Поэзия В.А. Брюсова

ВлЯ В ЖИЗНЬ ПРИШЕЛ ПОЭТОМтАжВ»

Брюсов на своем примере показал, чем может быть выпрямленный человек.

А. В. Луначарский

13 декабря 1973 года исполняется 100 лет со дня рождения Валерия Яковлевича Брюсова, а 9 октября 1974 года тАФ 50 лет со дня его смерти. Чуть больше полувека отмерила судьба этому удивительному человеку, но, эти 50 лет пришлись на напряженнейшую эпоху в истории его народа и родины и вместили в себя такое богатство дум, чувств, стремлений' и поисков, творческих свершений, что их с лихвой хватило бы на несколько человеческих жизней.

Москва 70-х годов. Яузский, потом Цветной бульвары. Детство в доме деда, купца, в недавнем прошлом крепостного Костромской губернии. Патриархальный быт, знакомый нам сегодня только по пьесам Островского, в странном сочетании с веяниями 60-х годов. Над столом отца портреты Чернышевского и Писарева, о теории Дарвина мальчик узнает раньше, чем выучивает, таблицу умножения. Вместо сказок и страшных историй тАФ Жюль Берн, Брем, путешествия Ливингстона, популярная книга Г. Тиссандье ВлМученики наукиВ». В шесть лет он уже увлекается астрономией, в восемь начинает писать стихи, как ему кажется, в духе Некрасова, единственного поэта, которого признают в их доме.

В гимназию его отдают сразу во второй класс. Он сближается с товарищами, интересующимися литературой, участвует в гимназических журналах. Все больше пишет сам: стихи, драмы, проза, рефераты прочитанных книг, среди которых тАФ запрещенная ВлАзбука социальных наукВ» В. Берви-Флеровского. Учитель П. Мельгунов открывает перед ним мир истории: ВлНи одна наука не произвела на меня такого впечатления.. это впечатление имело значение для всей моей жизниВ».

Брюсов пробует силы в переводе тАФ Шиллер, отрывки из ВлЭнеидыВ» Вергилия, впервые серьезно интересуется Пушкиным, страстно увлекается Спинозой, ВлЭтикуВ» которого читает в подлиннике и комментирует. И тут же тАФ первое знакомство с французской поэзией последних десятилетий: Верленом, Малларме, Бодлером. Впечатление совершенно ошеломляющее: оказывается, развитие поэзии не остановилось на великих романтиках, существуют новые формы. Так зарождается у Брюсова интерес к символизму, понимаемому им как высвобождение лирической основы поэзии, как средство не столько описать предмет или событие, сколько передать вызванные ими ощущения и пробудить в читателе соответствующее настроение. Символизм кажется ему языком, способным выразить новые чувства и переживания Влконца векаВ», в нем он видит ближайшее будущее русской поэзии.

Но пока это еще будущее. 1893 год. Окончена гимназия. Экзамены в университет, на математический. Но тАФ четверка по геометрии, и уязвленная гордость приводит первого математика гимназии, самостоятельно освоившего ряд разделов высшей математики, на историко-филологический факультет.

Студенческие годы. Жизнь Брюсова развивается как бы в двух планах. 1894 год. Дебют в литературе тАФ выходят два выпуска коллективного сборника ВлРусские символистыВ», в основном заполненных стихами Брюсова (частично тАФ под псевдонимами, чтобы создать видимость большой школы), и его перевод ВлРомансов без словВ» Верлена. Для нас, знающих позднейшие дебюты Маяковского, Есенина, литературных групп 20-х годов, дерзость этих книжечек кажется очень умеренной тАФ и них никого не обзывают ВлакадемикамиВ», никого не сбрасывают Влс парохода современностиВ», утверждается только, что символизм имеет такое же право на существование, как и прочие направления. Да ,и новизна брюсовских стихов зачастую относительна, среди них много явных подражаний даже не французам, а Фету и Гейне. Но застои в поэзии и поэтических вкусах тех лет был настолько велик, что книжки эти, вышедшие тиражом 200 экземпляров, возбуждают резонанс совершенно неслыханный. Вся пресса тАФ от толстых журналов до бульварных листков, от Буренина до Владимира Соловьева тАФ упражняется в остроумии по адресу Брюсова. Для широкой публики его имя надолго становится синонимом ВлдекадентаВ», Влниспровергателя основВ», не то шарлатана, не то помешанного.

Эта скандальная репутация настолько укореняется, что когда в 1895 г. поэт собирает в отдельную книгу свои Влнесимволические стихиВ», в основном тАФ довольно умеренную и традиционную любовную лирику, до самих стихов уже никому нет дела тАФ достаточно названия ВлChefs d’OeuvreВ» (ВлШедеврыВ»), чтобы расценить сборник как очередную выходку символистов. Тогда поэт принимает вызов и начинает вести литературную борьбу Влпо всем правиламВ». Выходит второе, полностью перестроенное издание ВлШедевровВ», в котором на первый план выдвинуты вещи максимально экзотические, эпатирующие. А в конце 1896 г. выходит ВлMe eum esseВ» (ВлЭто тАФ яВ»), в которой, начиная с заголовка, последовательно и сознательно конструируется маска тАФ лирический образ того пропащего ВлдекадентаВ», циника и гордеца, которого хочет видеть в нем окололитературная публика. Эта книга тАФ Влжелтая кофтаВ» Брюсова, в которую Влдуша от осмотров укутанаВ», смысл высказываний в ней часто определяется не столько их прямым значением, сколько их противоположностью ходячим, обесцененным взглядам и мнениям.

Первые поэтические единомышленники тАФ К. Балъмонт, И. Коневской, А. Добролюбов. Женитьба на Иоанне Матвеевне Рунт, преданной подруге и помощнице всей дальнейшей жизни поэта. И работа, работа, работа. Чтение всей русской классической и новейшей западной литературы, изучение философии, русского летописания и эпохи царя Алексея Михайловича, раздумья над методологией истории, подкрепляемые штудированием исторических работ и первым, еще не слишком глубоким, знакомством с марксизмом. Исследование глубинных проблем теории стиха и истории литературы, работа над фундаментальной ВлИсторией русской лирикиВ» XVIIтАФXIX веков. Из всех этих трудов свет увидит только небольшая брошюра ВлО искусствеВ» (1899), но и ненапечатанные, и даже незаконченные, они формировали духовный облик их автора, постепенно сделав его одним из самых образованных людей своего времени.

Следующая книга ВлUrbi et OrbiВ» (ВлГороду и мируВ», 1903) открывалась строками:

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах, в садах я бродил,

И в явственной думе грядущее видя, за жизнью, за сущим следил.

Я песни слагал вам о счастье, о страсти, о высях, границах, путях,

О прежних столетьях, о будущей власти, о всем, распростертом

во прах.

С презрением относится поэт ко всем напуганным размахом революции, ко всем, кто надеется, что история остановится на полпути. На следующий день после опубликования царского манифеста 17 октября 1905 г. Брюсов пишет ВлДовольнымВ»:

Довольство ваше тАФ радость стада,

Нашедшего клочок травы.

Быть сытым тАФ больше вам не надо,

Есть жвачка тАФ и блаженны вы!

Все написанное им в это время озарено отблеском революции тАФ не только стихи ВлВенкаВ», но и драма ВлЗемля. Сцены из будущих временВ», с которой начинается история русской научной фантастики XX века, и следующие один за другим переводы из Верхарна: ВлВерхарн воистину революционный поэт, и нужно чтоб его узнали сейчасВ». И начатый тогда же роман ВлОгненный АнгелВ» из жизни Германии XVI века, эпохи, казавшейся -Брюсову особенно родственной его времени. И оставшаяся в рукописи поэтическая исповедь ВлК народуВ»:

..Но ты не узнал моего горького голоса,

Ты не признал моего близкою лика,тАФ

В пестром плаще скомороха,

Под личиной площадного певца,

С гуслями сказителя вечных времен.

тАжЯ слушал твой голос, народ!

..Без тебя я тАФ звезда без света,

Без тебя я тАФ творец без мира,

Буду жить, пока дышишьтАФты и созданный тобою

язык.

Вторая половина 900-х годов. Блистательная книга стихов ВлВсе напевыВ», в дни поражения революции, в дни мрачной реакции возносящая Влхвалу человекуВ». Завершение ВлОгненного АнгелаВ», книга ВлФранцузские лирики XIX векаВ», в переводах и очерках дающая панораму целого столетия. Знакомство и дружба с Верхарном, доверяющим Брюсову перевод своей неизданной еще трагедии ВлЕлена СпартанскаяВ»:

Черного небытия ты тщетно просишь и молишь:

Этою нет нигде под подвижным золотом тверди!

Все распадается в мире, все в свой черед погибает,

Но лишь затем, чтобы слиться с другим и жить бесконечно!

Ужасы, стоны и крики скользят по земле мимолетно,

Словно туман по скале, и, словно туман, исчезают.

По остается екала всегда неизменной и твердой..

Статьи о Пушкине. Пламенная речь на юбилее Гоголя, прерванная свистом и топотом официальной публики, но принятая специалистами и привязавшая к Брюсову сердце молодого Николая Асеева.

И одновременно тАФ все большее отдаление от товарищей-символистов. Старые разногласия, когда-то отступавшие в тень перед общими задачами, теперь, после революции, выходят па первый план. Уже в 1906 г. Брюсов заявляет, что круг задач Влнового искусстваВ» исчерпан и нужно идти дальше. А в 1909тАФ1910 гг. происходит открытый и окончательный разрыв. Отныне Брюсов связан, только с теми организациями и журналами, которые не носят узкогруппового характера, зато на него ориентируется и к нему тянется поэтическая молодежь.

Десятые годы. Учащаются болезни. Неустойчиво материальное положение. Но несмотря ни на что тАФ работа. ВлЗеркало тенейВ» (1912), книга, отразившая переживаемые страной годы реакции:

И все трудней мне верить маю,

И все страшней мой черный сон..

Мировая война. Брюсов едет на фронт корреспондентом ВлРусских ведомостейВ». В Вильнюсе знакомится с еще неведомым в России Янкой Купалой и переводит его стихи. В Варшаве завязывает тесные отношения с прогрессивной польской интеллигенцией. Вернувшись в Москву и не получив возможности продолжать корреспондентскую деятельность, с удесятеренной энергией принимается за работу. Повести ВлРея СильвияВ» из римской жизни и ВлОбручение ДашиВ», воскрешающая Россию 50тАФ60-х годов XIX века. Лекции в университете Шанявского, в том числе обширный курс по истории Римской империи, охватывающий и многие древнейшие цивилизации, и ВлУчители учителейВ», большое исследование о легендарной Атлантиде, опубликованное горьковской ВлЛетописьюВ». Антивоенные стихи ВлТридцатый месяцВ» и написанный в несвойственной ранее Брюсову сатирической манере ВлОрел двуглавыйВ».

Главной его работой тех дней, его творческим и гражданским подвигом стала уникальная антология ВлПоэзия Армении с древнейших времен до наших днейВ», равной которой не было тогда не только в русской, но ив мировой литературе.

Но значение книги и лекций об армянской литературе, с которыми выступал Брюсов во многих городах России, выходило далеко за рамки литературы. В дни глубокой скорби, национального траура Армении по жертвам кровавой армянской резни, учиненной в Турции, Брюсов напомнил о древней славе и великом пути армянского народа. Патриарх армянской поэзии Ованес Туманян так оценил значение сделанного Брюсовым:

Явился из снегов, издалека,

Призвал к величью духа и любви

И стала так чиста и глубока

Надежда, овладевшая людьми.

(Перевод Б. Ахмадулиной)

В 1923 г. Брюсову первому было присвоено звание народного поэта Армении, и до сих пор его имя тАФ среди самых близких и дорогих армянскому народу. А созданная им книга стала образцом для всех изданных в годы Советской власти антологий братских литератур.

И когда Великий Октябрь размежевал представителей творческой интеллигенции, став мерилом их совести, исторического чутья, любви к Родине, БрюсовтАФгуманист, демократ, труженик остался с народом и Родиной. Конечно, принятие революции не было для него простым и безболезненным тАФ нужно было многое осмыслить, со многим расстаться и со многим свыкнуться, но эти трудности лишь подчеркивают всю значимость и важность сделанного поэтом бесповоротного выбора. И главноетАФ как бы сложны и трудны ни были раздумья поэта, их конечный итог был определен всем его жизненным и особенно творческим путем, который закономерно привел его в ряды строителей нового общества.

Не мог не быть близок Брюсову и самый пафос революционной ломки отжившего, прогнившего строя: ВлИ песня с бурей вечно сестрыВ» (ВлКинжалВ», 1903). Еще в дни своего шумного дебюта Брюсов писал: ВлНаши выпуски служили новому в поэзии.. In turannos (против тиранов. тАФ С. Г.) тАФ вот каков был наш девиз. ..Крайности отпадут впоследствии от обновленной поэзии, смеем думать, что в дни борьбы они могли иметь только самое благодетельное влияниеВ». И даже в годы наибольшего своего консерватизма, считая, что общественные выступления не дело поэта, Брюсов полагал, что Влдробя размеры и заветыВ» (слова из письма к М. Горькому, 1901 г.), он в своей сфере, в поэзии, служит тому же общему делу тАФ разрушению старого мира. И как бы ни преувеличивал поэт свою революционность, как бы ни была узка область ее приложения, все же в конечном итоге он был прав в своей самооценке. Недаром П. Г. Смидович, выступая от имени Президиума ВЦИК на юбилее Брюсова в 1923 г., сказал: ВлКогда мы работали в подполье, когда мы разрушали фундамент самодержавия, то мы слышали, что то же самое делает история и по другим руслам. Мы слышали тогда приветствующий нас голос БрюсоваВ».

И когда в дни Октября, новое Влхлынуло в нашу жизнь целым потоком, резко изменив весь ее строй, все ; сознание человекаВ» (ВлСмысл современной поэзииВ», : 1921), мог ли Брюсов изменить делу всей своей жизни и не принять его? ВлТому ВлновомуВ», что вырастает из европейской войны и Октябрьской революции, суждено развиваться целые столетияВ», тАФ писал поэт, и в его собственном творчестве тема революции связывалась прежде всего с категориями будущего, того пути, который открывается человечеству. Верность этому пути, мужество перед лицом будущего тАФ нот чего требовал поэт от себя и своих современников:

Крестят нас огненной купелью,

Нам проба тАФ голод, холод, тьма .

Что ж! Ставка тАФ мир, вселенной судьбы!

Наш век с веками в бой вступил.

Тот враг, кто скажет: ВлОтдохнуть бы!В»

Лжец, кто, дрожа, вздохнет: ВлНет сил!В»

(ВлНам пробаВ», 1919)

Лето 1924 г. Отдых после трудных и напряженных лет. Крым, Коктебель, гостеприимный дом Волошина. По возвращении Брюсов заболел крупозным воспалением легких. Последние слова его были: ВлМои стихи..В».

Три дня прощалась с ним столица, а 12 октября траурный кортеж направился от здания ВЛХИ на, ул. Воровского (теперь Союз писателей СССР) по улицам Москвы. У памятника Пушкина, у Моссовета, во дворе университета, у Академии художественных наук возникают новые и новые митинги. Выступают А. В. Луначарский, О. Ю. Шмидт, П. Н. Сакулин.. Лишь к вечеру многотысячная процессия достигла Новодевичьего кладбища. Вышедший в день похорон последний сборник поэта назывался ВлМеаВ» тАФ ВлСпешиВ».

ВлТВОЯ ДНЕВНАЯ ПРЕЛЕСТЬ, МИРВ»

Я волю пронесу сквозь темноту:

Любить, искать, стремиться в высоту!

В. Брюсов.

Брюсов знал на своем жизненном и творческом пути немало поражений и заблуждений. И все же настроения уныния, отчаяния, растерянности владевшие иными из его товарищей и современников, проповедь тщеты жизни всегда оставались ему чужды. Определяя контуры и идею будущей книги ВлСемь цветов радугиВ», Брюсов писал, что Влутомлению от жизни и пренебрежению еюВ», свойственным Влопределенному кругуВ» его современников, он хочет противопоставить Влненасытную жажду жизниВ». И на всем ее протяжении поэзия Брюсова характеризуется страстной любовью к вещному, многоликому и неисчерпаемому в своем богатстве земному миру, мужественным принятием реальной жизни во всей ее пестроте и сложности. Горести, беды, тяжелые переживания, через которые довелось пройти поэту, мрачные ВлдекадентскиеВ» соблазны и искушения, которым он иной раз подвергал свою музу, не могли истребить мощной, победительной интонации, рвущейся со страниц его книг:

Мои дух не изнемог во мгле противоречий,

Не обессилел ум в сцепленьях роковых,

(ВлЯВ», 1899)

Вам всем, этой ночи причастным,

Со мной в эту бездну глядевшим,

Искавшим за поясом млечным

Священным вопросам ответ,

Сидевшим на пире беспечном,

На лоне предсмертном немевшим,

И нынче, в бреду сладострастном,

Всем зачатым жизням тАФ привет!

(ВлПриветствиеВ», 1904)

Я сознаю, что постепенно,

Душа истаивает. Мгла

Ложится в ней. Но неизменно

Мечта свободная тАФ светла!

(ВлВ горнем светеВ», 1918)

Многие вещи Брюсова относятся к лучшему, что написано о вечере, сумерках, ночи в русской поэзии. Но мы не встретим, у него возникшего еще у романтиков предпочтения ночи дню, и тем более тАФ воспевания сумерек и ночи как защиты от враждебной и непонятной дневной жизни, которое мы встречаем у многих поэтов начала века. Ночь и день для Брюсова тАФ Влдва равных мираВ» (ВлРаньше утраВ», 1903), день, дневная деятельность необходимы, без них жизнь заснет, остановится. И днем мир прекрасен, но не тишиной, и полумглой, а светом и грохотом, не покоем, а движением. Поэтому в поэзии Брюсова пробуждение, рассвет не несут с собой уныния и отчаяния. Пусть ночью он Влбыл странно близок раюВ», рассвет входит в сердце Влпобедно возраставшим звукомВ».

Полюби ж в толпе все дневной

Шум ее, и гул, и гам,

Даже грубый, даже гневный,

Даже с бранью пополам!

(ВлТолько русскийВ»)

Чтобы ощутить прелесть мира и полноту жизни, Брюсову не требовались дальние страны или кругосветные путешествия. Напротив, даже говоря об иных мирах и прекрасно представляя, какие совершенно невероятные для нас события могут происходить в них, он все же полагал, что основная радость и прелесть жизни и там кроется в толь же простых и коренных вещах, что на Земле:

В просторном океане неба,

Как в жизни нашей,тАФ тот же круг;

Там тот же бодрый труд для хлеба,

Та ж радость песен и наук..

(ВлКогда стоишь ты в звездном светеВ», 1920)

Брюсов умел чувствовать природу, в его пейзажной лирике немало подлинно вдохновенных страниц.

Но все большая часть людей живет в городах, этот процесс необратим, и поэзия, претендующая на охват и утверждение всей жизни, не может отворачиваться от города. Пусть ворчат нытики, что город убивает прелесть жизни, вглядисьтАФи ты поймешь, что и здесь, Влпод серым сводом свисших вниз небес, меж тусклых стен, мир ярок и роскошенВ» (ВлДеньВ», 1920). Пусть городская весна кажется скромной и невзрачной, надо уметь увидеть ее скрытую и негромкую красоту:

В борьбе с весной редеет зимний холод,

Сеть проволок свободней и нежней,

Снег потемневший сложен в кучи, сколот,

Даль улицы исполнена теней

Вдали, вблизи тАФ все мне твердит о смене:

И стаи птиц, кружащих над крестом,

И ручеек, звеня, бегущий в пене,

тАФ И женщина с огромным животом.

Брюсову свойственно уважение к тайне смерти. Но

при всем обилии его произведений о смерти, ни прославления смерти, ни ужаса перед нею в них пет. И дело тут не только в вере поэта в разумную победу человечества над смертью:

..Так что ж не встать бойцом, смерть, перед тобой нам,

С природой власть по всем концам двоя?

Ты к нам идешь, грозясь ножом разбойным;

Мы тАФ судия, мы тАФ казнь твоя

(ВлКак листья в осеньВ», 1924)

Ведь такая победа в любом случае - дело далекого будущего. Важнее то, как отношение к смерти утверждал поэт в сегодняшней жизни.

ВлЯ К ВАМ ВЕРНУСЬ, О ЛЮДИ..В»

..имеющий прийти великий читатель его поймет, оценит и отбросит все обвинения в холодности, услышит в бронзовой груди стихов Брюсова глубокое биение живого сердца.

А. В. Луночарский

В предыдущей главе мы впервые встретились с очень характерной чертой поэтической личности Брюсова тАФ динамизмом, непрестанным стремлением Влвсе впередВ» (ВлБратьям соблазненнымВ», 1899). Это выглядит довольно мирно и общо, пока мы рассматриваем поэта на фоне таких общих категорий, как жизнь, смерть, покой, обновление. Но в обыденной жизни все гораздо сложнее. Поиск, борьба, стремление вперед, к неизведанному требуют новых и новых сил, а возможности человека не беспредельны. Наступает усталость, поэт уже не может идти, и тут же в мозгу возникает коварное желание оставить свой тяжелый путь, сбросить взваленное на себя бремя, зажить просто и бездумно. Брюсов был бы рядовым доктринером, а не поэтом, если б, призывая к борьбе, он обошел эти трудности, отмахнулся от них. Но во всех его книгах рядом с темой пути, движенья все время присутствует тема бремени, которое наваливается па выступающего в путь. В книге ВлUrbi et OrbiВ» появилась восхитившая Льва Толстого маленькая 1поэма ВлL'ennui de vivreВ» (1902), название которой обычно переводится как ВлСкука жизниВ», но может быть переведено и как ВлОтвращение к жизниВ»:

Я жить устал среди людей и в днях,

Устал от смены дум, желаний, вкусов,

От смены истин, смены рифм в стихах.

Желал бы я не быть ВлВалерий БрюсовВ».

..О, если б все забыть,

..Идти своим путем, бесцельным и широким,

Без будущих и прошлых дней.

Срывать цветы, мгновенные как .маки,

Впивать лучи, как первую любовь,

Упасть, и умереть, и утонуть во мраке,

Без горькой радости воскреснуть вновь и вновь!

С уваженьем, с любовью относился Брюсов к труду, к тяжёлой работе. Он сам был тружеником, как пахарь, только в другой профессии, и потому Пахарь для него не непосвященный, а ВлбратВ» (ВлПризнаниеВ», 1918). Это чувство братства с людьми, ощущение общности судеб тАФ давний мотив его поэзии, еще с ВлЛюблю вечерний свет.,В», 1899. И потому глубоко не случайно, что именно Брюсов, как бы в творческом споре с бунинским сонетов, создал произведение, глубоко отражающее сложную диалектику творчества, взаимоотношений поэта с людьми, с обществом. Мы имеем в виду его маленькую поэму ВлIn hac lacrimarum valleВ», название которой, пеВнреводимое обычно ВлЗдесь, в долине слезВ» лучше было бы, в согласии с традициями русской поэзии и Влвысоким штилемВ» латыни, передать как ВлЗдесь, в юдоли слезВ». Как и в сонете Бунина, поэт в этой поэме уходит от людей. Позади остается бранный стан, пройдена и пустыня, где застряли Влбезумцы и пророкиВ». Поэт идет дальше и вот он уже совсем один; перед ним Влгорный кряж веселости и смехаВ» (не отсюда ли тАФ позднейшее блоковское противопоставление Влзаколдованной области плачаВ» и Влтайны смехаВ»?). В самом факте ВлуходаВ» еще никакого индивидуализма нет, это лишь проявление неизбежного и вполне объективного противоречия, коренящегося в самой природе творчества и состоящего в том, что писателю, какой бы он ни был коллективист, для творчества нужно одиночество, уединение. Пусть это уединение у некоторых натур на каких-то этапах творческого процесса может происходить посреди шумной толпы, сам факт такого уединения, самоуглубления тАФ несомненен. Вопрос лишь в том, для чего этот уход, это уединение. У Бунина поэт уходил, чтобы утаить от людей свой сонет, поэме Брюсова тАУ чтобы вернуться к ним с новымипеснями. Одиночество тАУ временно, обновленный и преображенный, поэт снова возвращается к людям, в Влдолину слезВ», чтобы петь для них:

Я к вам вернусь, о люди, - вернусь преображен,

..Я к вам вернусь воскресшим, проснувшимся от сна..

Дано мне петь, что любо.. вникать в напевы вам!

Не личность или общество, а личность для общества тАФ так разрешается Брюсовым противоречие.

Чтобы не сдаться, не изменить своему призванию, своему народу и идеалам, поэт должен привыкнуть к непониманию, научиться пренебрегать посулами и угрозами, полагаться только на свои силы. Только в своей душе, в своих убеждениях может он пока найти доказательства своей правоты. Так рождается пушкинское:

Ты царь: живи один. Дорогою свободной

Иди, куда влечет тебя свободный ум,.

..Ты сам свой высший суд;

Всех строже оценить умеешь ты свой труд.

Ты им доволен ли, взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит..

(Пушкин. Поэту)

И так рождается брюсовское:

Забудь об утренней росе,

Не думай о ночном покое!

Иди по знойной полосе,

Мои верный вол,тАФ нас только двое!

(ВлВ ответВ»)

Поэт и его мечта, только двое. Все остальное тАФ пустяк:

Что слава наших дней? тАУ случайная забава!

Что клевета друзей? тАУ презрение хулам!

(ВлПамятникВ», 1912)

На первой странице рабочей тетради Брюсова за октябрь 1896 г. находим следующею запись: ВлДовольно! Я боролся и теперь я побежден. Я долго боролся.. Вы не хотите меня тАФ я ухожу. Я не напишу больше ни одной строки ни прозы, ни стихов тАФ исключая разве деловой записки. Я смолкаю, чтобы жить для себя. Я один буду любоваться своими вспыхивающими мечтами и никто из вас не повторит их. Я ухожуВ». Самая лексика и образы этой записи напоминают Вл..И покинув людейВ» и другие стихи ВлMe eum esseВ», но есть здесь и существенное, отличиетАФосознание того, что уход от людей, путь аристократического индивидуализма есть поражение, творческая смерть. И Брюсов выбирает в стихах 1897 г. другой путь,тАФтот, что был назван выше Влиндивидуализмом независимостиВ». Пусть его юношеские мечтания не соответствуют действительности, поэт все же не изменяет им: ВлДа, я к людям пришел!. Круг заветный замкнулсяВ». Пусть неверно, что Вллюди мне братья, как это мне грезилось в детствеВ» (ВлНам руки свободные свяжут..В», 1905), но я должен помочь им. Пусть они даже проклянут меня, я должен простить их, Влзабыть враждуВ» (ВлЯ прежде боролся, скорбел..В», 1897), быть выше личных обид. Так возникло замечательное стихотворение ВлЕще надеяться тАФ безумие..В» (1897), являющееся своего рода синтезом в поэтическом споре ВлПоэт и людиВ», начатом в русской поэзии ВлПророкомВ» Пушкина и подхваченном в ВлПророкеВ» Лермонтова.

Еще надеяться тАФ безумие.

Смирись, покорствуй и пойми;

Часами долгого раздумья

Запечатлен союз с людьми.

Прозрев в их душах благодатное,

Прости бессилие минут:

Теперь уныло непонятное

Они, счастливые, поймут.

Так. Зная свет обетования,

Звездой мерцающей в ночи,

Под злобный шум негодования

Смирись, покорствуй и молчи.

ВлМолчиВ», не отвечай на брань, ВлсмирисьВ» со своей участью думать о других и за других, ВлпокорствуйВ» своему призванию, ибо ты пришел в жизнь поэтом, и останешься им Влдаже против волиВ», тебе не дано Влостановить, что быть должноВ» (ВлЯ прежде боролся, скорбел..В»).

Это абсолютно зрелый, выбор, поэт не обманывает себя, он знает: перед ним крестный путь, многолетней одинокий труд. Но выбор его окончателен:

Облитый светом предзакатным

Еще до входа я стою,

Но в сердце знаю невозвратно

- Дорогу скорбную мою.

тАжПусть суждена мне смерть и гибель

Здесь, в глубине, где я стою; тАФ

Она тАФ моя, я сердцем выбрал

тАФ Дорогу скорбную мою!

Сам Брюсов в сонете ВлК портрету М. Ю. ЛермонтоваВ» (1900), написанном задолго до успехов научного лермонтоведения, преподал нам урок такого проникновения в поэзию:

Но не было ответа. И угрюмо

Ты затаил, о чем томилась дума,

И вышел к нам с усмешкой на устах.

И мы тебя, поэт, не разгадали,

Не поняли младенческой печали

В твоих как будто кованых стихах!

И если мы столь же внимательно вчитаемся в его собственные стихи, то сумеем и здесь отличить защитную маску от живого человеческого лица. Вдумчиво

прочтя хотя бы стихотворения ВлПодругиВ» или ВлВ прошВнломВ», написанные, казалось бы, в самый ВлдекадентскийВ» и ВлиндивидуалистскийВ» период его творчества, мы поймем, сколько искреннего сострадания и сочувствия к людским бедам было в сердце поэта. В ВлЖреце ИзидыВ» (1900) он покажет, как даже невольное равнодушие к судьбе случайно встреченного человека может перевесить целую человеческую жизнь, хотя бы жизнь эта я была в остальном абсолютно чиста и заполнена самоусовершенствованием. И пусть его ВлMe eum esseВ» нарочито, вызывающе холодна, вспомним стихи, не предназначавшиеся для печати и потому Свободные от эпатажа:

На каждый зов готов ответить,

И открывая .душу всем,

Не мог я в мире друга встретить,

И для людей остался нем.

Поймем же, сколько выстрадал поэт на своем пути, и, поняв, будем ему благодарны.

В поэзии 90-х тАФ 900-х голов диалектический взгляд на человека, завоеванный некогда для русской поэзии Державиным в оде ВлБогВ»:

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь тАФ я раб тАФ я червь тАФ я бог! тАФ

был в основном утерян. Сологуб еще упоминает ВлЯ тАФ только БогВ», но бог сам оказывается порабощенным:

..Но я и Мал, и слаб.

Причины создал я

В путях моих причин я вечный раб

И пленник бытия.

(Сологуб. ВлО жалобы на множество лучей..В»)

Ведь даже, если твой голос прорвется к Таинственной, то что толку, кто ты для нее?

Ты тАФ .только смутное виденье

Миров далеких и глухих.

Смотри, ты многого ль достоин?

Смотри, как жалок ты и слаб,

Трусливый и безвестный воин,

Ленивый и лукавый раб!

(Блок. ВлВ глубоких сумерках собора..В»)

Практическим выводом из такой философии сплошь да рядом оказывалась проповедь смирения и покорности тАФ человеку следует примириться со своим уделом, отдаться на волю судьбы или творца:

Надо верить и дремать

И хвалить в молитвах тихих девственную Мать.

(Сологуб)

ВлРАДОСТЬ ПЕСЕН И НАУКВ»

тАжя чувствую, что если я писатель, то я обязан говорить о народетАжоб его будущем, говорить о наукетАж

А.П. Чехов

Научную поэзию Брюсова обыкновенно ставят в связь только с естественными науками. Между тем она не меньшим обязана всемирной истории.

Послеоктябрьская историческая поэзия Брюсова коренным образом отличается от дооктябрьской тАФ главенствующее место в ней занимают уже не образы исторических деятелей, а напряженные попытки охватить и показать историю человечества как единый и закономерный, при всем обилии случайностей, процесс. И если в венке сонетов ВлСветоч мыслиВ» (1918) история представала еще все же как последовательность или совокупность отдельных картин, то в стихах последних сборников Брюсова преобладает стремление к синтетическому, целостному отображению самого движения истории, в котором лишь высветляются время от времени, то тут, то там отдельные участки, и сближение и сопоставление личностей и событий проводится в соответствии не столько с хронологией, сколько с их смыслом и функцией.

Октябрьская революция в стихах Брюсова как бы собирала в едином фокусе Влволны временВ» и представала как веха на пути к грядущему единству человечества:

Мир раскололся на две половины:

Они и мы! Мы тАФ юны, скудны,тАФ но

В века скользим с могуществом лавины,

И шар земной сплотить нам суждено!

(ВлМагистральВ», 1924)

В этих стихах дана первая наметка темы, которая потом станет в советской поэзии (например, в заграничных стихах Маяковского и в творчестве Антокольского 20-х годов) одной из ведущих.

Но и естественнонаучная ветвь брюсовской научной поэзии не в меньшей степени была порождением ревоВнлюционных дней. В молодые годы, на рубеже столетий, Брюсов при всех его научных устремлениях и жажде познания относился к науке Несколько настороженно:

его смущали ее претензии на монопольное воплощение всего человеческого знания и на полное и окончательное объяснение мира. И такое отношение имело под собой известное объективное основание. Во всяком случае, развитие физики в конце XIX века даже многим физикам казалось завершенным, а картина мира в основном построенной. Лишь где-то на периферии незначительным облачком белел опыт Майкельсона по определению скорости света. Но это облачко предвещало грозу. В 1900 г. Макс Планк формирует идею квантов, и этот год становится датой рождения физики XX в. Это стало началом лавины: Эйнштейн, Минковский, Бор, Резерфорд, позднее Борн, Гейзенберг, Де-Бройль наносят удар за ударом по позициям механистического и позитивистского естествознания. Действительность снова оказалась глубже продуманных и законченных схем. Ощущения, вызванные новыми открытиями, хорошо переданы замечательным советским физиком С. И. Вавиловым:

ВлСовременному физику порою кажется, что почва ускользает из-под ног и потеряна всякая опора. Головокружительное ощущение, испытываемое при этом, схоже с тем, которое пришлось пережить астроному-староверу времен Коперника, пытавшемуся постичь неподвижность движущегося небесного свода и солнцаВ».

Стихотворение ВлПринцип относительностиВ» передает непосредственные ощущения, вызванные научным открытием. В ряде других стихов известные науке факты служат Брюсову только отправной точкой для собственных размышлений. Если читателю ВлПринципа относительностиВ» не обязательно быть знакомым с эйнштейновской теорией тАФ он и так поймет выраженные в стихах ощущения поэта, то читатель ВлМира электронаВ» должен все же знать хотя бы то, что электрон тАФ это микроскопически малая частица материи. Требование это для читателя не слишком обременительно, а поэту оно дает совершенно новые возможности.

Конечно, большинство этих гипотез так и останется только гипотезами. Но иначе и не должно быть: искусство тАФ путь познания мира, равноправный с наукой, но отличный от нее. Гипотетические ситуации интересуют Брюсова не сами по себе, а как средство выявления и постановки коренных, глубинных проблем человеческого бытия, среди которых есть и давно знакомые философии и поэзии, и новые, возникающие в связи с проникновением человека в строение мира и его выходом в космос. В конце концов не так уже важно, действительно ли на электроне есть разумное население тАФ эта гипотеза прежде всего способ художественно представить антропоцентризм цивилизации. У нас, знающих размеры электрона, крики его обитателей, Влчто бог свой светоч погасилВ», могут вызвать только улыбку, но и нам не стоит слишком гордиться тАФ рядом с ВлМиром электронаВ» поэт ставит предвосхищающее ВлФормулу ЛимфатераВ» Станислава Лема стихотворение ВлМир N измеренийВ», где показывает развитую цивилизацию, рядом с которой жители Земли тАФ только робкие дети. Так средствами поэзии Брюсов вскрывает неисчерпаемость я безграничное многообразие мира. И не следует бояться, что показывая ВлМир N измеренийВ», поэт выражает неверие в возможности человека, в ценность человеческой жизни. Всей своей поэзией Брюсов говорит, что вся бесконечность и все величие мира не только не подавляет и не обесценивает человека и его стремления, но, напротив, лишь подчеркивает смелость его свершений. Еще в 1907 г. писал он:

Пусть боги смотрят безучастно

На скорбь земли: их вечен век.

Но только страстное прекрасно

В тебе, мгновенный человек!

(ВлСлужителю музВ»)

И когда в последние годы перед его поэзией распахнулись дали времен и пространства Вселенной, когда его стихи вобрали в себя и путь, пройденный человечеством на Земле, и путь, проделанный им вместе с Землей в космосе, перед ним не могла не встать снова проблема ценности жизни и всего человечества, и отдельного человека. Не исчезает ли она перед лицом мировых бездн? Как не растеряться перед лицом бесконечного движения, перед грандиозностью мира? Где найти точку опоры? Недаром страх и растерянность так часто сопутствовали новым научным открытиям. И вот оказывается, что эту точку опорытАФВлгде статьВ»тАФБрюсов, которого обвиняли в релятивизме, в космизме, в недостатке человечности, находит на Земле, в самом обычном окружении и в делах человека, в неповторимой индивидуальности существования:

И поклонникам кинув легенды да книги,

Оживленный, быть может, как дракон на звезде,

Что буду я, этот тАФ не бездонное ль nihil.

Если память померкла на земной борозде?

(ВлNihil тАФ НичтоВ». 1922)

Смысл веков не броженье ль во тьме пустой?

Время, место тАФ мираж прохожий!

Только снег, зелень трав, моря мантия,

Сговор губ к алтарю Селены тАФ

Свет насквозь смертных слов, пусть обман тая,

Нам наш путь в глубину Вселенной!

(ВлPoustф тАФ Где бы статьВ», 1922)

Пусть снисходительно улыбаются обитатели ВлМира N измеренийВ» тАФ для самих людей их жизнь не обесценивается, не теряет смысла и прелести. Так в последний раз перед лицом безграничного космоса признавался Брюсов в своей неистребимой любви к миру и жизни.

ВлНО СТАНЕТ ЯСНО ВСЕМ, ЧТО ЭТА ПЕСНЬ тАФ О НИХВ»

Мы относимся к миру, не как к мрачной тени, к тяжкому сну, к безысходной трагедии. Мы относимся к миру как к явлению, развивающемуся, летящему все вперед, в котором мы активно сами участвуем и которым мы никак не можем вдоволь налюбоваться. Пусть будет нашим лозунгом благородная жадность к миру, к новым темам, к новым человеческим переживаниям, к ненаписанному.

Вл. Луговской

Наша ВлэкскурсияВ» в поэтический мир Брюсова подходит к концу. Пора попытаться свести воедино наши разрозненные наблюдения и ответить на вопрос, в чем же пафос и в чем своеобразие брюсовской поэзии.

Самое основное и вместе с тем самое общее, что можно сказать о поэзии Брюсова тАФ то, что это поэзия пути, непрестанного стре

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.