Поэзия Блока. Раннее творчество (Ante lucem)

И.Машбиц-Веров

Летом и осенью 1901 года Блок отмечает в ВлДневникахВ»: ВлМистика начинается.. Начинается покорность богуВ», и рядом: ВлНачало богоборчестваВ». Так христиански-неземным устремлениям поэта противостоит ВлземноеВ». Однако борьба этих начал происходила и ранее. В стихотворении ВлПора вернуться к прежней битвеВ» (1900) поэт, с одной стороны, провозглашает: ВлВоскресни дух, а плоть усни!В», а с другой тАФ

Но сохраним в душе глубоко

Все эти радостные дни:

И ласки девы черноокой.

И рампы светлые огни.

(А.Блок. Соч. т. VII, М-Л., 1960-1963, стр. 363. В дальнейшем цитирование по этому изданию будет даваться в тексте: том - римскими цифрами, страницы - арабскими. "Записные книжки" будут обозначаться: З.К.)

Критики, утверждавшие, что Блок тАФ последовательный теург, по сути дела, обходили самый ранний период его творчества. Для них от поэта Влисходил трепет касания иных мировВ» (Пяст), он явился как готовое Влчудо, прямой наследник Вл. СоловьеваВ» (П. Перцов), в нем осуществлялся Влрост человеческого духа в направлении магизмаВ» (Белый).

Современный исследователь В. Орлов пишет, что помимо Влмистической веры в потусторонние мирыВ» у Блока есть и такие черты, как Влкрайний индивидуализмВ» и Влбезучастие к окружающей действительностиВ».

Вместе с тем, хотя мистицизм поэта, по мнению В. Орлова, Влначисто выключает такую категорию, как народВ», Влв юношеской лирике Блока уже возникает центральный образ всей его поэзии тАФ образ родиныВ». Каков же облик Блока периода ВлАntе lucemВ»?

Решая этот вопрос, необходимо, прежде всего, отметить, что в те годы поэт субъективно еще не был мистиком, хотя был религиозен. Правомерно ли, однако, различение мистики и религии? Блок отвечает на это так: ВлРелигия и мистика не имеют общего между собой, хотя мистика может стать одним из путей к религии. Мистика тАФ богема души, религия тАФ стояние на стражеВ» (3. К., 72). Утверждение, что Влобщего между мистикой и религией нет, это очевидное преувеличение. Но и отождествлять их все же нельзя. Э. Радлов, специалист по религиозным вопросам, пишет: ВлЧеловек верующий может, конечно, не быть мистиком. Он принимает религию, слепо верит и не дозволяет рассудку касаться своей веры. Но если он постарается озарить светом разума свою веру, то ему, если он, конечно, не впадет в религиозный скепсис, остается один исход тАФ оправдание религии путем разума: это и есть мистицизм. Сущность мистика тАФ постижение бесконечного в глубинах чувствующего сердцаВ».

Ранний Блок и был, в известной мере, Влслепо верующимВ», вернее тАФ верующим по традициям воспитавшей его среды. Но одновременно он и тогда уже впадал в Влрелигиозный скепсисВ», в ВлбогоборчествоВ», противопоставляя христианско-аскетическому отрицанию ВлплотиВ» и уходу в ВлнебоВ» земные радости, ВлязычествоВ».

Так возникает первое, характерное для раннего Блока, противоречие. И наряду со стихами, проникнутыми религиозностью, другие его стихи, по существу, противостоят религии. Уже в 1898 году, в стихотворении ВлМоей материВ», он пишет о Влбледной, бездушной, пустой небесной равнинеВ», призывая:

Полно смотреть в это звездное море,

Полно стремиться к холодной луне!

Мало ли счастья в житейском просторе?

Мало ли жару в сердечном огне?

(I, 7)

Противопоставление пустоте небес сердечного огня не случайно. ВлЗдоровый мальчик, каким я былВ», тАФ так характеризует себя Блок в 1897 году (VII, 338); в написанном в те годы Влизрядном количестве стиховВ» звучали, по его мнению, Влмечты о страстяхВ», Вллегкая влюбленностьВ», (VII, 339); стиль же наведения Блока был таков, что и другим и Влсамому себе я представлялся неотразимым и много видевшим видов Дон-ЖуномВ» (VII, 341). Это подтверждает и Л. Д. Блок, которая Вл..в то время считала его пустым фатомВ».. Наконец, все лично знавшие поэта говорят о нем, как о человеке физически крепком, любившем спорт, физический труд. Все это вместе взятое означает, очевидно, такую приверженность к земному, которая естественно вызывала протест против веры в аскетически христианского бога, как в ВлразумноеВ» и ВлблагоеВ» начало. Вот некоторые примеры.

В стихотворении ВлПогоня за счастьемВ» (1899) бог олицетворяет Влнезримый гнет, сеет злое семяВ» и, оставаясь для людей Влдальней горойВ», ведет их к гибели:

Идут века, тАФ но поколенья

Стремятся к горному хребту

И ловят с криком опьяненья

Его одежды на лету.

Вершины редко достигают

И гибнут, гибнут тАФ каждый миг..

(I, 438)

В другом стихотворении (ВлЖизнь, как загадка, темнаВ») Блок утверждает, что людям не Влдано найти бога в сфере пустой и безвестнойВ».

Жизнь, как загадка, темна.

Жизнь, как могила, безмолвна.

Пусть же пробудят от сна

Страсти порывистой волны..

Будем же страстью играть.

В ней утешенье от муки.

Полно, глупцы, простирать

К небу безмолвному руки.

(1898, I, 375, 376)

Вместе с тем земные страсти (Влна мое восприятие влияет и болезнь, и мимолетные страсти с покаяниями после нихВ». VII, 343) тоже не приносили Блоку удовлетворения. И молодой поэт ищет спасения (особенно в Влмистическое летоВ» 1901 года) в любви ВлбожественнойВ». В стихотворении ВлЧерез песчаные пустыниВ» такое состояние обрисовано, можно сказать, с биографической точностью:

Одно дитя тАФ отроковица

Мне повстречалась на пути.

И вечно-женственным прикован,

Смущен, тАФ и брошена лепта,

И ослеплен, и очарован,

И власть прияла красота.

Но за блаженными брегами

Еще белеет некий храм.

Туда приду, горя мольбами,

И там явлюсь тАФ в ряду с богами

И сопричисленный к богам.

(1901, I, 472)

Так любовь Блока к Л. Д. Менделеевой, воплощавшаяся несколько ранее в духе земной ВлвлюбленностиВ», все более осмысливается как мистическая любовь к Софии, Душе мира.

О характере поэтического воплощения Блоком ВлбожественнойВ» любви речь будет в следующей главе. Но уместно отметить здесь, что Блок пытался осуществить неземную любовь и в жизни. Что из этого получилось, рассказывает в своих мемуарах Л. Д. Менделеева: ВлДумаете, началось счастье? Началась сумбурная путаницаВ». Блок хотел превратить Влживого человека, его расцвет, молодость, природу тАФ в какую-то отвлеченность, хотя и идеальнейшую..В» Это была Влложная основа, легшая в фундаменте всей нашей совместной жизни.. безвыходность, обитая линия жизниВ». ВлТакие отношения не могут быть длительны, все равно он неизбежно уйдет от меня к другимВ».

Да и сам Блок, естественно, не мог жить подобной отвлеченностью. Даже в самый расцвет своих мистических настроений он внутренне восставал против них.

Сказанным объясняется та сложная жизненная и творческая раздвоенность, которая с самого начала характеризует Блока: раздвоенность между верой и неверием, ВлнебомВ» и ВлземлейВ», ВлАфродитой небесной и Афродитой площаднойВ».

И ясно, почему идеалистическая критика игнорировала земные страсти и богоборчество Блока. Изначальное Влкасание иных мировВ» невозможно было совместить с настроениями молодого язычника, который хотя и Влстучался в господний дом с жаждой искупленьяВ», стремясь стать из Влязычника тАФ христианиномВ», но.. не находил здесь ВлответаВ» и опять возвращался к покинутой земле:

Господь не внял моей молитве.

Но чую тАФ силы страстных дней

Дохнули раненному в битве,

Вновь разлились в душе моей.

Мне непонятно счастье рая,

Грядущий мрак, могильный мир..

Назад! Язычница младая

Зовет на дружественный пир!

(1900, I, 65)

Нет, Блок не Влначал с мистической веры в миры иныеВ»! Ранняя его религиозность с самого начала была подточена неверием.

Утверждение, что ранний Блок тАФ ВлиндивидуалистВ», тАФ утверждение давнее. Еще в 1931 году В. Гольцев писал о Влне откликающемся на крики людей молодом поэте-индивидуалистеВ», ссылаясь, между прочим, на то же стихотворение, что и В. Орлов, тАФ ВлДуша молчитВ»:

Душа молчит. В холодном небе

Все те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат..

Она молчит, тАФ и внемлет крикам,

И зрит далекие миры.

Но в одиночестве двуликом

Готовит чудные дары.

Дары своим богам готовит

И, умащенная, в тиши,

Неустающим слухом ловит

Далекий зов другой души..

(1901, I, 78)

Однако действительно ли это стихотворение утверждает ВлиндивидуализмВ» и Влбезучастность к действительностиВ»? В ВлДневникахВ» Блок так характеризует свою ВлпсихологиюВ» того времени: ВлПсихология тАФ хотя против людей, но с народом, как со стихиейВ» (VII, 346). ВлНародВ» и ВллюдиВ», следовательно, выступают здесь как бы в двух ипостасях. И поэт против ВллюдейВ», тАФ рабов житейской суеты, но он с внутренней ВлстихиейВ» народа. ВлЯ молюсь (опять богу: Боже без лица, как всегда),тАФ поясняет поэт, тАФ извлечь меня, истомленного раба, из жалкой битвы [очевидно, житейской], чтобы не уставать от феноменального и легче созерцать ноуменальноеВ» (VII, 347). В черновике стихотворения говорится, что поэт тАФ Влнезадрожавший трепет ловит меж косных глыбВ».

Какой же ВлтрепетВ» обнаруживает поэт в косном мире, какие Влчудные дарыВ» готовит, ловя Влнеустающим ухом далекий зов другой душиВ»?

Пояснение дает ВлНабросок статьи о русской поэзииВ», написанный в то же время. Это дары, указанные Влгигантом СоловьевымВ», который утверждал неизбежность победы Влдела любви, дела любовного единения людейВ» над злом и тьмой косного мира.

Образуется, таким образом, Влдвуликое одиночествоВ»: чуждый шумным ВллюдямВ» и ВлнародамВ» в их ВлфеноменальномВ» бытии, поэт единен с ВлнародомВ» в Влупорном исканииВ» его божественного ВлвоскресенияВ», его ВлноуменальнойВ» cути. ВлДуша умащена тАФ отмечает он в ВлДневникеВ». тАФ Над ней уже ответно загораются небесаВ» (VII, 346).

Вот почему стихотворение завершается образом Влбелых птицВ», чьи Влнеразлученные сердца звучат призывом, понятным им лишь до концаВ», то есть призывом, еще непонятным людям, погрязшим в ВлфеноменальномВ».

В стихотворении на ту же тему ВлОни звучат, они ликуютВ» поэт опять утверждает, что хотя он чужд ВлликующимВ» людям, но его Влгармонический языкВ» тАФ голос человека отнюдь не ВлбезучастногоВ» к жизни:

Пусть всем чужда моя свобода,

Пусть всем я чужд в саду моем тАФ

Звенит и буйствует природа,

Я тАФ соучастник ей во всем.

(1901, I, 92)

Таким образом, не ВлбезучастностьВ» к народу и не ВлиндивидуализмВ», а одиночество поэта, оторванного от жизни, ищущего выхода в иллюзии, в Влдалеких мирахВ», в Влсозерцании ноуменального, чтобы не уставать от феноменальногоВ» (VII, 347), тАФ вот что утверждается Блоком в рассмотренных стихотворениях. И вот почему в отличие от индивидуалистов, бравирующих своим Влгордым одиночествомВ», как признаком высокой ВлизбранностиВ», Блок, наоборот, представляет свое одиночество Влбездной гибели равнодушного серого нелюдимаВ». Не случайно раннему произведению (ВлКогда толпа вокруг кумирам рукоплещетВ», 1900), где говорится о той же отчужденности от Влшумных народовВ», как и в стихотворении ВлДуша молчитВ», предпослан эпиграф из Лермонтова о несчастном поколении: ВлК добру и злу постыдно равнодушны, в начале поприща мы вянем без борьбыВ».

Есть и другие стихи, в которых специфичность и сложность блоковского поэтического восприятия может дать основания для обвинений в ВлиндивидуализмеВ». Однако при ближайшем рассмотрении эти обвинения оказываются несостоятельными. Вот пример.

У старшего поколения символистов крайний индивидуализм перерастал нередко в солипсизм, и Ф. Сологуб дал его законченную поэтическую формулировку:

В темном мире неживого бытия

Жизнь живая, солнце мира тАФ только Я.

У раннего Блока в стихотворении ВлВсе бытие и сущее согласноВ» мы встречаемся с тем же мотивом:

Мне все равно тАФ вселенная во мне..

Прошедшее, грядущее тАФ во мне.

И т. п. (I, 88)

Блок объясняет: ВлПод влиянием ее непрекращающейся суровости.. я удаляюсь в страны холодные, немые, без любви и без весны и.. оказываюсь непричастным к совершающемусяВ». В этом стихотворении, стало быть, ВлсолипсизмВ» имеет специфический смысл: это самозащита от суровости любимой. ВлОтсутствие ответа заставляет надеть броню, что выражается в ощущении себя, как микрокосмаВ». Однако даже Влнадев бронюВ», продолжает Блок, он слышит Влголос, который говорит, что я ухожу, но закат вещает.. возврат к оставленной землеВ» (VII, 349).

Сказанное вовсе не означает, что у раннего Блока нет стихов индивидуалистического характера. В частности, уже отмеченное выше ВлязычествоВ» поэта нередко приводит к мысли, что, кроме личного наслаждения, ничего в жизни и не нужно:

Опочий с вакханкой резвой..

Пусть луна бросает тени

На ее младую грудь,

Обними ее колени,

Жизнь холодную забудь!

(1898, I, 373)

Стоит ли вечно томиться..

Только б успеть насладиться.

Только бы страстью пылать!

(1899, I, 408)

И не только индивидуалистические стихи находим у раннего Блока. Известное влияние оказала на него и явно декадентская поэзия.

Трактовка раннего Блока как индивидуалиста основывалась на том, что из сложного комплекса его творчества выбирались стихи определенного звучания или в этом же духе, не вникая в их специфический смысл, истолковывались другие.

Односторонность такого толкования очевидна, ибо у Блока в это же время мы находим стихи и совсем другого, противоположного характера. Стихи, в которых ярко и отчетливо выражены постоянные думы о людях, об их страданиях, о господствующем в жизни зле. Поэт Влбез отдыхаВ» ищет выхода из этой жизни, и каждый день тАФ

Наутро встречаюсь с землею опять.

Чтобы зло проклинать, о добре тосковать.

(1899, I, 33)

И вот почему поэт страстно говорит о поисках земли, освобожденной от страданий и крови:

Не утоленная кровавыми струями,

Безмолвствует земля.

Иду вперед поспешными шагами,

Ищу от жертв свободные поля.

(1900, I, 55)

Недовольный своим Влслабым, туманным, жизненно бесславным творчествомВ», Блок мечтает стать поэтом, несущим людям высокие мысли и заветы добра:

О, если б мог я силой гениальной

Прозреть века, приблизить их к добру!.

Блажен поэт, добром проникновенный,

Что миру дал незыблемый завет

И мощью вечной, мощью дерзновенной

Увел толпы в пылающий рассвет!

(1899, I, 421)

Старшие символисты создали cвой образ поэта. В частности, он воплощен молодым Брюсовым в заветах ВлЮному поэтуВ» (1896) и в ВлОтрадахВ» (1900): Влне живи настоящимВ», Влникому не сочувствуйВ», Влстрофы поэзии тАФ смысл бытияВ».. У раннего Блока иной образ поэта тАФ образ художника, служащего ВлИдеалуВ», ВлБлагуВ» человечества:

Сама судьба мне завещала

С благоговением святым

Светить в преддверьи Идеала

Туманным факелом моим.

И только вечер тАФ до Благого

Стремлюсь моим земным умом,

И полный страха неземного

Горю Поэзии огнем.

(1899, I, 21)

Несколько позже (1905) Блок писал о Коневском и Миропольском, что они были поэтами, которые Влиз собственно декадентства стали переходить к символизмуВ» (т. е. к теургии). И вот в чем Блок видит существеннейший Влпризнак этого переходаВ»: это Влвозвращение от, казалось, безвозвратного ухода в глубь собственной души тАФ к углубленному чувству связи со своей страной.. Как будто впервые добыватель руды ощутил на своей лопате родную глину.. заметил, в какой стране он работаетВ» (V, 598).

Ранний Блок, несмотря на проявлявшиеся подчас индивидуалистические настроения, не уходил Влбезвозвратно в глубь собственной душиВ». Он с самых первых своих стихов уже думал о человечестве, о людях, о том, как уничтожить зло на земле. И в этой связи становится естественным появление уже в ту пору образа Родины, Влсвоей страныВ» (ВлГамаюнВ», 1899). Картину Васнецова юный поэт осмыслил, как голос Родины. Да, она замордована, ее уста Влзапеклись кровьюВ», она еще не знает путей спасения! Но, прорываясь сквозь страшные муки тАФ иго злых татар, голод, пожар, кровавые казни, тАФ она клеймит Влзлодеев силу, гибель правыхВ» и ее Влпрекрасный лик горит любовьюВ» (1899, I, 19).

Так раннее творчество Блока осмысливается как первая ВлглаваВ» единого лирического ВлроманаВ». И это, оказывается, не ВлоднолинейнаяВ» религиозная поэзия и также не демонстративный индивидуализм, не презрение и равнодушие к окружающей жизни.

Нет, здесь тАФ весь позднейший, очень сложный, во многом мучительно противоречивый поэт, упорно ищущий пути к добру и свету, упорно вырывающийся из искусственно огражденного от жизни, воспитавшего его круга тАФ к России, к людям. И разве злой, Влшумный и кровавыйВ», окружающий Блока, ВлнеистинныйВ» мир тАФ не начальное проявление темы ВлСтрашного мираВ»? Разве ВлГамаюнВ» тАФ не предвестие пожизненной его темы России, идущей сквозь величайшие испытания? Разве, наконец, вся его мучительная раздвоенность тАФ не та же тема Влдетей страшных лет РоссииВ», изуродованных религиозно-декадентской лжекультурой, но не мирящихся с этим и неизменно стремящихся к подлинно человеческой жизни, к жизни Родины?

Блок писал в 1908тАФ1910 годах своим корреспондентам: ВлПо происхождению и по крови я тАФ гуманист.. с молоком матери впитал в себя дух русского гуманизма.. Я не отрицаю, что повинен в декадентстве, но кто теперь в нем не повинен?.В» И еще: ВлТеме о России я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь.. К ней я подхожу давно, с начала своей сознательной жизниВ» (VIII, 274, 265). И очень характерно в этом свете, что уже в 1899 году молодой поэт писал:

Мне жаль людей, лишенных крова,

И сожаленье гонит прочь тАФ

В объятья холода сырого!.

Бороться с мраком и дождем,

Страдальцев участь разделяя..

(I, 432)

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя