Борьба за Блока

И.Машбиц-Веров

О Блоке имеется огромная литература. Его творчество осмысливалось самым различным образом, нередко тАФ полярно противоположно. Удивительного в этом нет. Еще в 20-х годах Л. Лозинский писал: ВлУ Блока можно найти всю гамму человеческих переживаний: от победного приятия и приветствия жизни Влзвоном щитаВ» до полного к ней отвращения и отчаяния; от презрения к толпе до пламенного протеста против несправедливости во имя социальных низов; от утонченной мистики до грубого реализма; от молитвы Прекрасной Даме до угара богемы и цыганщиныВ». Естественно поэтому, что, выделяя из системы образов поэта отдельные мотивы, придавая им превалирующее значение, исследователи и создают различные ВлобликиВ» художника. ВлВсякий критик, тАФ отмечает в своих воспоминаниях жена поэта, тАФ мерит Блока на свой аршин и делает его таким, каким ему вздумаетсяВ».

Несомненно, такой субъективизм критики имеет свои причины. Нет, однако, смысла говорить о работах, где налицо методологическая несостоятельность: неумение в сложной ВлкривойВ» поэта найти его ВлпрямуюВ». Противоречивые мотивы остаются в таких работах неосмысленными в их связи и единстве. И это, разумеется, не выявление противоречий сознания художника, а незрелость логики исследователя. Говоря словами Белинского, это неумение найти единый Влпафос художникаВ». Л. Толстой говорил о том же, как о неспособности определить Влсамое важное в произведениях искусства: фокус, к которому сходятся все лучи или от чего исходятВ».

Если же обратиться к трудам, в которых исследователи находят у Блока ВлединыйВ» пафос, то мы встретимся с двумя противоположными концепциями. Одна, господствовавшая у нас при жизни поэта и в начале 20-х годов, господствующая и сейчас в зарубежном буржуазном литературоведении, видит в Блоке законченного представителя символизма и, соответственно, религиозно-идеалистического мировоззрения. Преодоление этих позиций рассматривается как ВлпадениеВ» поэта, приведшее к его ВлгибелиВ».

Другая точка зрения представлена советскими литературоведами и писателями. Они не отрицают исходных символистских позиций поэта, наличия, подчас, и в дальнейшем его творчестве символистских мотивов. Но за всем тем они видят в его поэзии неизменное преодоление этих позиций, переход от символистской фантастики к реальным проблемам жизни страны и народа. Тем самым Блок осмысливается не внутри имманентно-идеалистического ряда, а на широкой исторической основе.

Первая точка зрения была высказана еще самими символистами и их сторонниками и неоднократно перепевалась ими. Нет нужды останавливаться на этом подробно. Гораздо больший интерес представляют для нас убедительные опровержения этой фальшивой концепции.

Еще Брюсов отмечал, что творчество Блока тАФ это единая лирическая повесть о Влпути от одинокого созерцания к слиянию с жизньюВ», как писал Брюсов. И именно это делает Блока поэтом эпохальным, выразителем переживаний не комнатных мечтателей, а той массы людей, которые в XX веке шли тем же путем.

Бесспорно, такой переход тАФ доло нелегкое. Это чрезвычайно трудный, сложный, длительный процесс. Здесь естественны сомнения, колебания, рецидивы прошлого. Но за всем тем тАФ это вполне реальный, закономерный исторический ироцесс. И лишь по логике символистов он должен кончиться ВлтрагедиейВ»: творческой и моральной смертью. На деле это выход из духовного тупика. На это указывал В. И. Ленин еще в 1905 году, говоря о преодолении индивидуализма буржуазных писателей и выходе к Влсвободной литературе, оплодотворяющей последнее слово революционной мысли человечестваВ»: к литературе, которая может еще Влв рамках буржуазного общества вырваться из рабства у буржуазииВ» и Влслужить не скучающим и страдающим от ожирения Влверхним десяти тысячамВ», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущностьВ».

Закономерно поэтому, что рассматриваемый процесс стал особенно интенсивен после Великой Октябрьской революции. С непререкаемой убедительностью доказал это Первый съезд советских писателей. Об освобождении от Влрабства у буржуазииВ», о благотворной общеидеологической и творческой перестройке под влиянием социалистической культуры говорили на съезде десятки писателей. Горький имел все основания заключить, что Влбеспартийные писатели неплохо научились думать у пролетариатаВ» и что в результате Влте из писателей, которые считались беспартийными, ВлколеблющимисяВ», признали большевизм единственной боевой руководящей идеей в творчестве, в живописи словомВ». А на следующем съезде советских писателей Самед Вургун так определил всемирно-историческое культурное значение Октября: ВлСоциалистическая революция спасла художественную мысль человечества от духовной нищеты и оскудения, от декадентства и символизма, от неверия в победу светлого и прекрасногоВ»

Чрезвычайно интересное свидетельство о громадной трудности духовной перестройки писателя, воспитанного буржуазной культурой, представляет статья М. Шагинян ВлТревогаВ». Это, в сущности, документ эпохи. И статья эта тем более интересна, что была опубликована в 1925 году, задолго до Первого съезда писателей, и принадлежит художнику, в свое время причастному к символизму.

Вот наиболее существенные признания Шагинян.

Революция застала ее, как и всех символистов и декадентов, врасплох: ВлЧто же со мной происходит? Я лежу колечком, как скорпион, носом к носу со своим собственным концом, видя и щупая окончание того идейного цикла, который меня питал и которому я служил. Я был последышем большой культурной полосы, которая дошла до своей кульминацииВ». ВлМы обижены, нам плохо, действительно, нам очень плохоВ».

Затем Шагинян уточняет, о ком именно она говорит: ВлМногие усвоили себе декадентское мировоззрение, попав в полосу торжествующего декадентства и заразившись модойВ», тАФ и ныне они продолжают держаться старого: ВлМы хотим остаться верными нашему мировоззрению, даже если оно неверноВ».

Но это тАФ ложно понятая ВлверностьВ», продолжает Шагинян, необходимо осмыслить свое положение не с метафизических позиций Влрелигиозной трагедииВ», а как ВлболезньВ», имеющую реальные причины. Таких причин Шагинян называет три: Влу нас нет опыта современностиВ»; Влмы поставлены в необходимость овладения новым содержанием жизниВ»; наконец, вместо того чтобы Влвербовать данные, при помощи которых мы могли бы овладеть новым опытомВ», мы нарочито Влстараемся не знатьВ». ВлМарксизм тАФ огромная организующая сила, он интересует полмира, а кто из нас стал его изучать?В».

Выход из положения М. Шагинян находит один: ВлНам надо суметь выйти из страдательных состояний и не побояться начать новую причинную цепь событий своей внутренней жизниВ». Необходимо, Влчтобы мы лицом к лицу соприкоснулись с проблемами новой культуры, чтобы мы увидели геологический разрез происходящего, научились перемене и начали мыслить в ее проблемологических масштабахВ».

Вместе с тем М. Шагинян отчетливо сознает, что такая борьба со старым за новое мировоззрение тАФ Влесть борьба двух эпох, двух культурВ». И самое важное тАФ понять, что Влдуховное наследство вынесшего нас класса не плодотворит. Его противоречия психологически непримиримы, разлагают душу, ведут к неврастении. Его бытие гангренозно. Буржуазная культура на закате, и во чреве ее уже есть младенец тАФ конкретное бытие грядущей культурыВ».

На собственном опыте, став одним из крупнейших советских писателей, М. Шагинян доказала справедливость своих слов.

Сказанное Шагинян имеет прямое отношение к Влсудьбе БлокаВ». Но то, что она пережила после Октябрьской революции тАФ сознание гибельности воспитавшей ее декадентско-символистской культуры, необходимость перехода к новой, тАФ Блок переживал еще в рамках буржуазного общества. Такова, в сущности, основная тема всего его творчества.

В своей ВлПовести о жизниВ» К. Паустовский неоднократно обращается к поэзии, потому что здесь он находит Влжизнь, доведенную до полного выражения, раскрытие мира во всей его глубинеВ». И характерно, что именно о стихах Блока писатель вспоминает чаще всего. В его поэзии он находит и воплощение подлинной любви к Родине тАФ Влчувства своей страны тАФ особенной, очень дорогой и милой в каждой ее мелочи, без чего нет настоящего человекаВ»; и великое Влнапряжение жизниВ», о чем поют Влширокие и светлые, как дыхание утра, строки БлокаВ»; и интимнейшее выражение преданной и чистой, простой человеческой любви; и Влвещие словаВ» об огромном горе русских людей, замордованных царизмом и замученных империалистической войной.

Таков в восприятии Паустовского Блок: в его поэзии тАФ Влраскрытие мираВ». Поэты же, верные символизму и декадентству, предстают перед Паустовским совсем иными: все они идут мимо жизни, мимо России, мимо войны: ВлПоэты-символисты начисто потеряли представление о реальности, пели о бледных призраках страсти и огне нездешних вожделенийВ».

Для К. Федина Влоснова основ поэтической темы Блока тАФ распад старого мираВ». Это тАФ Влпоэт высокого гражданского чувстваВ», его противоречия и трагедия Влбесстрашно расширяют наш взгляд на содержание исторических событий рубежа двух эпох, просвечивают молниями революционной борьбыВ». Блок Влобрек на гибель время, которому принадлежал, и воспел победу другого времени, которое породило Советскую странуВ».

Юрий Либединский вспоминает, что когда Влначалась война и всю предвоенную жеманную поэзию словно ветром развеяло, все оказалось легковесно, фальшиво и не по существуВ», ВлСтихи о РоссииВ» Блока говорили именно о том, Влчто по-настоящему весомо: о родной природе, о русской жизни, о войнеВ». ВлЯ не знаю поэта, который с такой точностью выразил бы наше время, как его выразил БлокВ» тАФ признавался Либединский.

В полном согласии с идеалистической критикой художественно воплощали в своем творчестве образ Блока некоторые поэты-символисты. Ив. Кубиков справедливо писал о цикле ВлИз стихов о БлокеВ» Марины Цветаевой: ВлОна возвела поэта в чин Христа еще при жизни, а себя тАФ в мироносицыВ». Но поэты из демократической среды рисовали образ Блока по-другому, отметая мистический ВлапофеозВ», видя в нем, как и Паустовский, Влраскрытие мираВ». И как бы отвечая на славословия мистиков, Багрицкий писал:

От славословий ангельского сброда,

Толпящихся за твоей спиной,

О Петербург семнадцатого года,

Ты косолапой двинулся стопой!

И что тебе прохладный шелест крылий!.

Былые годы тяжко проскрипели,

Как скарбом нагруженные возы,

Засыпал снег певницы и свирели,

Но нет по ним в твоих глазах слезы..

Какие тени в подворотне темной

Вослед тебе глядят тАФ в ночную тьму?

С какою ненавистью неуемной

Они мешают шагу твоему..

В борьбе за Блока советское литературоведение занимает определенную позицию. Это не означает отсутствия разногласий и нерешенных еще проблем. Но основное положение, единое для современного советского литературоведения, заключается в том, что Блок тАФ не комнатный Влрелигиозный поэтВ», устами которого говорит обреченность. Это поэт эпохальный, выразитель мыслей и чувств многих и многих людей Влстрашных летВ» России, эпохи острейшей борьбы двух миров; поэт Влборьбы между мраком и светомВ», в которой побеждает свет. Хорошо сказал об этом К. Федин: ВлПроникновенная близость Блока к судьбам родины, как бы ни были они трудны, держала его дух в непреходящей работе. И эта работа, это видение судеб родины и сделало его образ тАФ прямым, с приподнятой головойВ».

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя