Истоки зла в мире и человеке в восприятии Шекспира по произведениям Макбет, Король Лир, Гамлет

К концу XV тАУ началу XVI в. в большинстве стран Западной Европы происходит быстрое разрушение основ феодального общества, его устоев и традиций. Начальный период этого процесса характеризуется ярким расцветом новой культуры. Этот период обычно называют эпохой Возрождения. Название это первоначально означало возрождение к жизни античного наследия, которое в средние века было забыто. В XV тАУ XVI вв. интерес к нему быстро возрастает, оно усиленно изучается, на произведения античного искусства и науки смотрят как на образцы. Этот интерес появился уже у Данте, свидетельствуя о ростках новой культуры. Однако важнее позднейший, переносный смысл того же названия: возрождение (после длительного средневекового застоя) творческой активности человека в самых разнообразных областях тАУ в экономике и технике, в политической жизни, в исследовании земного шара и природы, в поэзии и искусстве. Вся эта кипучая деятельность была порождена быстрым ростом производительных сил и борьбой против феодальных отношений, ставших тормозом для их развития.

Переворот в экономике, связанный с великими географическими открытиями, развитие мореплавания, торговли, зарождение крупной промышленности вызывают рост новой культуры. Благодаря заморским путешествиям кругозор человека расширяется, завязываются широкие культурные связи. Распространяется книгопечатание. Ознакомление с земным шаром, а затем открытие Коперником закона вращения Земли рушат всю систему схоластических представлений о мире. Возникает интерес к познанию природы, появляются ростки научного мировоззрения.

1. Концепция человека в ренессансной культуре

Особенность эпохи Возрождения составляет развитие человеческой личности, мощный рост активности, инициативы и таланта человека. Энгельс характеризует Возрождение как эпоху, Влкоторая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и ученоститАж Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчестваВ»[1]
.

Эрвин Пановский, крупнейший искусствовед XX века, говорит о больших трудностях периодизации Возрождения и определения этого периода. Лишь кратко упоминая о разнообразных эксцентрических концепциях Ренессанса, Э. Пановский считает бесспорным лишь то, что Ренессанс был очень тесно связан со средними веками, что он был верен наследию классической античности, что до ВлвеликогоВ» века Медичи было несколько других мощных, хотя и не столь значительных культурных возрождений. Уже о том, насколько велика была в действительности роль Италии в Возрождении, можно спорить, так же как можно спорить о включении в рамки Возрождения XIV века в Италии и XV в северных странах. Но, согласно Э. Пановскому, нельзя, по-видимому, считать, что в Ренессансе не было ничего специфического, что это лишь одно из целого ряда явлений, которых было много в Европе на протяжении последних тысячи лет, и поэтому нужно говорить лишь об очередном ренессансе и писать его со строчной буквы.

В самом деле, о том, что Ренессанс действительно явился заметным историческим порогом, свидетельствует, согласно Э. Пановскому, уже тот факт, что после него стало возможным говорить о средних веках.

Принцип свободного развития человеческой личности становится идейным знаменем Возрождения. Средневековая мораль покорности и аскетизма становится несовместимой с прогрессивным развитием общества. В идейной жизни все более крепнет новое направление тАУ гуманизм (от латинского слова humanus - человеческий). Вначале гуманистами называли ученых, занимавшихся человеческими, то есть небогословскими, науками. Впоследствии под этим словом стали понимать мировоззрение, провозглашающее высшей ценностью человека, утверждающее его права на счастье и гармоничное развитие.

Главным содержанием искусства становится человек, его земная жизнь, его борьба за счастье.

Алексей Федорович Лосев имеет свой взгляд на свободную человеческую индивидуальность: ВлНас не должно удивлять то обстоятельство, - пишет он в своей работе ВлРаннее ВозрождениеВ», - что в раннем Ренессансе выдвигается на первый план свободная человеческая индивидуальность и что эта индивидуальность обычно выражена здесь весьма сильно. Уже в эстетике проторенессанса, в лоне католической ортодоксии, мы отметили постепенный и неуклонный рост философско-эстетического мышления в направлении индивидуальных характеристик. Тогдашние авторы, еще не порывая с прежним мировоззрением, - и это относится уже к Фоме тАУ пытаются формулировать свободную индивидуальность покамест еще только в области учения о форме, максимально насыщенной и даже рассматриваемой как предмет самостоятельного эстетического любования. В XIII веке все это еще было, однако, слито с другими философскими и художественными стилями. Теперь же, с начала XV века, сильная и свободная человеческая индивидуальность выступает весьма заметно и уже на достаточно крепком основании. И подобного рода свободная человеческая индивидуальность навсегда останется характерной для эпохи Ренессанса, хотя пониматься она будет везде по-разному, ее сила будет трактоваться весьма прихотливо, вплоть до полного бессилия, и даже ее самостоятельное субстанциональное существование тоже будет всегда неустойчивым.

Только одно обстоятельство необходимо иметь в виду, чтобы все подобного рода рассуждения об индивидуализме эпохи Ренессанса не превратились в общую фразу и не стали той банальной характеристикой, которой историки пользуются для изображения самых разнообразных исторических эпох. Это обстоятельство заключается в том, что выдвинувшаяся на первый план человеческая личность обязательно мыслится физически, телесно, объемно и трехмерно. Это важно прежде всего для характеристики самого искусства эпохи Ренессанса, которое доводит самодовлеюще-эстетическую форму Фомы Аквинского до рельефно представляемого и изображаемого тела. Но эта телесно-рельефная индивидуальность, эта личностно-материальная человеческая субъективность, эта имманентно-субъективная данность человеку всего окружающего, вплоть до самых последних тайн, совершенно заново ориентирует человека и все его жизненное самочувствие. Человек как бы обновляется, молодеет и начинает находить счастье своей жизни в беззаботности, в легкой и эстетической самоудовлетворенности, в красивой жизни, о бездонных глубинах и о трагической напряженности, которой человеку Ренессанса часто вовсе не хочется даже и думать. Правда, легкомысленную значимость такой беззаботности возрожденцы начинают понимать очень рано, и, как мы увидим ниже, представители итальянского Высокого Ренессанса, не смотря на это самодовление жизни, не смотря на эту арифметически симметрическую пропорциональность и гармонию свободной жизни, чувствуют также и границы такой личностно-материальной эстетики. Однако сначала всмотримся и вслушаемся в это обновление человеческой личности, в это ее помолодение, которое всем известно хотя бы по первым сценам ВлФаустаВ» Гете. Вот как характеризует этот возрожденческий индивидуализм французский историк литературы и культуры Ф. Монье: ВлЕще недавно, в средние века, запрещалось, как идолопоклонничество, сооружение статуй современникам; кватроченто ничего другого не делает, как воздвигает алтари в честь возрожденного человека, которого Альберти оделяет идеальными размерами и который представляется Кастильоне по своему изяществу Влсуществом не рожденным, но искусно изваянным собственными руками какого-нибудь богаВ». Красота человека, воля человека, превосходство человека, бесконечная возможность человека тАУ не мнения, а догмы. Век открывается трактами старого богослова Джаноццо Манетти ВлО достоинстве и превосходстве человекаВ» и заканчивается трактатом ВлО достоинстве человекаВ» молодого князя Пико делла Мирандола, который рассчитывал представить Европе живое доказательство этого достоинства своею ученостью, своею молодостью и своею красотою. Папа Павел II, по словам Платины, желал бы называться в качестве первосвященника Влкрасивым человекомВ» - Влil formosoВ». Купец Ручелаи благодарит Бога за то, что он создал его человеком, а не животным. Тиранн Бентивольо заявляет в надписи на башне своего дворца, что он человек, Влкоторому по его заслугам и благодаря счастью даны все желаемые благаВ». ВлЧеловек, - говорит Леон Баттиста Альберти, - может извлечь из себя все, что пожелаетВ». ВлПрирода нашего духа всеобъемлющаВ», - говорит Маттео Пальмьери. ВлМы рождены с тем условием, - говорит Пико делла Мирандола, - что мы становимся тем, чем мы желаем быть»».

Если всерьез принять такого рода особенности возрожденческого учения о человеке, то можно сказать, что в те времена происходило какое-то прямо обожествление человека. В настоящей работе мы предпочитаем употреблять более понятный термин ВлабсолютизацияВ» человеческой личности со всей ее материальной телесностью. То же мы находим и у Ф. Монье: ВлДа, это так: человек тАУ бог. Если кватроченто, совершенно забывший о первородном грехе, имел религию, это была религия человека. И это нечестие находит себе оправдание в том, что современная эпоха создала столько прекрасных образцов человеческого рода, столько вполне здоровых существ, столько универсальных гениевтАжВ».

В последующие века найдутся философы, которые будут выводить существование человека из мысли о человеке, из идеи человека, из философии человека. Это все совершенно чуждо Ренессансу, который, по крайней мере вначале, исходит просто из человека как такового, из его материального существования. В последующие века возникнут теории, которые будут выдвигать на первый план мораль и будут выводить сущность человека из его моральной сущности. Для подлинного возрожденца всякий морализм такого рода был бы чем-то только смешным. Но из чего же в таком случае исходил возрожденческий человек и на чем же пытался себя обосновать? Как мы уже говорили, этой основой была для него только личностно-материальная основа. Но можно сказать и иначе. Это была для него жизнь; и поскольку такая жизнь мыслилась личностно-материально, она была свободна от всяких тяжелых и трудновыполнимых заповедей, была основана на веселой, если не прямо легкомысленной беззаботности, на привольной и безмятежной ориентации. Прочитаем еще некоторые рассуждения из Монье: ВлЖизнь тАУ это что-то таинственное, что в средние века бичевалось, теперь бьет ключом, входит в полную силу, расцветает и дает плоды. Художники прежнего времени рисовали на стенах кладбищ Влтриумфы смертиВ»; художник Лоренцо Коста рисует на стенах церкви Сан Джиакомо Маджиоре в Болонье ВлТриумф жизниВ». ВлТам, где есть жизнь, - говорит Пико делла Мирандола, - есть душа, где есть душа, там есть ум»».

Однако стоит привести те рассуждения у Монье, которые специально рисуют то приволье и раздолье, которое создавали себе и вокруг себя по крайней мере итальянские возрожденцы. Это было, конечно, весьма тяжелой иллюзией, от которой сами же возрожденцы очень много страдали, в которой они каялись и от которой они хотели отойти, но отход этот тоже давался им с большим трудом и, можно сказать, почти никогда не удавался полностью. ВлЧеловек живет полною и широкою жизнью, всеми порами и всеми чувствами, без торопливости и без нервности, без усталости и без горя. Он с удовольствием встает утром, с удовольствием вдыхает аромат неба и растений, с удовольствием садится на лошадь, с удовольствием работает при свечке, с удовольствием развивает свои члены, дышит, существует в мире. Кажется, как будто он вбирает в себя при каждом дыхании двойное количества кислорода. Отнюдь не противный самому себе, он живет в мире с окружающей средой и с самим собой. Он считает, Влчто большего блаженства нет на земле, как жить счастливоВ». Он гонит горе как бесчестье и как нечто не стоящее внимания, употребляя против собственных страданий и против чужих страданий всякого рода легкие средства, какие позволит ему его сила. Вспоминать о чем-нибудь приятном, спать, любить, петь, играть на каком-нибудь инструменте, танцевать, играть в орешки, ловить рыбу удочкой, как Август, бросать камешки так, чтобы они прыгали по воде, как делал Сципион, - все это составляет содержание одного из рецептов, которыми располагает Леон Баттиста Альберти для сохранения душевного спокойствия. Он нисколько не страдает от разобщенности с людьми; вместо того чтобы обнаружить ему его слабость, его положение дает ему повод выказать новую энергию. Он не испытывает никакого грустного настроения оттого, что он представляет из себя единственное, оригинальное, отличное от других существ. Он не беспокоен, не возбужден, не беспорядочен. В богатом и обновленном организме кровь течет без задержки и не уменьшаясь, мускулы играют свободно, силы и способности уравновешиваютсяВ». ВлДействие и желание стоят на высоте; сила в гармонии с волей; пульс ровный, движения спокойны; усилия делаются охотно, и внимание так легко возбуждается, так долго сохраняется и так отзывчиво на все, что можно было бы сказать, что это девственная сила, которой никогда еще не пользовалисьВ».

Эту никогда не повторявшуюся в жизни европейского человечества стихию помолодения, стихию беззаботной и привольной ориентации среди всех трагедий жизни, эту яркость, полноту и некоторого рода бесшабашность ранней юности мы должны учитывать при характеристике Ренессанса в первую очередь. Тут же, однако, историческая справедливость заставляет признать, что ранняя и безответственная юность Ренессанса кончилась довольно быстро. Очень скоро стала ясной полная невозможность базироваться только на такой беззаботно-привольной личностно-материальной основе жизни. Можно сказать, что весь Ренессанс представляется нам борьбой между этой беззаботно и привольно чувствующей себя юностью, с одной стороны, и постоянным стремлением базировать нормы человеческого поведения на чем-нибудь ином, гораздо более солидном, а не просто только на одной изолированной и иллюзорно-свободной человеческой личности. Чем более созревал Ренессанс, тем более интенсивно переживалась трагедия этой иллюзорно-свободной человеческой личностиВ»[2]
.

В борьбе против церковного мировоззрения гуманисты опираются на образцы античной литературы и искусства. В античном наследии гуманистов привлекает жизнерадостность, любовь к человеку. В статуях античных богов они видят образ прекрасного, правильно сложенного и одухотворенного человека, очень близкий к их идеалам. Античная литература захватывает гуманистов разнообразным показом человеческих чувств, интересов и деятельности. Возрождение древности помогает их борьбе.

Гуманистическая литература эпохи Возрождения целиком посвящена теме человека и борьбе против всего, что мешает его свободному развитию и счастью. Любовь как прекрасное человеческое чувство становится одной из больших тем литературы. Гуманисты бичуют предрассудки сословного неравенства в браке.

Гуманисты эпохи Возрождения в большинстве своем не могли предвидеть нового, буржуазного гнета, понять бесчеловечность развивающегося человеческого общества. Передовые люди Возрождения еще свободны от пороков позднейшей буржуазии, например от узости интересов, ограниченных стремлением к наживе.

Искусство Возрождения тАУ это новый шаг в художественном развитии человечества.

В эту эпоху преодолевается средневековая замкнутость, когда люди были ограничены рамками поместья или города и имели весьма смутное представление о внешнем мире. Преодолевается и религиозный взгляд на человека как на греховное существо, беспомощную пешку в руках Бога. Таким образом, происходит как бы открытие мира и человека.

Искусство Возрождения поражает масштабностью образов. В этой масштабности и проявляется радость открытия: мир широк и удивителен сам человек.

ВлКакое чудо природы человек!В» - воскликнул шекспировский Гамлет.

Вот глыба камня. Сильными руками

Я высекаю человека в ней.

И оживает камень перед нами,

Сверкая теплым мрамором очей.

ВлГордый образВ» человека тАУ одно из величайших завоеваний реализма Возрождения. Этот реализм иногда называют идеализирующим или прекрасным. Стремление к идеализации образа заметно и в мадоннах Рафаэля, и в комедиях Шекспира, и в поэзии Петрарки. Но в этой идеализации поэт и художник не теряют жизненной почвы. Они стремятся в реальном человеке увидеть красоту и благородство. И это не столько внешняя красота, сколько проявление высокого настроя души.

Стремление к идеальному отнюдь не ослабляет пафоса утверждения всего земного, плотского. Именно в борьбе против церковного аскетизма искусство Возрождения прославляет радости жизни.

Церковь считала человеческое тело греховным Влсосудом дьяволаВ». Напротив, художники Возрождения рисуют обнаженное тело, в мраморе и красках они создают гимн его красоте.

Величественно добро, идеальны образы многих героев, но сама жизнь отнюдь не идеальна. Рядом с Отелло тАУ беспощадный Яго. Злодеи Шекспира по-своему также грандиозны тАУ Макбет, Ричард III. Здесь также проявляется стремление к созданию могучих образов. Оно, правда, сказалось уже на последнем этапе Возрождения, когда обнажились противоречия эпохи и был во многом поколеблен оптимизм предшествовавшего этапа.

2. Проблема зла в человеке в эпоху Ренессанса

Эпоха Возрождения, или, если пользоваться иностранной терминологией, Ренессанс сменил эпоху Средних веков в истории европейских народов. Восторжествовало новое мировоззрение, резко изменились в сознании людей духовные ценности, то, что вчера казалось важным и обязательным, теперь выглядело смешным и никчемным. Впрочем, это больше касалось интеллектуальной и артистической элиты. Простой народ жил заботами дня и приобретением хлеба насущного. Он не решался, да и не видел особой необходимости подвергать сомнению то, что было узаконено властями и давней традицией. Но философы, поэты, писатели, живописцы, скульпторы, архитекторы с презрением отвергли эти стародавние традиции и с необыкновенной увлеченностью стали строить новую культуру, с великим благоговением превознося все то, что было разрушено, погублено и предано проклятию из культуры древних греков и древних римлян десять веков до того. Появились таланты, яркие, самобытные. Человечество будто проснулось после долгого сна и вывело на историческую авансцену гигантов мысли, гениев художественного мастерства, внесших в культуру народов бесценные сокровища.

Очень хорошо все проблемы зла в мире и человеке в эпоху Ренессанса отразил Корнелиус Агриппа в своей книге ВлТрактат о недостоверности и тщете наукВ». Эта книга, возможно, немного странна и парадоксальна и, к сожалению, не переведена на русский язык. Поэтому я позволю себе отразить несколько пространных извлечений из нее, которые позволяют увидеть многие проблемы Ренессанса.

ВлГрамматика и риторика, - писал Агриппа, - которые суть не науки, а искусства, являющиеся главным инструментом наук, производят более вредные, чем полезные следствия и становятся инструментом ошибок и заблуждений. В медицине, в юридических науках, в философии тАУ всюду спорные вещи, ошибки, заблуждения. Диалектика под именем логики несет в науку лишь мрак и нелепые ухищрения ума. Искусства софистов, мелочные измышления Раймонда Луллия тАУ не что иное, как бесплодные заявки на смелость. Само наблюдение над фактами жизни и знания, проистекающие из него, не дают уверенности в правильном понимании вещей, ибо наблюдение связано с нашими органами чувств, а они часто весьма недостоверные свидетелитАж

Поэзия тАУ область фикции, история полна лжи. Агриппа критикует древних хроникеров за измышления о происхождении европейских королей, ведущих их прямо от мифического ПриамаВ»[3]
.

ВлНаиболее верна в своих выводах математика, но, как утверждает блаженный Августин, она не ведет к спасению, удаляет от Бога и не является, как утверждает святой Иероним, наукой благочестиятАж

Во главе наук стоит арифметика, трактующая числа и их отношения. Арифметика ответственна за безумные мечтания Пифагора о таинственном значении числа. От арифметики идет геометрия, о которой написал и я свой трактат, отличающийся от многих других, но не менее ошибочный, не менее лживый и полный суеверных предрассудковтАж

Музыканты приписывают божественный характер гармонии. Музыка, бесспорно, полна прелести и очарования, но это всего лишь различные модуляции голоса и звуков. С музыкой связаны искусства танца, столь благосклонного к любви, столь дорогого юным девам, которые вместе с ним и теряют свою честь. Танец военный тАУ трагическое искусство, танец театральный тАУ подражательное искусство. И всюду ложные мнения, ложные суждениятАж

Наиболее похвальна геометрия, она по крайней мере объединяет лиц, ее изучающих, тогда как всюду царит дух противоречий и споров, но от нее идут гибельные искусства: пирография тАУ искусство войны; живопись и скульптура, наполняющие наши дома и наши храмы недостойными образами, ведущими к идолопоклонству. Геометрия ведет к изучению недр природы в поисках драгоценных металлов и наблюдений за звездами. Да будут прокляты они, первое за богатство, которое оно порождает, источник стольких преступлений, второе тАУ за ложь, которую оно несет в миртАж

Астрологи, чтобы удовлетворить нечестивое любопытство, чертят круги и фигуры, измышляют числа, с помощью которых они претендуют на проникновение в тайны природы.

Я тоже когда-то во все это верил, но потом понял, что все это ложь и обмантАж

Полны лжи физиогномистика, магия, еще более вредная тем, что действует на темных людей.

Я долго изучал еврейскую каббалу и пришел к выводу, что в ней ничего нет, кроме лжи и суеверий.

В философии тАУ ничего твердого, определенного, бесспорного.

Если обозреть систему правительства, общественных режимов, религий, коммерческих отношений, искусства агрикультуры, ведения войны, медицины, юриспруденции, - какое смятение, какое смешение добрых и дурных начал мы видим всюду!

Имеется республиканская форма правления, самая лучшая из всех, но она принята лишь в маленьких странах тАУ в Венеции и Швейцарии, - зато почти повсюду самовластвует монарх, очень редко использующий свою огромную власть для свершения добрых дел.

В религии тАУ уйма заблуждений. Культ святых и их реликвий, возведение храмов за счет бедняков, злоупотребления праздниками и нелепыми церемониями, скандальная жизнь служителей культа. Общественная жизнь: роскошь дворов, арена наиболее безобразных преступлений, школа продажности, а в знаменитой столице Франции, предмете стольких восхищений, чистота нравов почти неведома, где участие девушки или женщины в дворцовых оргиях становится свидетельством высшей чести, оказываемой им. Торговля тАУ сплошной грабеж, агрикультура тАУ предмет презренияВ»[4]
.

Возможно, именно в этих, слегка пессимистичных взглядах Агриппы Неттесхеймского на зло, которое было в человеке и в мире в эпоху Ренессанса, и выражается вся та сущность зла человеческого, которая так волновала и пугала, но в то же время и заставляла с ней бороться людей эпохи Возрождения. Такими людьми, несомненно, были и герои шекспировских трагедий, которые, часто в неравных ВлбояхВ» со своей совестью и окружающим миром, побеждали или терпели поражение, тем самым научая нас любить, бороться и отстаивать свои права, права Человека.

3. Взгляды Шекспира на мир и человека

Сущность трагизма у Шекспира всегда заключается в столкновении двух начал тАУ гуманистических чувств, то есть чистой и благородной человечности, и пошлости или подлости, основанных на корысти и эгоизме.

По мысли Шекспира, участь каждого человека есть результат взаимодействия его характера и окружающих обстоятельств. Шекспир с железной логикой показывает, как лучшие люди, самые благородные, умные и одаренные, гибнут под натиском темных сил (Гамлет, Лир), с кокой легкостью зло порой овладевает душей человека и к каким ужасным последствиям это приводит (Макбет).

Здесь находит свое выражение то особенное жизнеощущение, трагическое и вместе с тем героическое, которое на исходе Возрождения возникает у гуманистов в результате крушения их идеалов под натиском реакционных сил. Это, с одной стороны, ощущение краха средневековых верований и установлений, всех Влсвященных связейВ» феодализма, породившее чувство гигантской катастрофы, крушение великого, долгие века жившего мира, с другой стороны, это сознание того, что новый мир, идущий на смену старому, несет с собой еще худшие формы порабощения человека, дух разнузданного хищничества, царство ВлчистоганаВ», - это коренные черты нарождающегося капитализма. Отсюда ощущение мирового катаклизма, распада всех устоев, ощущение того, что люди бредут по краю пропасти, в которую они ежеминутно могут сорваться и действительно срываются. Верность природе, следование естественным влечениям человеческой натуры уже перестают быть достаточными критериями поведения и гарантиями

счастья. Человек, освободившись от всех иллюзий, приходит к сознанию того, что он лишь Влбедное, голое, двуногое животноеВ» (слова Лира).

Основываясь на этом, многие критики говорят о ВлпессимизмеВ» второго периода творчества Шекспира. Однако этот термин требует оговорки. Пессимизм упадочный, приводящий к унынию и отказу от борьбы, чужд Шекспиру. Прежде всего, как бы ни были ужасны страдания и катастрофы, изображаемые Шекспиром, они никогда не бывают бесцельны, но раскрывают смысл и глубокую закономерность происходящего с человеком. Гибель Макбета, Брута или Кориолана показывает роковую силу страстей или заблуждений, охватывающих человека, когда он не находит верного пути. С другой стороны, даже от самых суровых трагедий Шекспира не веет безнадежностью: в них приоткрываются перспективы лучшего будущего и утверждается внутренняя победа правды над человеческой низостью. Гибель Ромео и Джульетты есть в то же время их триумф, так как над гробом их происходит примирение враждующих семей, которые дают слово воздвигнуть памятник их любви. ВлГамлетВ» кончается гибелью Клавдия и разгромом порочного датского двора; с воцарением Фортинбраса должна начаться новая эра, позволяющая надеяться на лучшую жизнь. Так же и ВлМакбетВ» кончается гибелью тирана и коронованием законного и доброго правителя. В ВлЛиреВ» старый король умирает просветленным и проникшимся любовью к правде и к людям. Ценой пережитых им страданий Лир из Влбедного, голого, двуногого животногоВ» превращается в Человека, в своей простой человечности более великого, чем прежний Лир, облеченный королевским саном. От трагедий Шекспира веет бодростью, мужественным призывом к борьбе, хотя эта борьба и не всегда сулила успех. Героический характер этого пессимизма очень далек от фаталистического отчаяния.

Творчество Шекспира отличается своей масштабностью тАУ чрезвычайной широтой интересов и размахом мысли. В его пьесах нашло отражение огромное разнообразие типов, положений, эпох, народов, общественной среды. Это богатство фантазии, так же как стремительность действия, насыщенность образов, сила изображаемых страстей и волевого напряжения действующих лиц, типичны для эпохи Возрождения. Шекспир изображает расцвет человеческой личности и богатство жизни со всем изобилием ее форм и красок, но все это приведено им к единству, в котором господствует закономерность.

Источники драматургии Шекспира разнообразны, причем, однако, все заимствованное он своеобразно осваивал. Очень много он воспринял от античности. Его ранняя ВлКомедия ошибокВ» - подражание ВлМанехмамВ» Плавта. В ВлТите АндроникеВ» и ВлРичарде IIIВ» очень заметно влияние Сенеки. ВлРимскиеВ» трагедии Шекспира восходят не только сюжетно, но отчасти и идейно к Плутарху, который в эпоху Возрождения был учителем свободолюбия и гражданских чувств. В произведениях Шекспира постоянно встречаются чувственно-жизнерадостные и выразительные образы античной мифологии.

Другим источником послужило для Шекспира искусство итальянского Возрождения. Сюжеты ВлОтеллоВ», ВлВенецианского купцаВ» и еще нескольких комедий заимствованы им у итальянских новеллистов. В ВлУкрощении строптивойВ» и некоторых других комедиях можно обнаружить влияние итальянской комедии дель арте. Мы нередко встречаем итальянскую костюмерию, собственные имена и разного рода мотивы в пьесах Шекспира, происходящих из совсем других источников. Если у античности Шекспир учился конкретности и ясности образов, художественной логике, отчетливости речи, то итальянские ренессансные влияния способствовали усилению в его творчестве эстетических и живописных черт, его восприятию жизни как вихря красок и форм. Еще существеннее то, что оба эти источника укрепляли гуманистическую основу шекспировского творчества.

Но в основном наряду с этими влечениями Шекспир продолжает традиции народной английской драматургии. Сюда относится, например, систематически применяемое им смешение трагического и комического, которое воспрещалось представителями ученого классицистического направления в драматургии Ренессанса.

У Шекспира мы наблюдаем пестрое смешение лиц и событий, необычайно быстрые темпы действия, стремительную переброску его из одного места в другое. Эта живость, красочность, непринужденность стиля, обилие движения и ярких эффектов очень характерны для народной драмы. Высшее проявление ее заключается в том, что для своих гуманистических идей он находит подлинно народную форму выражения тАУ конкретную, предельно ясную и правдивую в своей задушевной простоте. Это относится не только к речам шута в ВлКороле ЛиреВ», представляющим квинтэссенцию народной мудрости, но и к высказываниям персонажей утонченно образованных, как, например, Гамлет.

В неразрывной связи с народностью Шекспира находится его реализм. В основе шекспировского реализма лежит живое, непосредственное отношение ко всем явлениям жизни. При этом Шекспир не только правдиво изображает действительность, но и умеет глубоко проникнуть в нее, подметить и раскрыть то, что в ней есть самого существенного. Взгляды самого Шекспира на реалистическую сущность искусства выражены в беседе Гамлета с актерами (акт III, сцена 2), где Гамлет осуждает всякую аффектацию, гиперболизм, эффект ради эффекта, требуя соблюдение меры и пропорций, естественности, соответствия действительности.

Реализм Шекспира проявляется в том, что он изображает явления в их движении и взаимной обусловленности, подмечая все оттенки и переходы чувств. Это дает ему возможность рисовать цельных людей во всей их сложности и вместе с тем в их развитии. В этом отношении глубоко реалистично и построение характеров у Шекспира. Подчеркивая в своих персонажах черты типические, имеющие общее и принципиальное значение, он в то же время их индивидуализирует, наделяя разнообразными, добавочными черточками, которые делают их подлинно живыми. Герои Шекспира меняются и вырастают в борьбе.

Реализм Шекспира обнаруживается также в точности анализа душевных переживаний его персонажей и мотивировке их действий и побуждений.

Резкую перемену в мироощущении переживают все герои великих трагедий. Личные мотивы и конкретные условия развития духовного кризиса у них различны, не одинаковы их душевные реакции и характер поведения, степень же нравственного потрясения у всех у них предельна, а их мучительные переживания не замыкаются на личной судьбе и указывают на кризисное состояние эпохального убеждения. Сомнения трагических героев многосторонни, но направлены к определенному центру, сосредоточиваются на состоянии общества и проблеме человека.

3.1 Доброе тАУ злое (ВлМакбетВ», ВлКороль ЛирВ», ВлГамлетВ»)

В самом начале я хотела бы раскрыть немного характер Макбета и Леди Макбет, которые являются главными героями одной из поздних трагедий Шекспира ВлМакбетВ». Характеры этих героев во многом противоречивы, но во многом имеют и сходство между собой. У них свое понимание добра и зла, отличается и выражение в них добрых человеческих качеств. В отличие от иных шекспировских ВлзлодеевВ» (Яго, Эдмунда, Ричарда III), для Макбета злодеяние не является способом преодолеть собственный Влкомплекс неполноценностиВ», свою ущербность (Яго тАУ поручик на службе у генерала-мавра; Эдмунд тАУ бастард; Ричард тАУ физический урод). Но Макбет убежден (и убежден справедливо), что он способен на большее. Его стремление стать королем проистекает из знания, что он этого достоин. Однако на его пути к престолу стоит старый Король Дункан. И поэтому первый шаг тАУ к трону, но и к собственной гибели тоже, сначала моральной, а потом и физической тАУ убийство Дункана, происходящее в доме Макбета, ночью, им самим совершенное. А дальше преступления следуют одно за другим: верный друг Банко, жена и сын Макдуфа. И с каждым новым злодеянием в душе самого Макбета тоже что-то отмирает. В финале он осознает, что обрек себя на страшное проклятие тАУ одиночество. Но уверенность и силу вселяют в него предсказания ведьм: ВлМакбет для тех, кто женщиной рожден, // НеуязвимВ». И поэтому с такой отчаянной решимостью сражается он в финале, убежденный в своей неуязвимости для простого смертного. Но оказывается, Влчто вырезан до срока // Ножом из чрева матери МакдуфВ». И поэтому именно ему удается убить Макбета.

В характере Макбета отразилась не только двойственность, присущая многим ренессансным героям, - сильная, яркая личность, вынужденная идти на преступление ради воплощения себя (таковы многие герои трагедий эпохи Возрождения, скажем Тамерлан у К. Марло), - но и более высокий дуализм, носящий подлинно экзистенциональный характер. Человек во имя воплощения себя, во имя исполнения своего жизненного предназначения вынужден преступать законы, совесть, мораль, право, человечность. Поэтому Макбет у Шекспира не просто кровавый тиран и узурпатор трона, который в итоге получает заслуженное воздаяние, но в полном смысле трагический персонаж, разрываемый противоречиями, составляющим самую суть его характера, его человеческой природы.

Леди Макбет тАУ личность не менее яркая. Прежде всего в шекспировской трагедии многократно подчеркивается, что она очень красивая, пленительно женственная, завораживающе притягательна. Она и Макбет тАУ это действительно замечательная, друг друга достойная пара. Обычно считается, что именно честолюбие Леди Макбет подвигло ее супруга на первое совершенное им злодеяние тАУ убийство короля Дункана, но это не совсем верно. В честолюбии своем они тоже равноправные партнеры. Но в отличие от своего мужа Леди Макбет не знает ни сомнений, ни колебаний, не ведает сострадания: она в полном смысле слова Влжелезная ледиВ». И потому она не способна разумом постичь, что совершенное ею (или по ее наущению) преступление тАУ грех. Раскаяние ей чуждо. Понимает она это, лишь утрачивая разум, в безумии, когда видит кровавые пятна на руках, которые смыть ничто не в силах. В финале, в самом разгаре боя, Макбет получает известие о ее смерти.

Еще один, не менее интересный персонаж, несущий в себе как доброе, так и злое начало тАУ главный герой трагедии ВлКороль ЛирВ», старый король Лир, имеющий трех дочерей. История Лир тАУ это грандиозный путь познания, который проходит он, - от ослепленного мишурой своей власти отца и монарха тАУ через им самим ВлинспирированноеВ» разрушение тАУ к пониманию того, что истинно, а что ложно, и в чем заключается подлинное величие и подлинная мудрость. На этом пути Лир обретает не только врагов тАУ в первую очередь ими становятся его старшие дочери, но и друзей, которые остаются ему верны, несмотря ни на что: Кента и Шута. Через изгнание, через утраты, через безумие тАУ к прозрению, и вновь к утрате тАУ смерть Корделии тАУ и в финале уже к собственной смерти тАУ таков путь шекспировского Лира. Трагический путь познания.

Пожалуй, самым ярким и знаменитым героем одной из шекспировских трагедий - ВлГамлетВ» - является принц датский Гамлет. У этого героя свой, особый душевный мир, мир переживаний и обмана. Ницше так писал о характере Гамлета и его проблеме: Влтрагедия Гамлета, суть его сакраментального вопроса в неразрешимой антитезе: знать или действовать. Ибо тому, которому удалось однажды кинуть вер

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.