо, Р. Жильбер-Леконта, это и такие литераторытАФпоклонники Влпоэта-ясновидцаВ», как Жан Кокто, Поль Клодель, Франсуа Мориак и многие другие.

4 Позднейшие ВлглоссыВ» тАФ Рембо в литературной критике ХХ века от М. Кулона и Ж.-М. Карре до современных работ.

Мистификация, начатая первыми биографами тАФ родственниками и друзьями поэта, тАФ предопределила в основных чертах весь корпус мифов о жизни и личности Рембо. Причины этого мистификаторства лежат на поверхности: слишком глубоко оказались затронуты личные интересы биографов и слишком велика была степень их вовлеченности в историю этой жизни. Конечно, трудно требовать беспристрастности и объективности от очевидцев, тем более связанных с героем их повествования дружескими и родственными узами. Когда Патерн Берришон описывает блестящую карьеру Рембо на поприще негоцианта, а Изабель Рембо ангелизирует брата, объявляя его Влистинным католикомВ», Влдобрым христианиномВ»3, когда Верлен акцентирует внимание на успехе, которым его друг пользовался у женщин, тАФ эмоциональные корни этих предпочтений понятны. Печально, однако, другое: слишком часто первые биографы-очевидцы претендуют на обладание истиной в последней инстанции, объявляя канонической только свою версию, по определению, глубоко субъективную и эмоционально окрашенную.

Такая установка проскальзывает в частых декларациях Верлена: ВлУж я-то знал РембоВ», ВлЯ знал Рембо, как никто другойВ»4; ту же интонацию легко услышать в том предисловии, которое учитель Рембо Жорж Изамбар предпослал своей книге ВлРембо, каким я его зналВ»5. Совсем неприкрыто и агрессивно этот пафос выражен в переписке Изабель Рембо, которая убеждена, что только она обладает правом на создание мемуаров о поэте: ВлЧто касается биографии, здесь возможно единственное решение: это только мое право; все, что делают другие, я отрицаю как ложь и оскорбление памяти покойного; я требую от них, чтобы они не тревожили его прах..В»6

Легенда о Рембо получила продолжения в начале ХХ века тАФ именно тогда появляются книги М. Кулона 7, беллетризованная биография ВлЖизнь и приключения Жана Артюра РембоВ» Жана-Мари Карре тАФ один из первых ВлбестселлеровВ» о Рембо 8. Наконец, сюрреалисты дают теоретическое обоснование этому интересу к его жизни: подобно Малларме, они видят жизнь Рембо как серию блестяще разыгранных гротескных представлений, но, в отличие от Малларме, этот эксцентричный спектакль они объявляют эстетически самоценным тАФ первым образцом сюрреалистического творчества.

Идея эстетической самоценности биографии рождает желание ВлраскопатьВ» реального Рембо, прорваться сквозь литературный факт и Вллитературное обличьеВ» автора к настоящим жизненным фактам и личности Артюра Рембо. Появляются Влисследования-детективыВ» Ива Бонфуа, Станислава Фюме, Марио Матуччи, Пьера Гаскара, Энид Старки и мн. др., издания, тяготеющие к массовой литературе, вроде книг Ф. Обонн с многообещающим названием ВлА. Рембо тАФ жизнь, полная страстейВ», а также Влфантазии на тему РембоВ», например опус К. Жасмена ВлОбаятельный мерзавец Артюр РембоВ» или очерк Д. Ногеза ВлТри РембоВ»9.

Думается, бессмысленно негодовать по поводу нашествия китча, который в ХХ веке не щадит и давно умершего Влпоэта-подросткаВ» с его экзотической жизнью и странным характером. Видимо, что-то в Рембо делает возможным (или даже провоцирует) и такое отношение. Сам Рембо, судя по всему, не придавал особого значения выработке своего ВлимиджаВ» и не трудился над созданием биографической легенды. Но тем не менее это было сделано за него.

Так мы встречаемся с другим Рембо, который удивительно удачно вписывается в эстетику массовой культуры ХХ века. Мы уже отмечали, что она является харизматической par excellence. Внимание к личности творца, стилизация себя в соответствии с культурно обусловленным набором амплуа, порожденные романтизмом, на рубеже веков приводят к стремлению слить воедино жизнь и творчество, создать Влтретье измерениеВ», где смещены, перепутаны реальность и воображение.

Поэт, его личность, его жизнь начинают восприниматься как пример Влидеальной жизниВ», некий инвариант; возникает феномен жизнетворчества, которое ценится не меньше, чем творчество литературное. Постепенно Рембо начинает становиться ВлзвездойВ» тАФ вернее, прообразом звезд и культовых фигур ХХ века тАФ кинозвезд, поп- и рок-звезд. Именно в этих видах массовой культуры эффект строится, во-первых, на харизме ВлзвездыВ» (не важно, что делается, главное тАФ кто делает), а для поддержания интереса используется биографическая легенда тАФ слухи, анекдоты, скандалы; во-вторых, важно отождествление личности ВлзвездыВ» с ее амплуа тАФ культурно обусловленной ролью.

Думается, что Рембо в известной степени можно назвать ВлпротозвездойВ» тАФ во всяком случае, его сделали таковым даже без его собственного сознательного участия. Это, безусловно, отражало потребности и запросы аудитории рубежа веков, искавшей в поэте идеальное единство литературной и личностной биографии. Рембо, считавший поэта лишь медиумом, который транслирует некое полученное откровение, оказывается избранным, условно говоря, на роль Влскандальной звездыВ», разыгравшей свою жизнь как блестящий спектакль под свист и аплодисменты галерки.

Однако и этой странностью двуликого Рембо, принадлежавшего одновременно и ВлвысоколобойВ» и нарождающейся массовой культуре, не исчерпывается его загадка. У Рембо есть и Влтретий ликВ», связанный с созданной вокруг его имени обширной агиографией и мифологией. Рембо постепенно становится для современного культурного сознания чем-то вроде Влфокуса ожиданийВ» или Влвсем для всехВ» тАФ словно манекен, который можно нарядить в любую одежду, или актер, который легко надевает любую личину, но никогда не показывает публике свое истинное лицо.

Post mortem: Рембоисимулякр

Est-il dтАЩautres vies?

Кто знает, ждут ли нас иные жизни?

А. Рембо. ВлСезон в адуВ»

Книга Доминика Ногеза ВлТри РембоВ» (1986)10 доказывает, что обаяние личности Рембо и интерес к его жизни не ослабели и Влзагадка РембоВ» продолжает волновать и наших современников. Книга написана в стиле традиционного литературоведческого исследования, снабжена необходимыми документами, включая портреты Рембо, датируемые 1921 и 1931 годами, письмо Томаса Манна к Рембо 1931 года, фотокопию рукописи шедевра Рембо ВлЧерное евангелиеВ», созданного им в 1925 году. Читателю, которого все это застает врасплох, может действительно показаться, что он набрел на изложение новооткрытых фактов, кардинально меняющих все наши представления о поэте. Оказывается, Рембо вовсе не умер в 1891 году в марсельской больнице, но дожил до 1937 года. В начале 1890-х он инкогнито вернулся из Африки в Париж, где в течение примерно двух лет доводил до совершенства свой шедевр, начатый еще в Абиссинии, тАФ большое прозаическое произведение ВлАфриканские ночиВ». В 1893 году после публикации этого романа состоялось триумфальное возвращение Рембо в литературу. Между 1893 и 1937 годами Рембо создал еще целый ряд шедевров, главным образом в прозе, был избран во Французскую Академию, совершил ряд путешествий тАФ в Америку, в Китай, дал несколько интервью тАФ словом, обрел статус знаменитости, живого классика и почетного гражданина. Рембо успел два раза жениться тАФ на Луизе Клодель, дочери своего большого поклонника поэта Поля Клоделя, а затем, после смерти первой супруги, на молодой исследовательнице своего творчества англичанке Энид Старки. Рембо состоял в переписке и общался со многими известными литераторами ХХ века из самых разных стран тАФ с Томасом Манном, Марселем Швобом, Фернандо Пессоа. Сложные отношения связывали его с сюрреалистами и футуристами тАФ Рембо вначале сблизился с ними, но затем принципиальное различие в ценностях и творческих установках стало брать верх, и пути их разошлись. По произведениям Рембо снимали кино, он посещал конгрессы писателей, публично высказывался по самым злободневным современным вопросам, но в последние годы, устав от суеты и мечтая о спокойной жизни добропорядочного рантье, отбыл в Шарлевиль, где его навещали совсем молодые литераторы, вроде Пьера де Мандьярга. Там, на родине, Рембо и скончался в преклонном возрасте (83 года!), прожив долгую, насыщенную событиями жизнь.

В ВлТрех РембоВ» воспроизводятся все типичные черты академического дискурса, начиная от стиля и характерных оборотов речи и заканчивая множеством ссылок и обширной библиографией. Цитируемые источники можно разделить на три вида:

1 Подлинные (их подавляющее большинство). Это, в первую очередь, книги мемуаристов тАФ Э. Делаэ, И. Рембо, П. Берришона, Ж. Изамбара, известных и не очень известных исследователей творчества Рембо тАФ Жюля Муке, Антуана Адана, составителя тома ВлПолное собрание сочинений А. РембоВ» в галлимаровской серии ВлПлеядаВ», Сюзанны Бернар, составителя тома ВлА. Рембо. Собрание сочиненийВ» в не менее знаменитой серии ВлКлассик ГарньеВ», Энид Старки, сделавшей ряд открытий о пребывании Рембо в Африке, и т.д. Это знаменитые журналы, газеты, обозрения тАФ ВлMercure de FranceВ» или влиятельный орган символистов ВлLa Revue blancheВ», ВлRévolution surrèalisteВ», ВлLittératureВ» и др. Ногез упоминает действительно существовавшие опусы футуристов и сюрреалистов тАФ Маринетти, Бретона, Арагона и т.д. Впрочем, эти подлинные источники и их авторы нередко начинают выглядеть совсем по-новому в силу контекста тАФ например, книги Э. Старки, ВлуличившейВ» поэта-негоцианта в работорговле, воспринимаются по-другому, когда мы узнаем от Ногеза, что она, оказывается, успела побывать замужем за Рембо, а цитаты из ВлМанифеста футуризмаВ» Маринетти сравниваются с фрагментами будто бы написанного Рембо романа ВлАфриканские ночиВ».

2 Фиктивные тАФ например, произведения и письма Рембо, написанные им в 1880тАФ1930-х годах, или речь Поля Валери в честь избрания Рембо членом Французской Академии. Впрочем, факт фиктивности их абсолютно несущественен, поскольку должным образом оформленные сноски приведены внизу страницы. Ученый Влавтор исследованияВ» нигде не нарушает условностей жанра; его работа излучает академическую трезвость и логичность мышления. Повествование, в итоге, получается длинным, обстоятельным, претенциозным и педантичным.

3 Скомпилированные тАФ дается цитата из реально существующего текста, в который Ногез кое-что добавляет: например, приводится бретоновский перечень примеров сюрреалистического письма из ВлПервого манифеста сюрреализмаВ», и в этом перечне среди прочего вдруг оказывается фрагмент романа Рембо ВлАфриканские ночиВ». Жид, оказывается, в своих воспоминаниях ВлЕсли зерно не умреттАжВ» повествует о своей встрече с Рембо в Африке, Поль Леото в ВлДневникахВ» вспоминает о прогулке по Парижу в компании М. Швоба11 и Рембо и т.д.

Пародийно-иронический пафос работы проявляется не только (и не столько) на уровне текста; в основном он возникает из столкновения выдуманных сведений (которые ВлисследовательВ» излагает как нечто всем известное и само собой разумеющееся) с уже существующими знаниями читателя о Рембо. Повествование начинается с упоминания o заседании Французской Академии, на котором Рембо был торжественно принят в число академиков. Поль Валери произносит речь в честь нового члена Академии тАФ Артюра Рембо, Влпочетного гражданина ШарлевиляВ», прославленного автора романа ВлАфриканские ночиВ» и философско-литературного трактата ВлСистемы современной жизниВ». Заседание происходит в январе 1930 года. К этому моменту лишь немногие помнят скандального и плохо воспитанного молоденького поэта, создавшего несколько юношеских стихотворений, маленький сборник ВлОзаренияВ» и ВлСезон в адуВ». Его Влранние произведенияВ» давно позабыты тАФ и г-н Валери, известный своей эрудицией, спешит напомнить аудитории об их существовании, снисходительно отмечая, что эти опусы, быть может, совсем не так плохи и даже, вероятно, заслуживают переиздания.

Из дальнейшего чтения мы узнаем, что в литературоведении, оказывается, сложилась традиция разделять Влдвух РембоВ», то есть делить жизнь и творчество поэта на два периода: первый тАФ с 1870 по 1891 год (юношеские стихи, пребывание в Африке), и второй тАФ после 1891 года (период творческой зрелости, время шедевров). Выдуманный Д. Ногезом исследователь стремится доказать, что существовало не Влдва РембоВ» (ВлdeuxRimbaudВ»), но Влнесколько РембоВ» (ВлdesRimbaudВ») тАФ по крайней мере, три. Для критики якобы сложившейся ВлущербнойВ» модели ВлисследовательВ» опирается на реально существующую в ВлрембальдианеВ» практику тАФ негласное разделение рембоведов на ВлтекстуализирующихВ» и ВлбиографизирующихВ» поэта. Не случайно полемическая часть ВлисследованияВ» Ногеза состоит из двух частей тАФ 1) критики биографических концепций (ВлДва или три Рембо?В») и 2) критики существующих подходов к творчеству поэта (ВлВ преддверии тАЬАфриканских ночейтАЭВ»). Новая научная периодизация творчества Рембо, предложенная исследователем, такова: 1870тАФ1875 годы тАФ ныне почти позабытый юношеский период, в течение которого были написаны сонеты, некоторые стихотворения, ВлОзаренияВ», ВлСезон в адуВ»; 1875тАФ1891 годы тАФ пе-риод молчания, творческий кризис, пребывание в Африке. Наконец, последний период: 1891тАФ1936 годы тАФ время творческой и интеллектуальной зрелости, разочарования в футуризме и сюрреализме ВлпоправевшегоВ» Рембо, женитьба на Луизе Клодель и обращение в католичество в 1925 году.

В своем ВлисследованииВ» изобретенный Ногезом критик использует весь модный арсенал современного гуманитария, в первую очередь структуралистский и психоаналитический подходы. Объект иронии этого передового литературоведа тАФ ВлакадемическоеВ» университетское традиционалистское литературоведение, воплощенное для него в трудах Гюстава Лансона. В итоге наш ВлисследовательВ», вооруженный новейшими методами, ВлоткрываетВ», что в основе Влвнутреннего текстуального единстваВ» творчества Рембо лежит принцип Влнеустранимого диалектического противоречияВ» между сакральным и профанным, революционным и традиционным и т.д. тАФ клише, применимое к творчеству практически любого автора.

Поиск Влвнутреннего единстваВ», отличающего тексты одного и того же автора, действительно является одной из навязчивых идей современной литературной критики. В книге Д. Ногеза эти и другие общие места высмеиваются при помощи метода reductio ad absurdum. ВлИсследовательВ» провозглашает Влвнутреннее единствоВ» действительных сочинений Рембо (ВлОзаренияВ», ВлСезон в адуВ») с вымышленными работами, вроде ВлАфриканских ночейВ» и ВлЧерного евангелияВ». Кроме того, пресловутое Влвнутреннее единствоВ» коренится, по убеждению ВлисследователяВ», в текстах поэта, в то время как его жизнь, а точнее, все его Влтри жизниВ» тАФ лишь материал для ВлтекстуализацииВ». Невольно возникает вопрос: что же первично для этого ВлкритикаВ» тАФ поэзия Рембо, его биография или выдуманная самим ВлисследователемВ» некая научная схема, очередной Влнаучный мифВ»?

Конструируя жизнь Рембо после 1891 года, Ногез мастерски микширует выдумку и реальность. Нам известны факты о пребывании Рембо в Африке, его путешествиях по Королевской дороге, отношениях с абиссинским негусом Менеликом, с европейцами, работавшими в Африке, тАФ путешественником Жюлем Борелли, Альфредом Барде тАФ главой торгового дома, на который работал Рембо, сотрудниками, партнерами тАФ Арманом Савуре, Альфредом Ильгом и др. До нас дошли его доклады во Французское географическое общество, содержащие сведения об открытиях, совершенных им в Абиссинии, и переписка с родными, сослуживцами и т.д. Все эти факты использует Ногез для того, чтобы показать, как Влабиссинские впечатленияВ» ложатся в основу романа ВлАфриканские ночиВ» тАФ цитируются большие фрагменты из этого романа, в которых мы угадываем эти претворенные Влабиссинские впечатленияВ» и даже опознаем характерные приметы стиля Рембо, знакомые нам по ВлОзарениямВ» и ВлСезону в адуВ».

Известно, что после безжалостного разрыва с поэзией главной заботой практичного, хотя и не слишком удачливого негоцианта Рембо было накопление денег тАФ он боялся нищеты, хотел обеспечить себе спокойную старость, безбедную и спокойную жизнь по возвращении во Францию. Он меч-тал, заработав капитал, вернуться домой и зажить, как порядочный буржуа, обзавестись семьей тАФ обо всем он пишет в своих письмах к родным. В этих письмах мы встречаем бесконечные жалобы на маленький заработок, на одиночество и тяготы. В письмах встречаются яркие детали тАФ такие, как, например, пресловутый пояс, в котором Рембо носил зашитыми шестнадцать тысяч франков золотом из страха, что его ограбят. Вместе с тем, в письмах мы находим и сформулированное убеждение Рембо в том, что он навсегда останется бесприютным скитальцем и окончит свою жизнь в ВлБогом забытых местахВ», что он никогда не вернется домой, потому что он не сможет перенести северного климата, не сможет вновь принять ВлцивилизованныйВ» образ жизни и правила, от которых он давно отвык. У Ногеза Рембо в 1920-е годы начинает превращаться в домовитого обывателя тАФ скопидома, который никак не может дописать свое последнее, так и оставшееся незаконченным произведение ВлСистема современной жизниВ», но зато искренне радуется обретению статуса добропорядочного буржуа: ВлЧерт подери! Наконец-то я стану рантье!В» Этот Рембо наконец уезжает в родной Шарлевиль, заклейменный им в юности как рассадник буржуазной мерзости и пошлости, чтобы работать там в саду, мирно жить-поживать на скопленные денежки. ВлИсследовательВ» Ногеза деликатно называет эти устремления стареющего писателя жаждой ВлобустройстваВ».

В книге Ногеза выясняется, что Рембо с детства мечтал стать рантье. Не случайно этот Рембо-конформист, Рембо-буржуа стал внушать отвращение молодым революционерам от литературы тАФ сюрреалистам, футуристам. Стареющий Рембо пропускает мимо ушей восторженную романтическую болтовню Марселя Швоба, который делится с мэтром своими мечтами о путешествиях и дальних странах тАФ а ведь мечтать его научил Рембо, автор ВлПьяного корабляВ» и ВлАфриканских ночейВ»! И вместе с тем старый писатель в своих последних изречениях-максимах гениально предвидит все то, что скоро станет проклятием ХХ века, тАФ истребление природы, кошмар глобализованного мира, реакцию и мракобесие, выступающие под стягом ВлпрогрессаВ». Он презирает Влорание, стреляние, тарахтениеВ» юных задорных гошистов тАФ он для этого слишком много повидал и пережил. Ногез, пишущий предполагаемую биографию Рембо, создает его Влжизнь после жизниВ», как бы развивая, доводя до предела все возможности, потенциально заложенные в Влпоэте-подросткеВ» и харарском негоцианте; в этом исследовании-мистификации проигрываются все роли, которые мог бы, но не успел сыграть Рембо. И эта пьеса оказывается грустной и безрадостной.

Еще один существенный момент биографии воскрешенного Ногезом поэта тАФ его возвращение в лоно католической церкви. Легенда о Рембо-христианине, перед смертью примирившемся с Богом, принявшем причастие, созданная первыми биографами тАФ родственниками поэта Изабель Рембо и Патерном Берришоном тАФ и поддержанная Полем Клоделем, у которого Рембо предстает почти как католический мистик и визионер, фигурировала в качестве предмета исследования и в позднейшей критике. Под пером Ногеза этот миф становится реальностью. И не случайно он делает Клоделя еще одним родственником Рембо, заставляя воскресшего поэта жениться на Луизе Клодель тАФ Влсвятое семействоВ» пополняется новыми членами, вполне подходящими для этой роли.

Что же касается образа самого Рембо, то вопрос о том, каким бы был этот поэт, проживи он до 80 лет, решается у Ногеза вполне однозначно. ВлВоскресшийВ» Рембо в целом получается фигурой не слишком симпатичной. Невольно вспоминается стихотворение ВлThe Thing I AmВ», в котором Х.Л. Борхес размышляет о том, что составляет главное в человеке, что способно пережить века:

Пережитое гонится за мной.

Я тАФ неожиданное воскрешенье.

Я тот, кто пережил комедиантов

И трусов, именующихся мной.

Вокрешение Рембо, произведенное Ногезом, тАФ воскрешение именно этих Влтрусов и комедиантовВ», развитие до предела тех сторон его личности, на которых основывались некоторые мифы о Рембо и которые, наверное, действительно потенциально могли бы когда-нибудь превратить Рембо, например, в рантье или в ханжу-католика. Мифы эти уже не основываются на предположениях и стали в книге Ногеза реальностью тАФ и вот мы видим, как Рембо без легенды о нем утрачивает свое уникальное место в истории литературы; его биография, как и его творчество превращаются в условность, Влобщее местоВ», а сам он тАФ в типичного французского интеллектуала рубежа веков. Рембо у Ногеза тАФ модный современный эпигон, блеклая копия Поля Валери или Андре Жида. Он перестает быть провозвестником нового века, поэтом-загадкой, утрачивает оригинальность голоса; собственно, он уже и не является Рембо. Без своей шокирущей ВлперсоныВ» enfant terrible, без загадочного облика ясновидца, который перестал писать в 20 лет, а умер в 37, Артюр Рембо становится ВлникемВ» (personne) тАФ просто симулякром. Это именно та участь, которая страшила Рембо и от которой он стремился спастись, расставшись с литературой, как с чем-то неподлинным, вторичным, где Влнастоящей жизни нет и в поминеВ».

Книга Ногеза рождает массу любопытных и не слишком ВлакадемическихВ» размышлений. Как бы мы анализировали ранние сочинения Поля Валери, если бы он, к примеру, перестал писать в 1890 году и стал бы известным дипломатом? Что бы мы писали о стихах Малларме, если бы он погиб на баррикадах Парижской коммуны? Читали бы мы сегодня Маркса, если бы он вместо занятий философией продолжил писать стихи тАФ чем он и занимался в юношеские годы?

Воскрешенный Рембо Доминика Ногеза оживает как часть литературного истеблишмента. Пародийное ВлисследованиеВ» Ногеза построено на ловком жонглировании Влобщими местамиВ» и клише современной литературной критики. Но упражнение в интерпретации несуществующих поэм и создание новых научных гипотез вопреки реальным фактам, даже вопреки полному исчезновению ВлреферентаВ», то есть физической смерти автора, все же оказывается у Ногеза не просто виртуозной Влигрой в бисерВ». Ногез показывает сомнительные стороны ВлинституционализированнойВ» литературы и современной литературной критики, которые способны придумывать несуществующих Рембо, убивать и воскрешать авторов, если это соответствует целям ученого и работает на его авторитет.

Книга ВлТри РембоВ» может быть прочитана и как современная притча о Влграницах интерпретацииВ», о невозможности разделить жизнь и текст, литературу и биографию, правду и вымысел тАФ они тесно переплетены в сознании и восприятии современного человека и являются двумя необходимыми составляющими любого современного мифа.

Списоклитературы

1) Etiémble R. Le Mythe de Rimbaud: 3 vol. P.: Gallimard, 1968.

2) Малларме С. Кризис стиха // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора / Сост., предисл. и ред. Г.К. Косикова. М.: МГУ, 1993. С. 427.

3) Rimbaud I. Mon frère Arthur. P.: Camille Bloch, 1920; Eadem. Reliques. Р.: Mercure de France, 1921; Berrichon P. La vie de Jean Arthur Rimbaud. P.: Mercure de France, 1897; Idem. Jean Arthur Rimbaud, le poète (1854тАФ1873). P.: Mercure de France, 1912.

4) Mouquet J. Rimbaud racontépar Verlaine. P.: Mercure de France, 1934.

5) Izambard G. Rimbaud tel que je lтАЩai connu. P.: Mercure de France, 1946.

6) Isabelle Rimbaud àLouis Pierquin // Rimbaud A. Ouevres complètes. P., 1972. Р. 721.

7) Coulon M. Le problème de Rimbaud. Nimes, 1923; Idem. La vie de Rimbaud et de son œuvre. P.: Mercure de France, 1922.

8) CarréJ.M. La vie aventureuse de J.-A. Rimbaud. P.: Plon, 1929.

9) Bonnefoy Y. Rimbaud par lui-même. P., 1961; Fumet S. Rimbaud тАФ mystique contrarié. P., 1966; Matucci M. Les deux visages de Rimbaud. Neuchatel, 1986; Gascar P. Rim-baud et la Commune. P., 1971; Starkie E. Arthur Ribmaud. L., 1938; Eaubonne F. La vie passionée dтАЩArthur Rimbaud. P., 1961; Eadem. Verlaine et Rimbaud ou la fausse évasion. P., 1960; Jasmin C. ВлRimbaud, mon beau salaud!В». Mon-tréal, 1973.

10) Noguez D. Les Trois Rimbaud. P., 1986. 205)

11) ВлДевятьвечера. Я жду Швоба, на мосту Пон-Неф, и вдруг вижу довольно высокого мужчину, немного прихрамывающего, с гордым выражением лица. Особой красотой он не отличался, но было в нем что-то привлекающее к себе внимание; одет он был в темно-серое, на го-лове тАФ зеленая английская фуражка, которая очень шла к его бледному лицу. Когда он проходил мимо, я узнал его тАФ это был Рембо, но без бороды, с деревянной трубкой в зубах. тАЬВот так встреча!тАЭ Он вначале не ответил на мое восклицание и явно не узнал меня. В этот самый момент появился Швоб. ВлРембо, Вы что, не узнали Леото?В» тАФ Рембо без улыбки пожал мне руку. Мы прошли немного вместе по направлению к улице Дофин. Швоб был в волнении, рассказывал, что он собирается путешествовать, делился своими планами с Рембо, уверяя, что хочет, так сказать, пойти по его стопам: тАЬИменно Вы, даже более, чем Малларме с его тАЬБежать!тАЭ привили нам вкус к странствиямтАЭ. Рембо ничего не отвечал. Я сказал: тАЬА мне лично и тут неплохотАЭ. Швоб продолжал говорить, сыпал цитатами из тАЬАфриканских ночейтАЭ и даже из тАЬПьяного кораблятАЭ. <тАж> Все это время Рембо шел, не произнеся ни слова и глядя куда-то в сторону, что показалось мне не слишком-то вежливым. Швоб же разглагольствовал не переставая, и ничего не замечал. Наконец, мы простились на углу улицы Бюси. Он в своей фуражке и с трубкой в зубах направился, прихрамывая, к улице Сены, Швоб и я пошли по Сен-Андре-дез-АрВ» (Леото Поль. Литературный дневник. Запись от 31.07.1901. Цит. в: Noguez D. Les Trois Rimbaud. P.: Les Éditions de Minuit, 1986. P. 22тАФ23).

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя