Историософия Б. Пильняка

Основной чертой литературы всегда оставалось стремление художественно мыслить и адекватно отобразить исторические и социальные перемены. Каждое крупное социально-историческое событие порождало взрыв произведений, описывающих его причины, ход, а также прогнозирующих последствия. В России в XX веке крупнейшим таким событием стала Октябрьская революция 1917.

''Если обратиться к беллетристам, выдвинутым самой революцией, то мы должны остановиться прежде всего на Б. Пильняка, у которого есть свое лицо и который является, вероятно, самым одаренным из них'', - так писал о молодом прозаике Луначарский, выделив его из ряда писателей. Именно революция определила тематику всего творчества

Б. Пильняка. В 20-м году выходит его роман, поразивший новизной и актуальностью содержания. ''Голый год'' осмысливает истоки и последствия Октябрьской революции, передает процесс рождения новой эпохи и нового мышления. В 24-м тАУ следующий роман, также с историческим взглядом на Россию, - ''Машины и волки''. Затем ''Повесть непогашенной луны'' (1926), ''Красное дерево'' (1929), многочисленные сборники рассказов. Все они привлекают внимание критики и, как следствие, многочисленные отзывы.

Все изученные нами работы, посвященные исследованию прозы Б. Пильняка, можно, на наш взгляд, разделить на три периода:

I тАУ 1910 - 30-е годы XX века;

II тАУ 60-70-е годы;

III тАУ конец 80-х тАУ 90-е годы XX века.

Работы первого периода появились еще при жизни писателя.

В 20-х годах Пильняк тАУ громкое имя. Вокруг его произведений ведутся жаркие споры, разнятся мнения критиков и по поводу личности писателя.

Одни превозносят его как писателя, создавшего ''исключительно ценный памятник революционной эпохи'' (Д. Лутохин), как бытописателя революции (Л. Ященко), писателя ''рожденного революцией'' (А. Луначарский). Другие, наоборот, говорили о том, что

''тАж картина революции не удалась'' (П. Губер).

Один из первых, наиболее обстоятельных отзывов о Пильняке принадлежит

Д.А. Лутохину, редактору журнала ''Вестник литературы''. Он говорит о таланте молодого писателя на фоне литературного ''безвременья'', подчеркивает ''свежесть и сочность'' стиля молодого писателя. В 22 году в письме к Лутохину Пильняк так охарактеризует свой стиль: ''Как думал, как знал, как видел, так и писал тАж'' (4;226).

Множество работ в 20-е годы были посвящены творческой манере писателя. Отмечались многочисленные повторы, особая композиция, цитаты и самоцитаты. Ставя это в укор автору, Н. Ашукин указывает, что смысл ''начинает тонуть в гиперболах, туманах разрезанной на куски фабулы'' (21;34). Ашукин усматривает в разорванности фабулы влияние А. Белого.

О влиянии А. Белого на прозу Б. Пильняка говорит и Е. Замятин в статье ''Новая русская проза''. Здесь отмечает Замятин и новое в Пильняке: ''постоянное пользование приемом ''смещения плоскостей''. Одна сюжетная плоскость внезапно, разорвано сменяется у него другой. Иногда по нескольку раз на одной странице'' (20;6).

О ''кусковой'' конструкции произведений Б. Пильняка говорит известный писатель, критик Ю. Тынянов в статье ''Литературное сегодня'' (1924). '' Разорвите главы, хорошенько перетасуйте их, вычеркните знаки препинания, оставьте как можно меньше людей, как можно больше образов и описаний, - и в результате по этому кухонному рецепту может получиться Пильняк тАж От куска к куску. Все в кусках, даже графически подчеркнутых. Самые фразы тоже брошены как куски тАУ одна рядом с другой, - и между ними устанавливается какая тАУ то связь, какой тАУ то порядоктАж В этих глыбах тонет следствие тАж'' (21;34)

Близкую точку зрения на монтажность прозы Б. Пильняка высказывает и В. Шкловский, проводя аналогии с ''непрерывным движущимся объектом'' в кино. '' Пильняка основной интерес построения вещей состоит в фактической значимости отдельных кусков и в способе их склеивания'' (21;34).

Но если Тынянов и Шкловский отказывают произведениям Пильняка в смысле, действии и идей, то А. Рашковская, наоборот, указывает на крепкую организацию произведения без идейного центра: ''В романе нет, сюжета, нет непрерывности, нет точек опоры, но гармонией слова, ритмом повествования, единством символического и музыкального тона тАУ организована вещь крепко, и не распадаются эти как будто отрывочные, как будто не спаянные страницы'' (21;33).

Н. Асеев будет чрезвычайно резок. ''Куски'', о которых высказался Тынянов, он назовет ''прозаической рванью'', а все творчество писателя ''пильняковщиной''

После выхода в 21 году романа ''Голый год'', полемика усилилась. Пильняка обвинили в подражательстве, в отсутствии собственной манеры.

Спор разгорелся вокруг жанровой природы романа. Отказав даже в возможности ''называться романом, П. Губер называет ''Голый год'' ''распадией'', ''механическим соединением различных сюжетов'', связанных лишь отчасти общим настроением'' (28;2).

Р. Лутохин определил жанр как ''поэму со сложной инструментовкой, причудливым языком, смелым художественным замыслом, своей философией''.

К концу 20-х годов после публикации ''Повести непогашенной луны'' (1926) и ''Красного дерева'' (1929) негативные оценки усилились. ''Недопустимое явление'', ''Красное дерево с белой сердцевиной'', ''Против переклички с белой эмиграцией'' тАУ далеко не полный список цветных газетных статей. Не остался в стороне и В. Маяковский. В своей статье ''Наше отношение'' он пишет: ''Повесть о ''Красном дереве Бориса Пильняка (так, что ли?) тАУ впрочем, и повести и его, и многих других не читалтАж в сегодняшние дни густеющих туч это равно фронтовой измене'' (10;150). Вяч. Полонский. Признавал, что истинный художник всегда создает свою ''картину мира'', также выступал против Б.А. Пильняка.

Началась, травля ''организованная кампания''. В защиту писателя выступает М. Горький. Это не помогло. В 35 году Б.А Пильняк был арестован, а в 1938 году, 21 апреля расстрелян, 6 декабря 1956 года реабилитирован. До реабилитации Пильняк был признан классовым врагом, его произведения и имя вычеркнуты из истории русской литературы.

Стремление писателя дать точную картину действительности, проследить исторические предпосылки происходящих событий понимались с точки зрения политической идеологии и все возрастающего культа личности вождя. ''Повесть непогашенной луны'' воспринимались как критика существующей власти, хотя сам Пильняк указывал на отсутствие в повести изображения каких - либо реальных исторических и политических событий.

Не могли простить Б. Пильняку отказа писать на заказ (''приказами литературу не создашь''), не признавали позиции Б. Пильняка относительно коммунистов

(''тАж Коммунистическая власть в России определены тАж историческими судьбами России и поскольку я хочу проследить эти российские исторические судьбы, я с коммунистами, т.е. поскольку коммунисты с Россией, постольку я с ними тАж''). Это ''постольку тАУ поскольку'' Пильняку не забудет. За газетными заголовками, типа ''Вылазки классового врага в литературе'' и ''Уроки пильняковщины'' сквозили высказывания о том, что Пильняк ''ничему не научился, что годы реконструктивного периода, годы вступления в социализм, построения бесклассового общества, рождения нового человечества были им увидены поверхностно'' (25;4).

Публикаций в 60-70-е годы о Б. Пильняке почти не выходит. В 75 году в журнале ''Вопросы литературы'' вышла работа В. Новикова ''Творческий путь Б. Пильняка''. Она не содержит не только значительных и правомерных суждений о творчестве писателя, но и указанные биографические сведения требуют проверки. Так, автор статьи называет дату смерти писателя тАУ 1941г (Пильняк расстрелян в 1938г), указывает на несостоятельность многих рассуждений: ''Чрезвычайно путанными и философски несостоятельными являются рассуждения автора о восточном и западном началах в жизни России, об азиатчине и стихийности, о противоречиях между городом и деревней'' (45;192).

Новым этапом в изучении творчества Б. Пильняка можно считать к 80-90-е годы XX века. Огромную роль сыграл здесь сын писателя Б.Б. Андроникашвили - Пильняк. В своих статьях (''о моем отце'', ''своя картина мира'', ''Мой дом быть русским писателем''тАж и др.) он не только создает образ Б. Пильняка как человека и писателя, рисует картину эпохи, современной Б. Пильняку, но и дает литературоведческий анализ таких произведений, как ''Голый год'', ''Машины и волки'', ''Волга впадает в Каспийское море'', ''Соляной амбар'' и других.

Современные исследования посвящены, как правило, анализу произведений

(Ю. Шайтанов, Н. Грякалова, В. Скобелев, С. Горинова), выявлению основных черт или отдельных элементов поэтики прозы Б. Пильняка (Н. Грякалова, Е. Дьячкова, О. Казнина,

Ю. Шайтанов, М. Голубков).

Увеличивается интерес к писателю и за рубежом. Появились интересные работы

Д. Кассека, М. Фальчикова и других исследователей.

Практически каждый автор упоминает о значимости историософской концепции

Б. Пильняка, высказанной им в произведениях. Исследователи выделяют такую категорию как историческая правда, являющуюся основной в творчестве писателя. Обозначают основной способ выражения этой правды тАУ метафора. ''Все - в метафоре. Метафора тАУ ощущение метафора тАУ мысль, метафора тАУ прием композиционного единства, сливающий разрозненные фрагменты'' (38;40).

Литературоведы пытаются глубже понять замысел автора, его видение и творческое изображение современных событий и их исторических предпосылок. Так, Г. Анищенко в статье ''Деревянный Христос и эпоха голых годов'' пишет в позиции Б. Пильняка относительно революции в России 1917 г.: '' тАж Революция уносит Россию не только во времени тАУ к дохристианской эпохе, но и в пространстве тАУ толкает в другую часть света, к нехристианской Азии. В метельном мороке все поехало с основ'' (12;244).

В к 90-х годов изучение наследия Б. Пильняка продолжается появлением диссертационных работ К.Б. Андроникашвили тАУ Пильняк, А.Ю. Галушкина,

С.Ю. Гориновой, И.Я. Кисловой и других. Стали традиционными и Пильняковские чтения, проводящиеся ежегодно в Коломне, на ''литературной родине'' писателя.

Возросший интерес к творчеству Б.А. Пильняка со стороны литературоведов порождает к жизни большое число критических работ, но, как уже было отмечено выше, они не содержат глубокого исследования историософской концепции автора, выраженной им в произведениях. Это объясняется отчасти тем, что в современном литературоведении отсутствует целостный взгляд на творческое наследие Б. Пильняк. Изучаются лишь отдельные произведения, отдельные аспекты его творчества.

В данной работе мы попытались проанализировать, осмыслить историософскую концепцию писателя, выраженную в произведениях 20-30-х годов. Выбор такого подхода обусловлен убеждением, что только философия истории может обеспечить целостный взгляд на творчество Б. Пильняка, ибо сам автор указывал на историческую основу своих произведений: ''Я хочу в революции быть историком тАж'' (в письме к Д.А. Лутохину 3 марта 22 года) (4;230). Таким образом, тексты произведений являются воплощением, реализацией авторской историософской концепции.

Тема дипломного исследования определила необходимость обращения к понятию историософии как философской категории.

''Историософия'' тАУ понятие, получившее свое обоснование и развитие на стыке философии и истории. Имеет три варианта толкования:

1) научно-технический способ исторического мышления;

2) всемирная история в целом;

3) общие законы исторического развития.

Целью данной работы не является глубокое изучение историософии как научной

дисциплины. Мы коснемся лишь некоторых ее аспектов, которые могут быть применены к творчеству Б.А. Пильняка: особый интерес для нас представляют общие законы исторического развития России, а также возможность влияния России на историческое развитие мира.

Законы исторического развития России Пильняк формулирует на материале

революции 1917 года. Оценивая ее образ через основные философские категории (соотношение природного тАУ исторического, духа - материи, восточного тАУ западного), Пильняк разрабатывает свою концепцию и реализует ее на страницах литературных произведений. Анализ текстов произведений позволяет говорить о важности авторского взгляда на философию истории России для раскрытия художественного мира писателя.

Отсутствие целостного анализа данного аспекта творчества Б. Пильняка в критике и

литературоведении свидетельствует об актуальности данной работы и определяет ее цель: выявить основные положения философии истории Б. Пильняка в произведениях, 20-30-х годов, проследить за их эволюцией в указанный период творчества.

Поставленная цель предполагает выполнение следующих задач:

1) определить способ художественного осмысления действительности в произведениях 20-30-х годов;

2) сопоставить исторические концепции автора, реализованные в произведениях 20-х и 30-х годов.

Цели и задачи определили структуру исследования. Дипломная работа имеет

следующую структуру: введение, глава I тАУ ''Система взглядов Б. Пильняка в прозе20-х годов''; глава II тАУ ''Художественная картина мира в произведениях Б. Пильняка 30-х годов''; заключение и библиография, насчитывающая 52 источника.

Практическая значимость работы определяется ее содержанием, которое может быть использовано в качестве материала при подготовке уроков литературы в старших классах общеобразовательных школ, спецкурсов, различных семинаров по литературе XX века.

Основные положения дипломного исследования отражены в докладе, прозвучавшем на научно тАУ практической конференции преподавателей и студентов ТГУ (2002г).

Глава I

Система взглядов Б. Пильняка в прозе 20-х годов.

Творчество Б. Пильняка 20-х годов представлено рассказами, повестями и романами, тесно связанными между собой повторяющимися мотивами, идеями, образами.

На страницах ранних произведений (это, в основном, рассказы 1915 тАУ 20-х годов) складывается система философских понятий, которая станет основой для развития историософской концепции автора на страницах более поздних произведений: романов ''Голый год'' (1920 г), ''Машины и волки'' (1924 г) и повестей ''Метель'' (1921 г), 'Красное дерево'' (1929 г), ''Третья столица'' (1929 г). Свое развитие получает и наметившиеся в рассказах конфликты и противоречия.

Началом своего творчества Пильняк считает те рассказы, под которыми стоит точное обозначение места написания: Коломна и ее окрестности. Пространственная ограниченность позволяет автору глубоко проникнуть в прошлое, обращаясь к мифам, легендам, монастырским преданиям.

Позднее, когда Пильняк посвятит творчество изображению современности, Коломна войдет в произведения не легендами и преданиями, а своим обликом, реальными знаниями и сооружениями, планировкой улиц и площадей. В рассказах же коломенские реалии призваны создавать дух прошлого, дух языческого мировоззрения, которое никогда, не было изжито христианской религией и проявилось со всей яростью и стихийностью в революционное время. Рисуя на фоне провинциальной действительности жизнь в ее всеобъемлющем проявлении (жизнь человеческая, природная, историческая), Пильняк определяет ее ценности законы. Именно в раннем творчестве складывается важнейший для Пильняка способ философствования, получивший в начале XX века название ''мистический реализм''. Это религиозно-философская концепция, допускающая возможность непосредственного знания человеком познаваемых им оригиналов (в произведениях Пильняка это природа, позднее тАУ история и революция) путем прямого пребывания в них его души.

В ранних рассказах Б. Пильняк пытается познать прежде всего жизнь человеческую и природную. Слиться с природой, по Пильняку, это вскрыть инстинктивно-бессознательные начала человеческой жизни. Исторически у русского человека сложилось два типа мировоззрения, один из которых наложился на другой, - язычество и христианство, причем первое и стало тем инстинктивно-бессознательным, что имеет значения для Пильняка.

Главной чертой языческого мировоззрения выступает слияние человека с природой. Природа - одна из важнейших тем пильняковских рассказов. ''Жизнь, свет, солнце, все. Что есть кругом и внутри человека, человек познает через самого себя'', - пишет Пильняк в 1915 г в рассказе ''Смерти''. Природа выступает здесь как нечто, существующее под взглядом человека, лишь в его присутствии Пильняк пытается изобразить Природу без вмешательства человека, в ее идеальном, мифическом состоянии, почувствовать ее изнутри. Этому посвящен рассказ 1915 г ''Целая жизнь''. Рассказ о птицах. Птицы тАУ это природа. Нет названий и характеристик; автор пытается уйти от имен, данных человеком, к истине, не требующей ненужных подробностей. В завязке рассказа тАУ любовь и рождение, в развязке тАУ смерть. Это событийность природной жизни. Важнейший урок, который способна дать Природа, свободная от человеческого опыта и исторических условностей. Она ценна сама по себе. Путь к такой природе ищет герой ранних пильняковских рассказов (''Снега'', ''Смертельное манит'', ''Лесная дача''). Только любовь способна одарить человека природной мудростью, соединив его с Природой. Но человек отказывается от любви, тем самым отказываясь от языческого слияния с природой (''Мать сыра тАУ земля'' (1927)). В рассказе ''Без названия'' двое тАУ Андрей и девушка тАУ навсегда убили любовь, ''все провалилось во мрак, в котором ничего не видно''. Если же любовь жива, то только она имеет значения и ценность в жизни: ''Любовь тАУ есть рождения. Любовь тАУ есть счастье'' (''Верность'').

Любовь не смогла соединить человека с природой, но она определяет важнейший закон Природы тАУ закон жизни. Именно это чувство возносит рождение на уровень духовный с уровня инстинкта. Так, в рассказе ''Старый сыр'' Мария любит и принимает ребенка, рождение которого было следствием насилия и проявления звериных инстинктов. Рождение победило смерть, а любовь тАУ инстинкты и насилие. Это закон жизни, который несомненно присутствует во всех произведениях Б. Пильняка. ''К нему пришла та правда, которая все разводит, как пословица, руками, облегчающая правда: он понял, что жива жизнь жизнью, землей, тем, что каждую весну цветет земля и не может не цвести, и будет цвести, пока есть жизнь тАж'' (''Старый дом'' (6;27)).

Сила жизни в ее простоте, в том что никто не знает ничего в жизни, кроме того, что она есть. И вместе со своей простотой, она многообразна и непознаваема. ''О жизни человеческой всегда надо говорить, что она проста, и никогда нельзя сказать, что проста человеческая жизнь'' (''Грего тАУ Тримунтан (6;46)).

Это представление о силе человеческой жизни Пильняк пронесет через все свое творчество, закон жизни останется неотъемлемой частью развязки всех его произведений.

Другой важнейший чертой языческого мировоззрения, нашедшей свое отражение в ранних рассказах Пильняка, явилась вера в добрые и злые силы, которые несут в себе вещи. У Пильняка вещи несут в себе память (рассказ ''Вещи''). Так из языческих категорий легенд возникает важнейшее философское понятие тАУ память. Позднее мотив памяти преобразуется в мотив археологических раскопок, но носителями воспоминаний по-прежнему останутся предметы.

В рассказах также намечается антиномия, которая будет играть одну из главных ролей в историософской системе Б. Пильняка. Природа противостоит Истории, как неизменная повторимость тАУ изменчивости. Причем противостояние происходит по всем важнейшим понятиям: - любовь

- рождение

- память

''Каждая историческая эпоха создавала и создает свои понятия любви, и каждая историческая эпоха имела свои законы рождения'' (''Верность''). Конфликт между мудростью Природы и субъективными представлениями о ней выступает на первый план в повести ''Мать сыра - земля'' (27г).

Если соединение человека и природы возможно только через любовь, то соединение истории и природы достигается через понятие вечности, соединяющей мудрость историческую, воплощенную в Библии и природную, связанную с тайнами бытия (''Тысяча лет''). Дальнейшее развитие понятие ''Вечность'' найдет в историософской концепции писателя.

Таким образом, характеризуя ранние рассказы Б. Пильняка, мы можем говорить о присутствии в них антиномии ''История тАУ Природы'', имеющей важнейшее значение при формировании историософской концепции автора. Из этого соотношения, по Пильняку, вытекает закон жизни как вневременная и внеисторическая категория. Данная антиномия, ровно как и понятие закона жизни, странится в течение всех творческой жизни писателя и, несомненно, будет определять характер его произведений.

К 20-м годам Пильняк все больше внимания уделяет категории исторической памяти, наметившейся в творчестве в 10-е годы. Ведущее место в произведениях начинает занимать история. ''Вспомни историю всех времен и народов тАж'' тАУ в одном из рассказов 19 года призывает Б. Пильняк (7;138).

В 21-м году он ставит вопрос об историческом развитии мира. В повести ''Метель'' (21) дьякон размышляет о первой дойке скотины: ''Сколько тысяч лет тому назад и как это было, когда впервые доили корову? и корову ли доили или кобылу? и мужчина или женщина? и день был или утро? и зима или лето? тАж'' (7;45). Ему нужно это знать, чтобы определить закономерности развития. Определить, как ''на столетья болотными лихорадками, умственным тАж наваждением, дубьем, стоеросом, мгновением в вечности, возникают империи'' (7;46).

Возникающие вопросы об истории развития мировой цивилизации как единого целого Пильняк решает на историческом материале России. ''Я люблю русскую культуру, русскую тАУ пусть нелепую историю, ее самобытность, ее несуразность. И еще я люблю тАУ метелицы, разинавщину, пугачевщину, бунты: жги, круши, крой, грабь: - я люблю русский, мужичий, бунтовщичий тАУ октябрь, в революции нашей метелицу, озорство тАж'', - так характеризует свое творчество (темы, проблемы и способ выражения авторской идеи). Б. Пильняк в письме к Д.А. Лутохину от 3 мая 1922 года (4;226).

Пильняк обращается к понятию историософия, основная идея которой состоит в следующем: зная прошлое, можно оценить настоящее и предугадать будущее. Пильняк разрабатывает собственную историософскую концепцию, важнейшую роль в которой он отдает революции тАУ событию, по его мнению, соединившему в себе прошлое и будущее. Революция, таким образом, объяснила первое и предопределила второе. Это, по Пильняку, откровение, ''величайшее очищение'' над землей. Необходимо лишь познать ее, вскрыть ее сущность и мы познаем будущее. Пильняк не раз будет перекрашивать свою историософскую концепцию, движимый желанием обнаружить органическую связь между Россией и революцией, найти верные пути развития послереволюционной страны. Для этого он, согласно мистическому реализму, должен вскрыть инстинктивно тАУ бессознательное начало в революции. Поэтому писатель дает обоснование развернувшихся в стране революционных событий, связуя их, согласно историософской концепции, не только с предыдущими двумя столетиями послепетровского развития, о чем будет сказано ниже, но и с тысячелетней национальной психологией народа, его духовными традициями, социальными навыками, его мироощущениями. Таким образом, революция, ее художественный образ, созданный Пильняком на страницах своего зрелого творчества, приобретает национальный характер.

Раскрытию этого образа способствует характер русского человека, в котором неразрывно сочетаются язычество и христианство (об этом Пильняк много писал в своих ранних рассказах), раскрывающиеся через антиномию Природа тАУ история.

Но революция тАУ это не только национальный характер, это и историческое событие, развертывающиеся в пространстве и во времени событие, на характер которого оказывает влияние страна, в которой добавится и переплетется с первой еще одна важнейшая для автора антиномия: Восток-Запад.

Противопоставление Востока и Запада осуществляется по нескольким основополагающим категориям:

- природа,

- религия,

- человек и его активность в мире.

Отношение к природе формировалось под влиянием последней. Так на востоке природа не давала человеку надежды на то, что ее когда тАУ либо удасться приручить. Отсюда страх перед стихиями и в то же время уважение и преклонение перед ними, удивление и восхищение красотой и гармонией природы. Признание непостижимой тайны природы рождал пассивно-созерцательное отношение к жизни, а также коллективное единство, как способ противостояния стихиям.

Единственно возможная активность тАУ самобытная, творческая, создающая новую культуру, возможная лишь на религиозной почве. Именно поэтому восток признан колыбелью всех великих религий мира. И в религии Востока тАУ тайна, мистерия, постичь которую можно лишь созерцанием. Востоку чужд романтизм, поиски смысла жизни и разочарования.

Запад воплотил в себе менталитет древнего Рима: рационализма, ''нетерпимый к тайне'', обусловивший практицизм и расчетливость. На западе условия жизни, прежде всего природные, легче, оттого нет необходимости коллектива, поэтому складывается индивидуалистическая культура и тип мышления. Человек мыслится как творец собственной жизни, нет преклонения ни перед стихией тАУ ее можно покорить, ни перед религиозными символами тАУ их можно создать. На Западе стихия покоряется разумом.

Таким образом, антиномия Восток тАУ Запад выражается в противопоставлении восточной идеи внутреннего равновесия человека и бытия западной идеей противостояния человека и окружающего мира.

В России восточного и западного проходит выход, по Пильняку, в противостоянии Москвы и Петербурга.

Издавна столицей России была Москва тАУ город для Пильняка типично азиатский ''с несуразными палатами на углах, с ковриками плакатов на стенах'', с кривыми переулками, тупиками, подворотнями и пустырями, заросшими деревьями. Петербург тАУ попытка связать Россию с Западом, навязать русской, восточной стихийности западные ''культурные'' проспекты, создать русский ''Парадиз''.

Рождение новой столицы воспринимается Пильняком как глубоко чуждое России явление, оторванное от народа и исторического хода развития России: ''нелепая случайность, насилие над русской историей и русским народом'' (28;57).

Противоборство Москвы и Петербурга определило историю России вплоть до революции.

Торжество Запада ознаменовалось тем, что ''старая, колонная, умная Русь, с ее укладом, былинами и песнями, монастырями тАУ казалось, - замыкалась, пряталась, затаилась на два столетия'' (28;57). Но время от времени, восточное все же прорывалось сквозь западной культурный слой, оно стало тем инстинктивно-бессознательным, что и определило характер революции и дальнейшую историю России: ''Днем Китай тАУ город, за китайской стеной, ворочался миллионом человеческих жизней тАУ в котелках, в фетровых шляпах и зипунах тАж А ночью из каменных закоулках и с подворий исчезали котелки, приходили безлюдье и безмолвье, рыскали собаки. И тогда в этой пустыне из подворий и подворотен выползал тот: Китай - без котелка, Небесная империя, что лежит где-то за степями на востоке, за Великой каменной стеной, и смотрит на мир раскосыми глазами, похожими на пуговицы солдатских шинелей'' (6;52).

Средство двух противоположных начал так плотно вошло в русскую жизнь, что даже время измеряется двумя различными мерками тАУ восточными и западными

''Часы у зеркала тАУ бронзовые пастух и пастушка тАж, как романтический осьмнадцатый век, им отвечает кукушка тАж как Азия, Закамье, татарщина'' (6;69). А рядом с ними тАУ сборные часы, не связанные ни с посвященной Европой, ни со стихийным Востоком, но вместе с тем явившиеся из культуры древнего мира, объединявшей и Восток, и Запад. Сборные часы тАУ проявление чисто русской черты-сборности, тАУ в которой, по мнению многих философов, и проявляется единство восточной и западной культуры в истории России. Для Пильняка, тем самым, открывается еще один путь России, собственно русский, путь в глубину русской истории, в домонгольские времена, к самой себе. Именно эта соборность тАУ важнейшая категория в творчестве Пильняка, явно она проявится в ''Голом годе'' и в ''Созревании плодов'', но на протяжении всей писательской жизни она будет определять поэтику пильняковских текстов. Именно соборность диктует Пильняку постоянное обращение к опыту писателей тАУ классиков и писателей тАУ современников (''тАж нам выпало делать русскую литературу соборно тАж'', - цитирует Пильняка Ауэр (43;14), а также к читательскому опыту, постоянно приглашая читателей к соавторству (''Читатель должен дополнить рассказ своими главами'' (''Вещи'' (5;21)); ''Каждому тАУ его глазами'' (''Голый год'' (6;53)). Соборность нужна автору для познания истины, которая добивается только всеобщими усилиями. Никто не может единолично завладеть правдой. В жизни столько правд и истин, что одному человеку не под силу овладеть ими. В таком понимании соборности Пильняк близок к древнерусской философии творчества, согласно которой письменное слово воспринималось как всеобщее достояние.

Соборность у Пильняка тАУ единение не только современников, но и людей, вещей исконно русских, древних, свободных от западного налета петербургской культуры, которой соборность чужда. Возможность соединения дают археологические расколки. Это воскрешение старой Руси, оживившее скифскую каменную бабу, скрытую веками истории в многочисленных курганах.

Расколки у Пильняка приобретают символическое значение погружения в другое время, когда не было борьбы. В- З а было гармоническое существование.

Столкновению времен посвящен рассказ ''Тысяча лет''. Здесь проявляются несколько слоев времени.

Князья Вильяшевы ведут свой род от Владимира Мономаха, внука великового императора Византии Константина. Константин крестил первую русскую христианку Ольгу. Младший брат Вильяшев тАУ былинный богатырь, старший Константин пошел в восточных предков. В их внешности и манере проглядывают хищные звери; они веками охотились и подчиняли , но ушло их время и ''обессилела их сила''. Она ''ушла'' под землю, и ходят они по курганам, в которых ''хранится'' их сила, подлинно русская, былинная. Тысячи лет умирала, рассеивалась эта сила. Растворилось время, но вскоре снова задышал курган, то есть снова скапливается сила, идет новый синтез времени.

Пока время спокойно и неторопливо, измеряется тысячелетиями. ''Тысяча лет'' тАУ не только название рассказа, это и важнейший период развития страны в историософии

Б. Пильняка. Это исторический этап, на протяжении которого осуществлялось противоборство России и Запада. ''Где-то Европа, Маркс, научный социализм. А здесь сохранилось поверье, которому тысяча лет'' (6;92). Рассказ знаменует собой конец тысячелетнего царства, господства Запада. Пробуждаются истинно русские силы, время начинает измеряться другими мерками.

Пильняк бесстрастно свидетельствует конец одной эпохи и начало другой. ''Оставим мертвым погребать своя мертвецы'' тАУ библейский эпиграф к рассказу ''Тысяча лет''. Конец одной эпохи, по закону истории, повторяющему закон природы, свидетельствует о начале другой. ''Так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях'' тАУ еще один эпиграф из повести тех лет ''При дверях''. Так в Библии предсказано скорое появление Сына Человеческого.

Противоборство Востока и Запада в России завершается. Вверх в этой борьбе одержала Россия с ее самобытной соборностью, с ее самобытным временем, что сохранилось глубоко под землей, надежда на воскрешение старой, исконной Руси, которая, по мысли Пильняка, повторяющей убеждение Н. Бердяева, ''должна сознавать себя и Западом,

Востоко - Западом, соединителем двух миров тАж'' (15;28) и является воплощением гармонии истории.

Сейчас, в преддверии революции, такое соединение, по Пильняку, возможно. Именно оно поставит Россию выше всех других государств мира и даст ей право ''перекрашивать'' историю по-своему: ''История иногда меняет свою колесницу на иные повозки. Сейчас история впряглась в русскую тему тАж'' (7;112).

Итак, Пильняк определил предпосылки революции и ее роль в истории России. Писатель подчеркивает ее высшее предназначение тАУ вернуть страну к своим истокам, возвести ее на новую ступень исторического развития. Все последующие произведения призваны проанализировать революцию во всех ее проявлениях и спрогнозировать пути развития России.

Революция появляется как нечто неопределенное, смутное. В повести ''При дверях'' впервые для изображения революционных событий используется образ метели: ''А вечером звонил кто-то по телефону и сказал, что с Урала идет буран, и к ночи метель прошла'' (7;22).

Метель тАУ излюбленный символ для изображения революции у Пильняка. Он позволяет не только избежать автору четких трактовок и раз и навсегда определенной позиции в оценке исторических событий, но и выстраивает произведение Б. Пильняка в определенной традиции русской литературы. Идет она от Пушкина: вождь мужицкого бунта как бы материализуется из бурана в ''Капитанской дочке''. Описание метели здесь буквально соответствует тому, которое дано в стихотворении ''Бесы''. Основной мотив в этом

описании тАУ занесенные дороги, невозможность определить дальнейший путь и противостоять стихии. Революция у Пильняка тАУ тоже стихия, уничтожающая все старые пути, а также ''бессмысленный и беспощадный'' мужичий бунт, возвращающий Россию в 17 век, исправляющий ''ошибку'' Петра I.

В 1920-м году Б. Пильняк пишет свой первый роман о революции ''Голый год''. Именно в нем нашли целостное воплощение основные антиномии, через которые раскрывается историософская концепция Б. Пильняка: Восток тАУ Запад, Природа тАУ История. В произведении эти начала находят свое выражение в ряде частных противопоставлений: бездуховность, упадок культуры среди интеллигенции (детей Петра I) - и напряжение воли, стремление действовать, строить новую жизнь в голодной, но движущейся вперед России, присущим большевикам, ''кожаным курткам''; жизнь России исконной, языческой, допетровской тАУ и два века после реформ Петра; вера истинная и ложная (столкновение язычества, христианства и масонства). Все эти идеи даны не в форме абстрактных рассуждений, а воплощены в пространственно тАУ временной организации произведения, в самостоятельных, сюжетных линиях, мотивах и образах. Конкретно-исторические категории соотносятся с обобщенно тАУ философскими (проходящая минута тАУ и вечность, настоящая тАУ и будущее, жизнь тАУ и смерть), что позволяет рассмотреть события революции в широком философском контексте.

Этот синтез историософии, философии и традиционно эпического изображения революции определил и поэтику ''Голого года'' тАУ Автор отказывается от привычной романной традиции: ''Этой зимой я написал уже роман ''Голый год'', - сообщал Б. Пильняк И.И Белоусову. тАУ У меня роятся какие тАУ то странные образы и ощущения. Писать так, как писал Чехов, Бунин, Ценский, нельзя тАж''(21;32). Складывается орнаментальная проза

Б. Пильняка, навсегда причислившая его к русскому авангарду, импрессионизму. ''Революцию взять сюжетом почти невозможно в эпоху течения ее'', - скажет А. Белый (14;29). Произведения Б. Пильняка свободны от единого сюжета, в них нет традиционных романных характеров. Они строятся на ''склейке'' разнородных в тематическом и стилевом отношении ''кусков''. Но именно эта форма позволила показать не только рушившийся мир, но и выявить исторические и философские законы жизни.

История по-прежнему рисуется через метафору, получает свое развитие образ метели. Автор стремится выразить надиндивидуальную ритмику эпохи: ''Каждому тАУ его глазами, его инструментовка и его месяц'' (6;53).

С самого начала на уровень семантики текста выносятся два основных мотива, включающих в себя контрапункт времени тАУ вечности, заявленный уже в эпиграфе к ''Вступлению'' (''тАж и тогда, когда будущее молчит о судьбине нашей, всякая проходящая минута вечностью начинаться может'' (6;40)) и контрапункт Ордынин тАУ город тАУ Китай тАУ город, соответственно тематизирующий противо- и сопоставление двух одинаково тАУ стихийных, иррациональных начал тАУ исконно русского и восточного, которое сопутствует русскому как его бессознательное. Тема Ордынин тАУ город подхватывает образные доминанты заглавной мотивной линии рассказа ''Проселки'', а следовательно, и саму идею национальной самобытности, исконности: '' Земли же ордынские тАУ суходолы, долы, озера, леса, перелески, болота, поля, пылкое небо тАУ проселки''. Тема Китай тАУ города, ориентированная повторами словообразов с семантикой ''отсутствия'' (''безлюдье'' и ''безмолвье'', ''без котелка'', ''вместо глаз''), выносит идею загадочной, скрытой в глубинах бессознательного восточной стихии: ''тАж в

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.