ВлКрейцерова сонатаВ»в четыре руки

Сергей Романов

В ВлИсповедиВ» Толстой пообещал своим читателям: тАЬКогда-нибудь я расскажу историю моей жизни тАФ и трогательную, и поучительную в эти десять лет моей молодоститАЭ. О том, как человек тАЬвсей душой желает быть хорошимтАЭ, чистым, совершенным, comme il faut, но, увы, молодость, с присущими ей страстями, всем своим страстным существом противостоит этим благородным устремлениям. Слово своё он сдержал: через десять лет была написана ВлКрейцерова сонатаВ». Многие куски повествования полноправно могли бы дополнить ВлИсповедьВ», уж слишком они автобиографичны. Рассказ откровенно тенденциозен и назидательно дидактичен. От лица своего героя Толстой беспощадно срывает покровы с прикровенных сторон супружеской жизни, обрушивается на медицину и врачей, на развращённость высшего сословия, на порочное воспитание юношей и девушек, даже невинный, в сущности, детский грех, присущий, по его же словам, тАЬ0,99 нашим мальчикамтАЭ, он возводит в степень блуда и развращённости. тАЬЯ никак не ожидал, тАФ пишет он в ВлПослесловииВ» к повести, тАФ что ход моих мыслей приведёт меня к тому, к чему он привёл меня. Я ужаснулся своим выводам, хотел не верить им, но не верить нельзя былотАЭ. С тАЬужасомтАЭ перечитывая утомительно-длинный исповедальный рассказ неубедительного, искусственного дидактика Позднышева, Толстой тем не менее не спорит, даже не пытается хоть как-то оппонировать ему, что уж вовсе не по-толстовски, но полностью подчиняется его идее a` the`se. (Так же он будет перечитывать и свои дневники. В завещании, оставленном в Дневнике от 27 марта 1895 года, Толстой просит: тАЬДневники мои прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит того, я прошу уничтожить.. Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не потому, что я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь: жизнь моя была обычная, дрянная.. жизнь беспринципных молодых людей, но потому, что эти дневники, в которых я записывал только то, что мучило меня сознанием греха, производят ложноодностороннее (курсив мой. тАФ С.Р.) впечатление..тАЭ Но, подумав, решает: тАЬА впрочем, пускай остаются мои дневники, как они есть. Из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я всё-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал, хоть немного, понимать и любить ЕготАЭ. И это не обычные записки на коленке, не дневниковые, составленные на ходу мысли, это завещательная просьба, момент истины. тАЬЯ не был оставлен Богом..тАЭ тАФ Толстой в этом твёрдо уверен. Эта уверенность, пусть не церковного, но религиознейшего человека, каким был и оставался писатель до смерти, несмотря на все свои духовные скачки. Он уверен, что перед Ним не скроешь свою наготу в смоковных кущах, не сожжёшь тайком в камине рукописи, ибо нет ничего сокрываемого от Него. Кто знает вес ветра, воде тАФ меру, не прочитает ли Тот тайные мысли на скрижалях человеческого сердца?. Что пользы в вычёркивании? Разве что-то подправить в своих писаниях, дополнить, разъяснить для потомков..)

В ноябре 1889 года Толстой отправляет рукопись в Петербург для передачи в печать. Сомневаясь, что повесть будет пропущена цензурой, сотрудники издательства ВлПосредникВ», где предполагался её выпуск, решили помочь её нелегальному распространению. Оставшись на ночь в редакции, они разделили рукопись на части и к утру переписали всю повесть. Вскоре в редакции были изготовлены триста литографических списков, которые за несколько дней облетели весь читающий Петербург. Забыв свои личные заботы, публика жила только литературой яснополянского графа. После ВлИсповедиВ» и его богословских размышлений она ждала ещё больших откровений. И новое произведение превзошло все её ожидания. тАЬВлСонатаВ» чрезвычайно задела всех, как обухом по голове треснулатАЭ, тАФ передаёт Г.А.Русанов, друг Толстого, то ошеломляющее впечатление, которое произвела повесть на её первых читателей и слушателей. В первые же недели и месяцы Толстой стал получать пачки писем от почитателей. Вот характерный отрывок из письма неизвестного автора: тАЬЛев Николаевич! Я не сплю третью ночь с тех пор, как слышал и читал вашу ВлСонатуВ». Я думал, что болезненные мученья сомневающегося человека, каким я пребывал, составляют мою тайну, мой внутренний, непроницаемый мир. И вдруг я слышу, что человек, которого я никогда не видел, которого я совсем не знаю, что этот человек меня подслушал и про меня рассказалтАЭ. Читатели тАФ от зелёных гимназистов до седовласых стариков тАФ просиживали ночи напролёт над переписыванием повести. Неслыханный успех повести привёл к тому, что через несколько месяцев она стала известна в самых отдалённых уголках России.

Как же отнеслась к столь нашумевшему произведению Софья Андреевна тАФ самый близкий Толстому человек, вечная переписчица, верная помощница, узнаваемый прототип тАЬкрейцеровойтАЭ драмы? тАЬЯ сама в сердце своём почувствовала, что эта повесть направлена в меня, что она сразу нанесла мне рану, унизила меня в глазах всего мира и разрушила последнюю любовь между нами. И всё это, не быв виноватой перед мужем ни в одном движении, ни в одном взгляде на кого бы то ни было во всю мою замужнюю жизнь! Была ли в сердце моём возможность любить другого, была ли борьба тАФ это вопрос другой, это дело только моё, это моя святая святых, и до неё коснуться не имеет права никто в мире, если я осталась чистатАЭ.

Конечно, она не могла понять и равнодушно снести такое неоправданно унизительное отношение к супружеству. Пыталась высказывать свои размышления Льву Николаевичу, но что в том проку, ведь для потомков сохранится лишь его художественный вымысел. И Софья Андреевна находит выход: она решает тАЬнаписать самой по поводу ВлКрейцеровой сонатыВ» романтАЭ*.

* В 1890г. Н.Лесков написал свой вариант ВлКрейцеровой сонатыВ» тАФ ВлРассказ кстатиВ» (По поводу ВлКрейцеровой сонатыВ»), в котором мягко спорил с Толстым, принимая, однако, ту мысль, которую цитировал в качестве эпиграфа: тАЬВсякая девушка нравственно выше мужчины, потому что несравненно его чищетАж Она выше его и девушкой, и становясь женщиной в нашем бытутАЭ. Также выходила повесть Льва Львовича Толстого ВлПрелюдия ШопенаВ», написанная в резко полемическом тоне против взглядов о половой любви, высказанной в ВлКрейцеровой сонатеВ». Вообще же известно более двадцати беллетристических интерпретаций и переделок повести Толстого в массовой литературе рубежа XIXтАУXX столетий.

тАЬМне хотелось показать ту разницу любви, тАФ объясняет она, тАФ которая живёт в мужчине и женщине. У мужчин на первом плане тАФ любовь материальная; у женщины на первом плане тАФ идеализация, поэзия любви, ласковость, а потом уже пробуждение половое. Конечно, неопытная в писательстве, я плохо исполнила свою задачу, а писала я с большим увлечением, имея всё время перед собой фон ВлКрейцеровой сонатыВ» Льва Николаевича, по которому я рисовала свою повестьтАЭ. Да, тот ошеломляющий успех, который вызвали литографические списки, был ярким подтверждением, что Толстой задел и обнажил самые глубокие сокровенные чувства в обществе. тАЬСильнее этого Вы ничего не писали, да и мрачнее ничего тожетАЭ, тАФ писал Толстому Н.Страхов. тАЬЯ Вам говорю: ни в одном Вашем сочинении нет такой нужной всем правды, так изумительно просто выраженнойтАЭ, тАФ вторил ему редактор ВлНового времениВ» А.Суворин. Но правда эта в своей демонстративной, отталкивающей физиологии никак не могла быть полной или тАЬвсейтАЭ, для этого ей не хватало света, того Божественного света, который светит человеку изнутри, дарит святые чувства, воспетые Овидием и Петраркой, да и самим Толстым в его несравненных романах. И Софья Андреевна в своей повести, получившей название ВлЧья вина?В», в противовес супругу подняла эти чувства на небесную высоту, облекла их в слова любви, произнесла по-женски целомудренно и чисто. Если вспомнить первое тАЬплотское падениетАЭ в публичном доме героя ВлКрейцеровой сонатыВ», то и для современного, искушённого непристойными телеоткровениями читателя, описание подобной сцены покажется излишне реалистическим. Совсем иначе рисует первое любовное потрясение своей героини Софья Андреевна: тАЬНаступила ночь. Месяц давно взошёл и освещал недалеко от дома поляну около озера. Контуры тёмной зелени окружавших поляну деревьев ещё темнее обрисовывались на фоне светлого неба. Этот свет из-за темноты так и манил к себе, и когда все уже разошлись спать, Анна долго стояла на террасе, всё глядя на эту полянку, и весь хаос мыслей, в последнее время занимавших её вследствие чтения философских книг и разговоров с Дмитрием Ивановичем, стал как будто тихо разъясняться и отходить от неё. Какой-то шорох из сада заставил её вздрогнуть.. Дмитрий Иванович тихо подкрался к Анне и, взяв её за руку, неожиданно поцеловал её.

То, что сделалось в эту минуту с Анной, он никак не ожидал. Эта тонкая, нежная девочка преобразилась в фурию. Чёрные глаза её бросили такой поток злобной молнии в Дмитрия Ивановича, что он остолбенел. Она вырвала руку, брезгливо перевернув её ладонью кверху, отёрла о платье и закричала:

тАФКак вы смеете! Фу, какая гадость! Я вас не..на..вижу!

Стыд, отчаяние, злоба за нарушение её молитвенно-созерцательного настроения, брезгливость и гордость тАФ всё поднялось в ней. Она бросилась бежать прямо в спальню матери и кинулась на кушетку, громко рыдая.

Ольга Павловна, уже готовившаяся ко сну, страшно перепугалась.

тАФЧто случилось? Что с тобой?

тАФМама, как он смел! Дмитрий Иванович на террасе сейчас поцеловал мне руку. Какая гадость!

Анна схватила с туалета склянку с одеколоном и начала смывать поцелуй Дмитрия Ивановича, продолжая всхлипывать.

тАФДа где же ты его видела?

тАФОн.. нет, я была на террасе, я смотрела на луну, он пришёл, мне стало досадно, он что-то говорил, а я хотела быть одна, и вдруг неожиданно он схватил мою руку и поцеловал. тАФ Анна вздрогнула и опять провела тонкой рукой по платью.

тАФНу и поделом. Что за манера одной, девочке, оставаться на террасе, когда весь мир спит, тАФ ворчала Ольга Павловна. тАФ Ну, ты успокойся. Я напишу Дмитрию Ивановичу записку и попрошу его прекратить свои посещения.

тАФПожалуйста, мама!

..Анна успокоилась нескоро.. Она бросила на стол дневник, стала на колени и долго молилась. Давно она этого не делала. Такое молитвенное состояние бывает у людей или в минуты большого горя, или в минуты большого нравственного роста. Так было с Анной.

Когда она поднялась, утомлённая и разбитая, она почувствовала, что что-то свершилось с ней и что теперь будет всё другоетАЭ.

Две картины тАФ два мира. Тёмные и тяжёлые краски на суровом холсте толстовского откровения и лёгкие, акварельно-прозрачные на воздушной кисее девичьих переживаний. Мучительное и невыносимое положение пятнадцатилетнего мальчишки, униженного и раздавленного своим падением, и невинно-игривое, наивное узнавание нового, тревожного чувства юной героини. Толстой списал сцену падения с себя, но и Софья Андреевна нисколько не нафантазировала. (Случай с Дмитрием Ивановичем будет полностью повторен ею в подробном автобиографическом жизнеописании ВлМоя жизньВ» в главе ВлМатериализмВ».)

Как относится Толстой к своему прошлому? Он пытается забыть свои переживания тАЬпрежней холостой жизнитАЭ как позорящие его, уничтожить, вычеркнуть из памяти увлечения молодости, свою первую влюблённость, письма, стихи.. Да, да, стихи.. Молодой Толстой, как почти каждый влюблённый, тАЬгрешилтАЭ лирическими стихами:

Иссладостнымтрепетомсчастья

Значеньеегояпостиг;

Нословалюбвииучастья

Сказатьнехотелявтотмиг,

Словатакничтожнывсравненье

Сбожественнымчувствомлюбви..

Верный друг Толстого Афанасий Фет говорил: тАЬКто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лириктАЭ. То есть тот не любил. Толстой парил, любил и парил. Дневниковые записи 1862 года тАФ подтверждение тому. 7 сентября: тАЬГосподи! Помоги мне, научи меня! Опять бессонная и мучительная ночь, я чувствую, я, который смеялся над страданиями влюблённых!. Чему смеёшься, тому и послужишь!тАЭ 12 сентября: тАЬЯ влюблён, как не верил, что можно было любить. Я сумасшедший и застрелюсь, ежели это так продолжится. Был у них вечер. Она прелестна во всех отношениях.. теперь я уже не могу остановиться.. Но я прекрасен любовьютАЭ. 13 сентября: тАЬЗавтра пойду, как встану, и всё скажу. Или.. Четвёртый час ночи. Я написал ей письмо, отдам завтра, то есть нынче, 14-го. Боже мой, как я боюсь умереть! Счастье и такое тАФ мне кажется невозможно. Боже мой, помоги мне!тАЭ

Толстой влюблён. Это уже не мечтательная и неопределённая влюблённость в Сонечку Колошину или в Зинаиду Молостову, или в Валерию Арсеньеву, которую он пытался даже воспитывать, от которой так много требовал в своих письмах. Сейчас он ждёт и жаждет любви Сонечки Берс уже без всяких условий. Более того, временами он ощущает полную недоступность для себя личного счастья. Он укоряет себя, называет тАЬскверной рожейтАЭ, чьё призвание лишь монастырский тяжкий труд. Но уничтожающее самобичевание наконец уступает место безотчётному, всеохватывающему чувству любви. И вот всё это он в свои шестьдесят хочет вычеркнуть и забыть, отречься от тАЬбожественного чувстватАЭ, повторяя за любимым поэтом: тАЬИ с отвращением читая жизнь мою, я трепещу и проклинаю..тАЭ Совсем другое тАФ Софья Андреевна. Она всё помнит. Помнит тот счастливейший для неё вечер 14 сентября, когда le comte (граф), не решаясь устно сделать ей предложение, передал ей письмо. Помнит, как она, испуганная, с видом тАЬподстреленной птицытАЭ, побежала к себе, заперлась на ключ и, прочитав письменное признание, не раздумывая, тотчас же вернулась в гостиную, где ждал её взволнованный севастопольский поручик, подошла к нему и произнесла: тАЬРазумеется, да!тАЭ

* * *

Итак, Софья Андреевна, решив тАЬочистить свою репутацию в глазах детейтАЭ и потомков, написала свою почти автобиографическую повесть ВлЧья вина?В». Если в ВлКрейцеровой сонатеВ» в семейных раздорах обвиняются оба супруга, то у Софьи Андреевны во всём виноват один муж. Главное действующее лицо повести тАФ князь Прозоровский. Он женился после бурно проведённой молодости, когда ему было тридцать пять лет, на восемнадцатилетней Анне. Анна тАФ совершенный портрет Сонечки Берс тАФ идеальная барышня: мила, воспитанна, религиозна и целомудренна. Князь Прозоровский, напротив, тАФ грубое, чувственное животное. Уже в первой главе после свидания с Анной он тАЬмысленно раздевал в своём воображении её стройные ноги и весь её гибкий, сильный девственный стантАЭ. После венчания молодые сразу выехали к нему в усадьбу, и по дороге в карете князь, от которого пахло табаком и духами, совершил над ещё совсем ребенком насилие. тАЬПодавленная стыдом и протестом против плотской любви князятАЭ, она лишь чувствовала усталость, угнетённость, стыд и страх. Затем появляется старый друг Прозоровского художник Дмитрий Бехметьев, который бросает к ногам Анны свою бескорыстную любовь. Ревнивый муж в гневном раздражении случайно убивает свою честную и невинную жену.

тАЬЗа что?тАЭ тАФ постоянно звучит вопрос Софьи Андреевны. За что первая чистая любовь Анны так скоро была отравлена ядом ревности? За что в самый трудный период её жизни тАФ время первой беременности тАФ она не была окружена заботой и вниманием мужа, напротив, столкнулась с его холодностью и равнодушием? И эта холодность перешла потом на её детей, а его равнодушием пропиталась вся их семейная жизнь, всё то, что составляло тАЬцентр её жизни внешней и внутреннейтАЭ. Всё приходилось ей переживать одной: болезни детей, их лечение, воспитание, душевные расстройства. Всегда занятая ими тАФ то кормящая одного, то носящая другого, дающая уроки третьему, среди всех домашних и хозяйственных дел, тАФ она не находила времени для себя одной. Опустившись, подурнев, она начала замечать, что князь стал особенно оживляться в обществе молодых женщин. У него появилась какая-то тАЬособенная заботатАЭ о своей внешности, беспокойство об усилившейся седине и поредевших, когда-то прекрасных волосах. А что она? тАЬНеужели только в этом наше женское призвание, тАФ думает Анна, тАФ чтоб от служения телом грудному ребёнку переходить к служению телом мужу? И это попеременно тАФ всегда? А где же моя жизнь? Где я? Та настоящая я, которая когда-то стремилась к чему-то высокому, к служению Богу и идеалам?тАЭ

И опять эти проклятые вопросы. За что тАЬусталая, измученная, я погибаю? Своей жизни тАФ ни земной, ни духовной тАФ нет. А ведь Бог мне дал всё: и здоровье, и силы, и способности.. и даже счастье. Отчего же я так несчастна?.тАЭ Лучшие молодые годы её прошли в детской. Ледяное отношение к ней мужа она пытается заменить любовью к детям и этим тАЬзаменить пустоту в сердцетАЭ. Но трагизм положения как раз в невозможности заменить одно другим, эти два чувства не тождественны. Если у Толстого-Прозоровского совершилось давнее желание молодости иметь рядом не только жену-любовницу, но жену-мать, то Софья-Анна, став для него тАЬидеальной женойтАЭ и тАЬидеальной матерьютАЭ для детей, не обрела для себя идеального мужа и идеального отца. тАЬВот я и замужем, а нет у меня мужа-друга. Он и как муж-любовник уходит от меня. За что?! За что?!тАЭ Сердце ещё исполнено любви и нежности, оно готово откликнуться на первый зов самого близкого человека, но в ответ лишь холод и равнодушие. Неожиданное появление Дмитрия Бехметьева тАФ словно лёгкий освежающий ветерок всколыхнул в душе Анны забытые, а может, и никогда не веданные ею чувства. С его стороны не были ни страстных фраз, ни намёков, ни грубых ласканий, ничего, что обычно сопровождало её семейную интимную жизнь, напротив, всё вокруг дышало поэзией, нежностью, заботой и участием доброго друга. Внимание Бехметьева проявлялось во всём: она любила цветы тАФ он наполнил лучшими весь её дом, она любила чтение вслух тАФ он отыскивал самые интересные статьи и книги и читал ей целыми вечерами. Все прежние проблемы, ещё недавно казавшиеся совершенно непреодолимыми, вдруг стали мелкими и не стоящими даже внимания, неудачи отошли на задний план, окружающие люди стали намного добрее и, что удивительнее всего, муж ей стал более приятен. Эти необычные изменения в её жизни были так новы и необычны, она была совершенно счастлива. Сердце получило искомое тАФ верного и участливого друга.

Софья Андреевна, конечно, описывала любовно-дружеские сцены своих героев такими, какими она мечтала наполнить свою собственную жизнь. тАЬНе могу я заглушить в себе, тАФ записывает она в дневнике 1897 года, тАФ эту потребность дружеских, спокойно заботливых отношений друг к другу, которые должны бы быть между людьми близкимитАЭ. Но и не глушила она это в себе. Ей не нужно было этого делать, достаточно было просто воскресить в памяти прежнее отношение к ней преданнейшего друга Афанасия Афанасьевича Фета. Их долгие прогулки, задушевные беседы, чтение стихов летними вечерами на веранде тАФ всё это было, было.. Или вспомнить последний приезд Фета в Ясную. Когда Лев Николаевич отвёз его на станцию Ясенки, поэт на платформе, повернувшись лицом в сторону милой его сердцу усадьбы, воскликнул: тАЬВ последний раз твой образ милый дерзаю мысленно ласкать..тАЭ тАФ и заплакал. Не ей ли, покорявшей окружающих своей энергией и молодостью, задором и страстностью, посвящал он стихи:

Когдатакнежнорасточала

Кругомприветывзоровты,

Тымимолётноразгоняла

Моипечальныемечты.

Сказать, что это были лишь поэтические грёзы, тАЬсеребристый звон поэтического сердцатАЭ, который питал творческое вдохновение поэта, значит, сказать полуправду. Она, как женщина, не могла не чувствовать исходящую из его души истинную глубину влюблённого чувства.

Пускайтернистажизнипроза,

Япросветлетьготовопять

Изатебя, звездаироза,

Закатлюбвиблагословлять.

тАЬДорогая Графиня, я не виноват, что я поэт, а Вы мой светлый идеал. Разбираться по этому делу надо перед небесным судом, и если слово поэт значит дурак, то я и этому смиренно покорюсь. Дело не в уме, а в счастии, а носить в сердце дорогих людей тАФ великое счастиетАЭ. Получив это пылкое, крайне приятное ей признание, тем не менее она оставила в дневнике запись (скорее для нас, для потомков), что всё-таки тАЬни крошечки его не любилатАЭ. О, женщина тАФ загадка, завёрнутая в кокетство!

И всё равно это лишь друг, пусть самый верный и добрый, который, увы, не может заменить спутника жизни. А муж.. тАЬЛев Николаевич страшно сосредоточен в своей работе, и весь мир для него не существует. А я как была всю жизнь одинока с ним, так и теперь. Я нужна ему ночью, а не днём, и это грустно, и поневоле пожалеешь о прошлогоднем милом товарище и собеседникетАЭ. И опять тАФ тАЬмилый товарищ и собеседниктАЭ. Это Сергей Иванович Танеев. Да, внешне он был мало интересен, всегда ровный, крайне закрытый, но собеседником был непревзойдённым! Стоило послушать его ровный, спокойный голос тАФ и всё прояснялось, успокаивалось. Танеев сумел тАЬотравитьтАЭ Софью Андреевну музыкой, научил её любить и слушать. Она ценила его дружбу, очень любила его приходы тАЬтолько для неётАЭ: можно было просто посидеть, поговорить, содержательно провести время. Только вот ревность Льва Николаевича слегка притемняла их чистые, дружеские отношения.

Хотя так ли уж излишне подозрительным был Лев Николаевич? Любовь тАФ этим словом определяла сама Софья Андреевна свои отношения с Танеевым. тАЬО, как на склоне наших дней // Нежней мы любим и суеверней..тАЭ тАФ часто и недвусмысленно декламировала она стихи. Прекратить отношения с ним было бы для неё страданием, было бы так же невозможно, как невозможно тАЬне смотреть, не дышать, не думатьтАЭ. Никто не играл для неё так, как играл он. тАЬКогда он доигрывал полонез, тАФ вспоминала Софья Андреевна, тАФ я уже не могла сдерживать свои слёзы, и так меня и трясло от внутренних рыданийтАЭ. Если Лев Николаевич вынес в эпиграф к ВлСонатеВ» евангельскую фразу о том, тАЬчто всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своёмтАЭ, то смогла бы Софья Андреевна повторить это о мужчинах? Вопрос праздный и, конечно, неуместный. Определённо тАФ нет. На то не было и не могло быть никаких оснований. В период, когда не зарубцевалась ещё рана от внезапной потери любимого Ванечки, когда душевная пустота и тАЬутраченное внутреннее равновесиетАЭ всё чаще и чаще подвигали её к размышлениям о смерти, когда все дети разъехались, а Лёвочка замкнулся на богоискательстве, Софья Андреевна только и могла тАЬодурятьтАЭ себя музыкой доброго Сергея Ивановича или поэзией милого Афанасия Афанасьевича. Из письма к сестре Т.А.Кузьминской: тАЬКак я не анализирую себя, как строго не спрашиваю себя, ответ один: я никого не могу любить больше Лёвочки, и никогда не могла. Но если у меня отнять возможность видеть и слышать игру Танеева, то мне будет очень тяжелотАЭ.

И всё-таки, как ни была оскорбительна ВлСонатаВ» для двадцатисемилетней супружеской жизни Софьи Андреевны, это не помешало ей заботливо переписывать повесть, а затем хлопотать перед самим Государем о включении её в тринадцатый том полного собрания сочинений. Как иначе могла поступить жена великого Льва? Погасив чувство личного оскорбления, переступив через обиды, она не посмела опубликовать свой ответ на ВлКрейцерову сонатуВ». (В разговоре с редактором ВлСеверного вестникаВ» она заметила: тАЬЭта повесть дождётся своего времени: после моей смертитАЭ.) Это сознание ответственности перед потомками и перед Богом удерживало Софью Андреевну от публичных тАЬответовтАЭ, но подвигало подняться тАЬесли не вровеньтАЭ, то хоть тАЬна расстояние пониманиятАЭ человека, разделившего с ней сорок восемь лет совместного бытия.

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя