Деревенская проза: создатели и герои

Дарья Валикова

Все последние годы так называемая деревенская проза больше всего занималась нравственным здоровьем человека -- и человека настоящего, и человека будущего.

Валентин Распутин

Ни один писатель не может пройти мимо деревенских проблем. Это национальные проблемы, если говорить честно.

Василий Белов

Теперь точно неизвестно, кем и когда был введён прижившийся впоследствии термин тАЬдеревенская прозатАЭ, обозначивший ряд очень разных произведений очень разных авторов, повествующих о сельских жителях. Один из этих авторов, Борис Можаев, однажды заметил по поводу разделения писателей на тАЬгородскихтАЭ и тАЬдеревенскихтАЭ: тАЬА Тургенев -- сплошной тАЬдеревенщиктАЭ получается?! Но похож ли Тургенев на Достоевского с его тАЬСелом СтепанчиковомтАЭ или на Толстого с его тАЬХозяином и работникомтАЭ?.тАЭ И далее добавил, что у него, кстати, больше половины всех вещей написаны и об инженерах, и о лесниках, учёных, художниках.. тАЬДа чёрт знает, о ком я только не писал!тАЭ В самом деле, прекрасные произведения о крестьянстве оставили, например, Чехов и Бунин, Платонов и Шолохов -- однако их почему-то деревенщиками величать не принято.

Так же, как не величают таковым и Солженицына -- при том что многие считают: начало направлению тАЬдеревенская прозатАЭ в советской литературе положили именно его рассказы тАЬОдин день Ивана ДенисовичатАЭ и тАЬМатрёнин двортАЭ, появившиеся в начале 1960-х годов в журнале тАЬНовый миртАЭ.. По свидетельству критика Л.Вильчек, в своё время имело место недовольство некоторых писателей, тАЬобиженных названием тАЬдеревенщикитАЭ, вежливо намекавших: не стоит ли критике подыскать для них более благозвучный титул?тАЭ Хотя, разумеется, ничего пренебрежительного в условном наименовании тАЬдеревенская прозатАЭ нет и быть не может; закрепилось оно за произведениями, появившимися после войны (кстати, до войны, в 20--30-е годы, критика оперировала сходным определением -- тАЬкрестьянская литературатАЭ, куда зачисляла таких авторов, как Фёдор Панфёров, Чапыгин, Новиков-Прибой, а также Клычкова, Клюева, Есенина..). За конкретными произведениями, но не всегда за их авторами.

Например, помимо упомянутых вещей Солженицына, к деревенской прозе относятся такие произведения Виктора Астафьева, как тАЬПоследний поклонтАЭ, тАЬОда русскому огородутАЭ, тАЬЦарь-рыбатАЭ, хотя самого его чаще (опять-таки условно) всё-таки относят к представителям тАЬвоенной прозытАЭ; не укладывается ни в какие строгие рамки и своеобразное творчество таких писателей, как Владимир Солоухин, Сергей Залыгин.. И всё-таки, несмотря на доводы за и против, круг тАЬдеревенщиковтАЭ обозначился более или менее чётко.

В него входят такие авторы, как А.Яшин, В.Тендряков, Ф.Абрамов, В.Белов, В.Распутин, Б.Можаев, В.Шукшин, Е.Носов, И.Акулов, М.Алексеев, В.Личутин, В.Лихоносов, Б.Екимов.. Кроме того, поскольку литература в СССР считалась единой советской литературой, в этом ряду обычно упоминались молдаванин И.Друцэ, литовец Й.Авижюс, армянин Г.Матевосян, азербайджанец А.Айлисли и прочие представители братских республик, пишущие на данную тему. Помимо прозаиков, большую роль в разработке деревенской проблематики сыграли известные публицисты. Наиболее ярким произведением стал цикл очерков Валентина Овечкина, объединённый под общим названием тАЬРайонные буднитАЭ, печатавшийся в 50-е годы. В них повествовалось о борьбе двух секретарей райкома партии, тАЬконсервативноготАЭ и тАЬпрогрессивноготАЭ, за свой стиль управления сельским хозяйством. Впрочем, по мнению той же Л.Вильчек (которая, кстати, настаивает, что родоначальником деревенской прозы был именно Овечкин), публицистичность его была там просто приёмом: тАЬПисатель средствами искусства имитировал журналистику, но подобное снижение художественной прозы к очерку возвращало литературу к реальной жизнитАЭ, и это тАЬпозволило нарисовать картину, немыслимую в те годы в романной форметАЭ. Как бы то ни было, и Овечкин, и Ефим Дорош с его известным в своё время тАЬДеревенским дневникомтАЭ (1956--1972), и К.Буковский, а впоследствии -- Ю.Черниченко, А.Стреляный и другие публицисты оставили свой след в литературе, посвящённой деревенской теме.

Итак, в центре внимания этой литературы стояла послевоенная деревня -- нищая и бесправная (стоит вспомнить, что колхозники, например, до начала 60-х годов не имели даже собственных паспортов и без специального разрешения начальства не могли покидать тАЬместа припискитАЭ). Правдивое изображение такой действительности в рассказах А.Яшина тАЬРычагитАЭ (1956) и тАЬВологодская свадьбатАЭ (1962), повестях тАЬВокруг да околотАЭ (1963) Ф.Абрамова, тАЬПодёнка -- век короткийтАЭ (1965) В.Тендрякова, тАЬИз жизни Фёдора КузькинатАЭ (1966) Б.Можаева и в других подобных произведениях являло собой разительный контраст с лакировочной соцреалистической литературой того времени и вызывало подчас гневные критические нападки (с последующими проработками авторов, в том числе и по партийной линии, и прочим).

тАЬМатрёнин двортАЭ и тАЬОдин день Ивана ДенисовичатАЭ Солженицына изображали не столько колхозную деревенскую жизнь, сколько конкретные образы двух людей тАЬот землитАЭ: в первом рассказе, первоначально названном тАЬНе стоит село без праведникатАЭ, повествовалось о тяжелейшем и полном достоинства жизненном пути простой русской женщины; второй представлял психологию крестьянина, без вины содержащегося в ГУЛАГе. В этом же ключе создавались и такие произведения В.Распутина, как тАЬДеньги для МариитАЭ (1967), тАЬПоследний сроктАЭ (1970), тАЬПрощание с МатёройтАЭ (1976), в которых на первый план выходили не социальные проблемы села, а проблемы нравственных ценностей народа в изменяющемся мире; подобного рода прозе давались определения тАЬнатурфилософскойтАЭ и тАЬонтологическойтАЭ.

После того как крестьянство получило наконец паспорта и смогло самостоятельно выбирать себе места проживания и виды деятельности, начался массовый отток населения из сельской местности в города; особенно это касалось так называемой Нечернозёмной зоны. Оставались полупустые, а то и вовсе обезлюдевшие деревни, где царили вопиющая колхозно-совхозная бесхозяйственность и почти повальное пьянство среди оставшихся жителей.. В чём же причины таких бед? В попытках найти ответ на эти вопросы авторы возвращались памятью в военные годы, когда силы деревни были надорваны (романы Ф.Абрамова тАЬБратья и сёстрытАЭ и тАЬДве зимы и три летатАЭ (1958 и 1968 соответственно), повесть В.Тендрякова тАЬТри мешка сорной пшеницытАЭ (1973) и другие), и касались такого губительного явления в агрономической науке, как процветавшая многие годы недоброй памяти тАЬлысенковщинатАЭ (повести Б.Можаева тАЬДень без конца и без краятАЭ, 1972, В.Тендрякова тАЬКончинатАЭ, 1968), либо занимались ещё более далёкими историческими периодами -- например, роман С.Залыгина о гражданской войне тАЬСолёная падьтАЭ (1968) или книга В.Белова тАЬЛад. Очерки народной эстетикитАЭ (1981), посвящённая жизни дореволюционной общины Севера..

Однако самая главная причина раскрестьянивания человека на земле проистекала из тАЬВеликого переломатАЭ (тАЬперелома хребта русского народатАЭ, по определению Солженицына), то есть насильственной коллективизации 1929--1933 годов. И писатели-деревенщики прекрасно это сознавали, но до отмены цензуры им было крайне сложно донести до читателя всю или хотя бы часть правды об этом трагичнейшем периоде. Тем не менее в печать всё-таки смогли пройти несколько таких произведений, посвящённых деревне перед самым началом коллективизации и во время первого её этапа. Это были повесть С.Залыгина тАЬНа ИртышетАЭ (1964), романы Б.Можаева тАЬМужики и бабытАЭ, В.Белова тАЬКанунытАЭ (оба -- 1976), И.Акулова тАЬКасьян ОстудныйтАЭ (1978). Во время перестройки и гласности были наконец опубликованы ранее лежавшие в столах тАЬнепроходныетАЭ рукописи: вторая часть тАЬМужиков и бабтАЭ Можаева, тАЬГод великого переломатАЭ Белова (оба -- 1987), рассказы Тендрякова тАЬХлеб для собакитАЭ и тАЬПара гнедыхтАЭ (1988, уже посмертно) и другие.

Глядя на массив деревенской прозы из дня сегодняшнего, можно утверждать, что она дала исчерпывающую картину жизни русского крестьянства в ХХ веке, отразив все главные события, оказавшие прямое влияние на его судьбу: октябрьский переворот и гражданскую войну, военный коммунизм и нэп, коллективизацию и голод, колхозное строительство и форсированную индустриализацию, военные и послевоенные лишения, всевозможные эксперименты над сельским хозяйством и нынешнюю его деградацию.. Она представила читателю разные, подчас весьма несхожие по жизненному укладу российские земли: русский Север (например, Абрамов, Белов, Яшин), центральные районы страны (Можаев, Алексеев), южные районы и казацкие края (Носов, Лихоносов), Сибирь (Распутин, Шукшин, Акулов).. Наконец, она создала в литературе ряд типов, дающих понимание того, что есть русский характер и та самая тАЬзагадочная русская душатАЭ. Это и знаменитые шукшинские тАЬчудикитАЭ, и мудрые распутинские старухи, и его же опасные тАЬархаровцытАЭ, и многотерпеливый беловский Иван Африканович, и боевой можаевский Кузькин по прозванию Живой..

Горький итог деревенской прозе подвёл В.Астафьев (повторим, также внёсший в неё свой весомый вклад): тАЬМы отпели последний плач -- человек пятнадцать нашлось плакальщиков о бывшей деревне. Мы и воспевали её одновременно. Как говорится, восплакали хорошо, на достойном уровне, достойном нашей истории, нашей деревни, нашего крестьянства. Но это кончилось. Сейчас идут только жалкие подражания книгам, которые были созданы двадцать--тридцать лет назад. Подражают те наивные люди, которые пишут про уже угасшую деревню. Литература теперь должна пробиваться через асфальттАЭ.

Рекомендуемая литература

Вильчек Л. Пейзаж после жатвы: Деревня глазами публицистов. М., 1988; Сурганов Вс. Человек на земле. М., 1981; Ковский В. Между прошлым и будущим. Заметки о деревенской теме в современном литературном процессе. -- Дружба народов. 1979. № 6. С. 243--261; Чалмаев В. тАЬВоздушная воздвиглась арка..тАЭ. -- Вопросы литературы. 1985. № 6. С. 73--117.

Фёдор Александрович Абрамов (1920--1983)

Писатель родился в селе Веркола Архангельской области, в крестьянской семье. С третьего курса филологического факультета Ленинградского университета ушёл в народное ополчение. После ранения его вывезли из блокадного города по льду Ладожского озера. Как нестроевик был оставлен в тыловых частях, затем взят в органы контрразведки тАЬСмерштАЭ, где прослужил до конца войны. Вернувшись в ЛГУ, закончил его с отличием, затем, защитив кандидатскую диссертацию по творчеству Шолохова, несколько лет заведовал там кафедрой советской литературы.

Абрамов так и не оставил произведений ни о фронте, ни о тАЬСмершетАЭ, хотя и намеревался писать об этих знаменательных событиях своей биографии. Всё своё творчество он посвятил родной северной деревне. Главным детищем Абрамова стала поначалу трилогия, затем превратившаяся в тетралогию, повествующая о большой семье Пряслиных и -- шире -- о жизни их дальнего села Пекашина.

Действие первого романа тАЬБратья и сёстрытАЭ (1958) охватывает весну и лето 1942 года; второго -- тАЬДве зимы и три летатАЭ (1968) -- период от начала 1945-го до лета 1948-го; события третьего -- тАЬПути-перепутьятАЭ (1973) -- происходят в 1951 году. Если первый роман посвящён тАЬбабьей войне в тылутАЭ, то соответственно второй и третий -- не менее, если даже не более, тяжёлым послевоенным годам в деревне, напоминающим эпоху военного коммунизма, где царят голод, напряжённый и почти бесплатный труд, страх и аресты, -- при том что главный стимул (тАЬВсё для фронта, всё для победытАЭ), помогавший людям как-то примиряться с действительностью, уже отсутствует. Впоследствии к этой трилогии, получившей в 1975 году Государственную премию СССР, был добавлен роман тАЬДомтАЭ (1978), где село Пекашино показано уже в иную, тАЬзастойнуютАЭ эпоху. Колхоз преобразован в убыточный, на госдотациях, совхоз. Многие жители уехали в города; оставшиеся часто демонстрируют полную незаинтересованность в результатах труда (тАЬРаньше людей работа мучила, теперь люди работу мучаюттАЭ). Главный герой Михаил, старший из Пряслиных, трудоголик по натуре, едва ли не один страдает от царящей кругом бесхозяйственности, демагогии верхов и апатии низов..

Впрочем, ещё задолго до тАЬДоматАЭ, в 1963 году, Абрамов выпустил повесть (некоторые определяли её как очерк) тАЬВокруг да околотАЭ -- о деревне времён хрущёвского волюнтаризма. Как напишет впоследствии один из критиков (Ю.Оклянский), в ней уже тогда было тАЬподспудно разлито ощущение удручающего тупика, в который зашла колхозно-совхозная систематАЭ. Разумеется, последовал критический разнос произведения; был даже состряпан тАЬколлективный протесттАЭ -- организованное местной газетой тАЬОткрытое письмо односельчан писателю Ф.АбрамовутАЭ под названием тАЬК чему зовёшь нас, земляк?тАЭ, перепечатанное столичными тАЬИзвестиямитАЭ. Через 16 лет Абрамов поступил сходным образом, опубликовав открытое тАЬПисьмо землякамтАЭ, где укорял жителей родной Верколы за их притерпелость и равнодушие к вопиющим беспорядкам окружающей жизни. Интересно, что тАЬПисьмотАЭ вызвало раздражение не только у высокого начальства (в частности, у главного идеолога компартии М.Суслова), но и, как писал сам Абрамов, у тАЬбратьев-славянтАЭ (то есть собратьев по перу). Далее он объяснял: тАЬДа ведь мы с ними по-разному смотрим на народ. Они -- на коленях перед ним, каждую мерзость готовы оправдать, а я -- со счётом к народутАЭ. Эту же мысль он развивал и в другой записи: тАЬУ Солженицына рядовой человек только жертва существующего режима. А на самом деле он и опора его. В этом вся сложность. Именно только освещение нашего человека с этих двух сторон позволит художнику избежать односторонности в изображении жизнитАЭ.

Когда, чем был так сломлен человек, возможно ли его тАЬраспрямлениетАЭ и тАЬвыздоровлениетАЭ в России -- над этими вопросами писатель думал постоянно. Записи показывают, что у него не оставалось иллюзий по поводу существующего строя, что стране, по его мнению, необходимы были серьёзные перемены. В деревне это -- тАЬраскрепощение сил производителя, крестьянинатАЭ, некогда задавленных коллективизацией. По цензурным соображениям тАЬподкоптАЭ под саму идею коллективизации был невозможен; лишь в повести тАЬДеревянные конитАЭ (1974) Абрамов смог вскользь коснуться темы несправедливо репрессированных работящих крестьян. Однако после смерти писателя в период гласности была опубликована (1989) написанная тАЬв столтАЭ повесть тАЬПоездка в прошлоетАЭ, посвященная тому, как раскулачивание ломало судьбы не только самих раскулаченных, но и всех остающихся в деревне. Был опубликован (1987) и ранее тАЬнепроходнойтАЭ рассказ тАЬСтарухитАЭ, где изображён тот самый замученный жизнью, запуганный народ, невольно превратившийся из жертвы режима в его опору.

При жизни Абрамова большой известностью пользовались такие его вещи, как тАЬПелагеятАЭ (1969) и тАЬАлькатАЭ (1972), повествующие, соответственно, о матери и дочери, представляющих совершенно разные поколения сельских женщин, и другие повести, рассказы, очерки и статьи.

Абрамов не скрывал публицистической природы своего творчества (тАЬПо натуре своей я художник-дидактиктАЭ). При этом он же, несомненно, является большим художником слова, чьи книги останутся своего рода заповедником неискажённой северной русской речи.

Рекомендуемая литература

Оклянский Ю. Веркольский народник (К портрету последнего из могикан) // Оклянский Ю. Шумное захолустье. М., 1997. Кн.2. С. 3--146; Крутикова Л. Фёдор Абрамов и цензура (По материалам личного архива писателя). -- Москва. 1990. №10. С. 176--196; Золотусский И. Ф.Абрамов: Личность. Книги. Судьба. М., 1986; Турков А. Фёдор Абрамов: Очерк. М., 1987.

Василий Иванович Белов (род. 1932)

Уроженец деревни Тимониха Вологодской области. Крестьянский сын, он после школы работал колхозным счетоводом, перебравшись в город, освоил профессии плотника, слесаря, радиотелеграфиста.. Затем закончил Литературный институт. Учился здесь на отделении поэзии, однако известность и признание принесла ему проза.

Одно из первых произведений Белова, повесть тАЬПривычное делотАЭ (1966), стало заметнейшим явлением деревенской прозы. Герой повести, Иван Африканович Дрынов -- многодетный колхозник, человек добрый и терпеливый, воспринимает свои бедность и бесправие как данность (тАЬЖись она и есть жисьтАЭ). Единственная его попытка улучшить своё положение, уехав в город на заработки, кончается поспешным возвращением назад -- ибо не в силах он поменять место и привычный уклад своей жизни, своей деревни, своего колхоза. Как отмечал критик Ю.Селезнёв, тАЬИван Африканович активен как личность тогда, когда он в коллективе, и раскрывается его личность через коллектив, его и можно определить как коллективную личность, в отличие от личности автономнойтАЭ. (Последнюю, пожалуй, представлял тАЬстроптивецтАЭ Кузькин из повести Б.Можаева тАЬЖивойтАЭ, вышедшей в один год с тАЬПривычным деломтАЭ.)

Другим знаменитым произведением Белова стали тАЬПлотницкие рассказытАЭ (1968), где в центре повествования -- два героя-антипода, два друга-врага. Один из них, по имени Олеша, -- безответный труженик, другой, Авенир Козонков, -- бывший начальник тАЬпри наганетАЭ, проводник революционных идей и порядков в деревне, в чьём активе -- раскулачивание, борьба с Церковью.. Как бы ни был Олеша прав в их спорах, по натуре он такой же, как и Дрынов, терпеливый непротивленец, и всё у них в конце концов завершается общим застольем с задушевной песней..

Большую известность принёс автору роман тАЬКанунытАЭ (1976). Канунами названо преддверие всеобщей коллективизации; повествование ведётся о жизни в этот период северной деревни Шибанихи, и в частности крестьянской семьи Роговых. Коллективизация и то, как она отразится на судьбах этих людей, будут изображены в продолжении тАЬКануновтАЭ -- романе тАЬГод великого переломатАЭ (1987) и следующей части цикла под названием тАЬЧас шестыйтАЭ (1997--1998).

В 1979--1981 годах Беловым публиковалась книга тАЬЛадтАЭ, имеющая подзаголовок тАЬОчерки народной эстетикитАЭ. Это -- широкое исследование жизни и быта русской деревни (прежде всего северной), изложенное живо и увлекательно. Из книги можно узнать, кажется, всё: как трепали лён и как вязали рыболовные снасти, какие приметы и обычаи сопровождали каждую трудовую стадию, чем белили печи и чем -- холсты, где и когда устраивались деревенские игрища, в чём отличие бухтины от сказки и от бывальщины и ещё многое, многое другое. Однако завидную согласованность труда и досуга, человека с природой Белов автоматически переносит на общественные и внутрисемейные людские отношения, утверждая, что там всегда царила исключительная благодать, нарушившаяся лишь с приходом капиталистических (и, как подразумевается, впоследствии большевистских) нововведений. Этот спорный момент авторской концепции, например, вынудил даже такого почитателя его таланта, как критик В.Чалмаев, заявить, что в книге тАЬчасто вместо лада мы видим лактАЭ.

Ряд произведений Белова -- тАЬМоя жизньтАЭ, тАЬВоспитание по доктору СпокутАЭ (оба -- 1974) и другие -- посвящены городской жизни, которая часто воспринимается автором тАЬЛадатАЭ как некий сплошной людской раз-лад и нравственное падение. По этому поводу критик В.Ковский, в частности, замечал: тАЬ..первоклассный художник, обращаясь к новому для себя материалу, утрачивает, мне кажется, сложную многозначность и глубокий психологизм своего реалистического анализатАЭ. Особенно следует отметить в этом отношении роман тАЬВсё впередитАЭ (1986), вызвавший бурю критических и читательских откликов, где Белов ещё более непримиримо обозначил свою жёстко консервативную позицию по отношению к общественным процессам, нововведениям, модам, внешним и внутренним изменениям российского уклада жизни. Об этом же он неустанно пишет в своих критических работах (например, сборник тАЬРаздумья на РодинетАЭ, 1986 и 1989).

Перу Белова, помимо вышеперечисленных произведений, принадлежит также ряд пьес: тАЬНад светлой водойтАЭ (1973), тАЬРайонные сценытАЭ (1980), пьеса-сказка тАЬБессмертный кощейтАЭ(1981) и другие, рассказов, цикл юмористических миниатюр тАЬБухтины вологодскиетАЭ (1969).

Многие рассказы и повести Белова, по определению критика Ю.Селезнёва, тАЬнебогаты внешними событиями, резкими поворотами сюжета.. Нет в них и занимательной интриги. Но они богаты человекомтАЭ. По словам другого критика, М.Лобанова: тАЬЕму доступна не речевая шелуха, а дух народного языка и его поэзиятАЭ.

Василий Белов фигура, нередко попадавшая в центр идеологических споров; при этом вряд ли кто-то может всерьёз оспаривать художественные достоинства его лучших произведений.

Рекомендуемая литература

Селезнёв Ю. Василий Белов. М., 1983; Золотусский И. О прозе Василия Белова // Золотусский И. Тепло добра. М., 1970. С. 167--175; Урнов Д. О близком и далёком // Литература и современность: Сборник. М., 1989. С. 249--276; Залыгин С. Рассказ и рассказчик

(О творчестве В. Белова) // Залыгин С. Литературные заботы (Очерки). М., 1979. С. 141--156.

Борис Андреевич Можаев (1923--1996)

Родился в селе Пителине Рязанской области, в крестьянской семье. До войны, получив среднее образование, некоторое время работал учителем. Во время войны был призван в армию, затем направлен в военное училище, окончив которое, стал военно-морским инженером. Работал по специальности сначала в Китае, затем на Дальнем Востоке. Там же он занимался журналистикой, обработкой местного фольклора (в 50-е годы выпустил несколько изданий удэгейских сказок), издал поэтический сборник тАЬЗори над океаномтАЭ (1955).

Первые его прозаические произведения создавались на основе местного материала и посвящались не деревне, не человеку на земле, а, скорее, человеку в лесу: героями их чаще всего становились охотники, лесозаготовители, строители таёжных посёлков, хозяйственники.. Таковы рассказы тАЬВ избе лесничеготАЭ, тАЬОхота на утоктАЭ (оба -- 1954), тАЬИнганитАЭ (1955), тАЬТроетАЭ (1956) и другие, а также ряд повестей, изданных под общим названием тАЬДальневосточные повеститАЭ (1959), -- тАЬСанятАЭ, тАЬНаледьтАЭ, тАЬТонкомертАЭ.. Можаев поднимал проблемы варварского обращения с тайгой при существовавших хозяйственных механизмах, которые не только губят природу, но часто и ломают людские судьбы. Последнее особенно наглядно показано в тАЬТонкомеретАЭ, где главный герой, восстающий против преступных леспромхозовских порядков, не только -- вопреки тогдашней соцреалистической традиции -- не побеждает, а, напротив, теряет всё: работу, здоровье, жильё, превращаясь в бомжа..

По сути, первым произведением Можаева на деревенскую тему стала повесть тАЬПолюшко-полетАЭ (1965). Ей предшествовал ставший в своё время знаменитым очерк тАЬЗемля ждёт хозяинатАЭ (1960) -- правда, тогда цензурой было изъято последнее подозрительное слово из названия, которое было заменено тремя точками. Темой и очерка, и повести стал крупный эксперимент в сельском хозяйстве, проводимый на Дальнем Востоке во время хрущёвской тАЬоттепелитАЭ: раздел колхозных земель с передачей их семейным звеньям вместе с сельхозтехникой. Экономический результат был чрезвычайно велик, однако при нём-то и выяснилась полная ненужность -- и даже вредность -- львиной доли чиновной бюрократии, непременной спутницы социалистического планового хозяйства. Так что если очерк рассказывал об успехе эксперимента, то повесть -- уже о том, каким образом этот эксперимент душили, отбирая у крестьян обретённую было самостоятельность.

В 1966 году в тАЬНовом миретАЭ Твардовского было опубликовано произведение, поставившее Можаева в ряд самых ярких представителей деревенской прозы, -- повесть тАЬЖивойтАЭ (первоначально ей было дано название тАЬИз жизни Фёдора КузькинатАЭ). Простой колхозник Фёдор Фомич Кузькин по прозвищу Живой -- из тех граждан, кого родное государство, если вспомнить известный анекдот, тАЬне пробовало только что дустомтАЭ: тут и тюрьма, и война, и голод, и всевозможные притеснения от властей предержащих.. Однако всё это не ломает, а лишь закаляет его отважный, оптимистический характер. В очередной раз попав в немилость к своему председателю, Живой решается на неслыханный шаг -- подаёт заявление о выходе из колхоза (дело происходит в беспаспортной деревне конца 50-х). И вопреки всем препятствиям с огромным трудом сумеет-таки отвоевать свои элементарные права: на выбор места жительства, места работы.. Критика встретила такой сюжет довольно кисло; Ю.Черниченко же впоследствии назовёт Живого тАЬпервым правозащитникомтАЭ, а также заметит: тАЬНезлобивый Иван Африканович Белова, страдающие крестьянки Распутина, мыслящие селяне Друцэ и Айтматова -- и вдруг воитель, разящий боец!тАЭ О том же, как борется за свои права с бюрократической машиной человек в городе, Можаев расскажет в повести тАЬПолтора квадратных метратАЭ -- выйдя в свет в 1982 году, через двенадцать лет лежания в редакторских столах, она вызовет гнев лично товарища Андропова..

О житье-бытье советской деревни Можаевым написаны трагикомическая тАЬИстория села Брёхова, писанная Петром Афанасьевичем БулкинымтАЭ (1968), тАЬСтарица ПрошкинатАЭ (1966), тАЬБез целитАЭ (1965) и другие рассказы. Но главным его произведением стал роман-дилогия тАЬМужики и бабытАЭ. В 1976 году вышла первая часть, повествующая о доколхозной деревне периода нэпа. Можаев представляет этот период как чрезвычайно благоприятный для крестьянства; призывы же к классовой борьбе и всеобщей коллективизации, как он показывает, раздавались сверху, а не снизу и подхватывались в основном сугубо маргинальными типами. Сам процесс коллективизации, вызвавший на его родине крестьянское восстание (чему автор в детстве был свидетелем), описан во второй части тАЬМужиков и бабтАЭ, которая смогла выйти в свет только в 1987 году. Роман получил тогда серьёзный общественный резонанс и самую тАЬбольшую прессутАЭ.

Можаевым были написаны также детективные произведения: тАЬВласть тайгитАЭ (1959), тАЬПропажа свидетелятАЭ и тАЬПадение лесного королятАЭ (оба -- 1984), по которым создана кинотрилогия; пьесы -- тАЬЕдиножды солгавшитАЭ (1988) и тАЬЧем земля вертитсятАЭ (1986) -- драматургический вариант тАЬЖивоготАЭ для Театра на Таганке (совместно с Ю.Любимовым); киносценарии, публицистические статьи. Последним его произведением стал роман с автобиографическими мотивами тАЬИзгойтАЭ (1993).

Для прозы Можаева характерны острая публицистичность, документальная основа многих произведений, а также тяготение к сатире, юмору, анекдоту. Его герои -- люди в основном отважные, активные, обладающие тАЬбезграничностью человеческого упорства, порождённого любовью к независимоститАЭ. Общественная позиция Можаева, всегда ратовавшего за соблюдение прав человека и свободное предпринимательство, сделала его своего рода либералом и западником тАЬво станетАЭ русских почвенников.

Рекомендуемая литература

Вильчек Л. тАЬВот моя деревня..тАЭ: Штрихи к портрету Б.Можаева. -- Литературная газета. 1981. 20 мая. С. 6; Турков А. Давние грозы. -- Дружба народов. 1988. № 4. С. 258--262; Сараскина Л. тАЬВыходя из безграничной свободы..тАЭ: Модель тАЬБесовтАЭ в романе Б.Можаева тАЬМужики и бабытАЭ. -- Октябрь. 1988. № 7. С. 181--199.

Евгений Иванович Носов (род. 1925)

Его родина -- село Толмачёво, недалеко от Курска. Отец -- рабочий. Носов окончил восемь классов школы, затем воевал, был ранен, награждён орденами и медалями. После войны работал в газете художником-оформителем и корреспондентом. Будучи принятым в Союз писателей, закончил Высшие литературные курсы.

Первая его книга -- тАЬНа рыбачьей тропетАЭ (1959) посвящалась природе родного Курского края -- тАЬпорубежной окраине РоссиитАЭ. Любимая Курщина будет присутствовать в большинстве его произведений, хотя писатель затем отдаст должное и другим российским землям -- например, Северу (прежде всего это касается одной из наиболее известных его повестей тАЬИ уплывают пароходы, и остаются берегатАЭ, 1970). И в первом, и в последующих сборниках рассказы Носова, несмотря на иногда заметный налёт газетной очерковости, демонстрировали особую художественную выразительность стиля. Как отмечал критик В.Васильев, тАЬ..его ранние пристрастия к рисованию, охоте, рыбной ловле и собирательству трав.. до необычайной остроты развили.. способности пластического восприятия природы во всём многообразии её красок, звуков, запахов и переменчивых состоянийтАЭ. Запоминающимися были и образы людей, прежде всего детей и подростков, как крестьянских, так и городских, -- таковыми они предстают в рассказах с автобиографическими элементами (начало 1960-х) -- тАЬМосттАЭ и тАЬДом за триумфальной аркойтАЭ, в тАЬКогда просыпается солнцетАЭ, тАЬПодпаскетАЭ, тАЬРадугетАЭ, тАЬШурупетАЭ..

У Носова, потомка одновременно и рабочего, и крестьянского родов, в детстве, в частности, жившего и в довоенном Курске, отсутствует пресловутое противопоставление тАЬправеднойтАЭ деревни и тАЬнеправильноготАЭ города (хотя известны попытки некоторых критиков обвинить его в таком подходе). При этом его беспокоит проблема человека, по своей воле либо по воле обстоятельств покидающего деревню ради города, когда в результате, по знаменитой формулировке поэта, тАЬи города из нас не получилось, и навсегда утрачено селотАЭ. В одной из своих статей писатель прямо говорил об этой губительной тенденции: тАЬНе усвоив традиций и трудовой этики, без развитого чувства самосознания и достоинства рабочего человека, без твёрдых навыков культуры городского общежития.. (они) будут представлять собой всего лишь.. некондиционный человеческий материал.. Скрывать нечего, и в самом городе ещё немало своей собственной скверны. Но и этим многотысячным стихийным наплывом поддерживается, подпитывается благоприятная среда для шабашки, халтуры, мздоимства, спекуляции, усушки-утруски, обвеса-обмера, соблазна не завинтить шуруп отвёрткой, а заколотить его молотком..тАЭ -- и так далее. Ещё в 1963 году Носовым была написана повесть тАЬМоя ДжомолунгматАЭ, посвящённая выморочному быту одного старого дома, населённого разномастной публикой, сорвавшейся в своё время со своих корней; два года спустя -- новелла тАЬОбъездчиктАЭ, герой которой, сумевший уйти из нищей послевоенной деревни и пристроившийся объездчиком при заповеднике, поначалу демонстрирует льстивость и угодничество перед своим новым начальством, а затем, постепенно, укрепившись в должности, сам становится своего рода царьком, коего боятся и научные сотрудники, и все окрестные деревни..

Люди же, остающиеся в родных местах, не мыслящие для себя иной жизни, как бы тяжко им ни приходилось, описаны Носовым с самыми тёплыми чувствами: тАЬХрам АфродитытАЭ (1967), тАЬШумит луговая овсяницатАЭ (1966), тАЬВо субботу, день ненастный..тАЭ (1968) и многие другие произведения.

Военная тема присутствует в произведениях Носова особым образом: в них практически нет фронта, военных действий, то есть войны как таковой. Зато в полной мере показаны её ожидание, моральная подготовка к предстоящим испытаниям (повесть тАЬУсвятские шлемоносцытАЭ, 1977), то, какой война оставляет отпечаток на душах раненых солдат, в госпитале встречающих весть об её окончании (рассказ тАЬКрасное вино победытАЭ, 1969), наконец, память о погибших на войне деревенских жителях (рассказ тАЬШопен, соната номер дватАЭ, 1973). Наиболее сильно выражено крестьянское отношение к войне в тАЬУсвятских шлемоносцахтАЭ. Герой повести -- обычный колхозный конюх по имени Касьян, чья тАЬвселенная, где он обитал и никогда не испытывал тесноты и скуки, почитай, описывалась горизонтом с полдюжиной деревень в этом кругетАЭ. Он, как и большинство других мужиков из деревни Усвяты, получивших повестки на фронт и собирающихся в народное ополчение, почти никуда не отлучался со своей малой родины за всю свою жизнь. Но эту жизнь тем не менее нельзя назвать бедной впечатлениями и событиями -- ибо она наполнена неиссякаемым смыслом труда на земле. Таков вообще, по Носову, настоящий человек от земли: он прежде всего Пахарь, а Воином становится лишь вынужденно, по воле злых обстоятельств..

В жанровом отношении творчество Носова не отличается разнообразием; похоже, ему ничуть не тесно в рамках повести и рассказа. Густой, многоцветный язык и лиризм мироощущения дают ему возможность продолжать и развивать традиции Тургенева, Бунина, других русских классиков.

Рекомендуемая литература

Ростовцева И. Сокровенное в человеке. Очерк творчества Е.Носова. Воронеж, 1968; Чалмаев В. Храм Афродиты. Творческий путь и мастерство Евгения Носова. М., 1972; Дудина Л. Синтез тАЬлирическоготАЭ и тАЬсоциальноготАЭ в творчестве Е.Носова.-- Русская речь. 1982. № 1. С. 36--40.

Василий Макарович Шукшин (1929--1974)

Его родина -- село Сростки Алтайского края, родители -- крестьяне. После окон чания школы Шукшин служил на флоте, работал грузчиком, слесарем, учителем, директором школы. Затем окончил режиссёрский факультет ВГИКа, после чего начался его триумфальный путь в кинематографе как режиссёра, актёра и сценариста.

Дебют в прозе состоялся в 1961 году, когда его рассказы опубликовал журнал тАЬОктябрьтАЭ, а уже через два года (одновременно с выходом первого режиссёрского фильма по его же сценарию -- тАЬЖивёт такой пареньтАЭ) вышел и первый сборник рассказов тАЬСельские жителитАЭ. Впоследствии при жизни автора выходили сборники тАЬТам, вдалитАЭ (1968), тАЬЗемлякитАЭ (1970), тАЬХарактерытАЭ (1973).

Героями рассказов обычно становились деревенские жители, так или иначе сталкивающиеся с городом, либо, наоборот, горожане, попавшие в село. Деревенский человек при этом чаще всего наивен, простодушен, доброжелателен, однако город встречает его отнюдь не ласково и быстро окорачивает все его благие порывы. Наиболее ярко такая ситуация представлена в рассказе тАЬЧудиктАЭ (1967). По словам Л.Аннинского, тАЬглавным пунктом переживаний Шукшина становится обида за деревнютАЭ. Это, впрочем, отнюдь не означает, что Шукшин деревню идеализирует: у него встречается немало вполне отталкивающих типов самого что ни на есть крестьянского происхождения (например, в рассказах тАЬВечно недовольный ЯковлевтАЭ (1974), тАЬСрезалтАЭ, тАЬКрепкий мужиктАЭ (оба -- 1970) и других). Как отмечает литературовед В.Баевский: тАЬДругие авторы деревенской прозы нередко изображают город как нечто откровенно враждебное деревне, у Шукшина город -- это, скорее, нечто отличное от деревни. Не враждебное, а просто другоетАЭ. О себе самом Шукшин говорил, что чувствует себя человеком, тАЬу которого одна нога на берегу, а другая -- в лодкетАЭ. И добавлял: тАЬ..в этом положении есть свои тАЬплюсытАЭ.. От сравнений, от всяческих тАЬоттуда--сюдатАЭ и тАЬотсюда--тудатАЭ невольно приходят мысли не только о тАЬдеревнетАЭ и о тАЬгородетАЭ -- о РоссиитАЭ.

Русский человек в рассказах Шукшина часто подспудно не удовлетворён своей жизнью, он чувствует наступление стандартизации всего и вся, тупой и скучной обывательской усреднённости и инстинктивно пытается выразить собственную индивидуальность -- нередко странными поступками. Некий Бронька Пупков из рассказа тАЬМиль пардон, мадам!тАЭ (1968) придумывает целую захватывающую историю о том, как во время войны он якобы получил спецзадание по убийству самого Гитлера, и о том, что из этого вышло. Пусть вся деревня смеётся и негодует, однако Бронька раз за разом преподносит этот рассказ приезжим из города -- ведь тогда он хоть на миг может сам поверить в то, что является ценной персоной, из-за которой чуть не изменился ход мировой истории.. А вот Алёша Бесконвойный из одноимённого рассказа (1973) отвоёвывает себе в колхозе право на нерабочую субботу, чтобы каждый раз целиком посвящать её.. бане. Для него этот банный день становится главным и любимейшим на неделе -- ведь тогда он принадлежит только себе, а не колхозу, не семье -- и наедине с самим собой может спокойно предаваться воспоминаниям, размышлять о жизни, мечтать.. А кто-то изобретает на досуге вечный двигатель (тАЬУпорныйтАЭ, 1973); кто-то -- на свои кровные, добытые ценой сверхурочных работ -- приобретает микроскоп и мечтает придумать средство против микробов (тАЬМикроскоптАЭ, 1969).. Отчего же так часто сельские жители больше не видят смысла своего существования в земле, как их предки, почему либо уезжают в города (хоть там им и бывает несладко), либо направляют все свои помыслы на те же микроскопы да вечные двигатели? Шукшин, хоть и заметил однажды: тАЬМы тАЬпашемтАЭ неглубоко, не понимаем значения хозяина земли, работника не по найму, а по убеждениютАЭ, -- обычно не анализирует социально-исторических причин такого положения. Он, по определению того же Аннинского, просто тАЬвыкладывает своё смятениетАЭ.

Помим

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя