Гончаров

В. А. Недзведский

В историю отечественной и мировой литературы Иван Александрович Гончаров (1812-1891) вошел как один из выдающихся мастеров реалистического романа.

И. А. Гончаров родился в г. Симбирске на Волге, в зажиточной купеческой семье. ВлУчился, - вспоминал писатель, - сначала дома, потом в одном домашнем пансионеВ», где была небольшая библиотека, Влприлежно читавшаяся, почти выученная наизустьВ».

Не закончив курса в Московском коммерческом училище (1822-1831), Гончаров поступает на словесное отделение Московского университета. Годы учебы в университете (1831-1834) совпали с формированием в русской литературе реалистического направления, оживлением философско-эстетических, идейно-нравственных исканий, отзвуки которых проникали в лекции университетских профессоров (И. Давыдова, Н. Надеждина, С. Шевырева).

В 1835 г. Гончаров был зачислен переводчиком в департамент внешней торговли. Он поселяется в Петербурге, входит в качестве домашнего учителя в литературно-художественный салон Майковых, где знакомится со многими столичными писателями и журналистами. В 1847 г. в журнале ВлСовременникВ» появился первый роман писателя ВлОбыкновенная историяВ», принесший автору широкую известность и литературное признание. Спустя два года Гончаров публикует отрывок из нового романа (ВлСон ОбломоваВ»), задумывает роман ВлОбрывВ» (первоначальное название - ВлХудожникВ»), интенсивная работа над которыми была прервана в связи с кругосветным плаванием (1852-1855) писателя на военном фрегате ВлПалладаВ» в качестве секретаря экспедиции. Гончаров наблюдал жизнь современной ему Англии, совершил поездку в глубь Капштадтской колонии, посетил Анжер, Сингапур, Гонконг, Шанхай, длительное время знакомился с бытом японского порта Нагасаки. На обратном пути он проехал всю Сибирь. Творческим итогом путешествия стали два тома очерков ВлФрегат тАЮПалладатАЬВ» (отдельное изд. в 1858 г.). ВлОбломовВ» был опубликован в ВлОтечественных запискахВ» (1859). Читатели оценили это произведение как Влвещь капитальнуюВ» (Л. Толстой), Влзнамение времениВ» (Н. А. Добролюбов). Роман ВлОбрывВ», Вллюбимое дитя.. сердцаВ», по выражению писателя, создавался Влурывками, по главамВ», с большими остановками, обусловленными неясностью фигуры нигилиста Волохова и переменами в первоначальном плане, и был завершен лишь в 1869 г. (опубликован тогда же в ВлВестнике ЕвропыВ»).

Вынужденный из материальных соображений служить, писатель выполняет обязанности цензора Петербургского цензурного комитета, редактора правительственной газеты ВлСеверная почтаВ», члена совета министра по делам книгопечатания. В 1867 г. он выходит в отставку.

В 70-80-е годы Гончаров, не чувствуя сил для реализации замысла четвертого романа, Влзахватывающего и современную жизньВ», обращается к жанру очерка и мемуаров.

Гончаров считал роман жанром, который занял ведущее место в современном обществе, с его Влскрытым механизмомВ», Влтайными пружинамиВ», господствующей прозаичностью. В этих суждениях Гончаров опирался на Белинского.

Мысль о прозаичности современного писателю мира раскрывается уже в заглавии первого гончаровского романа: история обыкновенная, а не героическая, не высокая. Гончаров чутко улавливает всемирно-исторический по своему масштабу процесс смены патриархально-феодального уклада и строя жизни с его узкими, но непосредственно-личными общественными связями (отсюда и известная ВлпоэзияВ», человечность прежнего бытия) укладом качественно иным (объективно - буржуазным), отмеченным широтой, но безличностью, опосредованностью (товаром, деньгами) человеческих отношений, их с традиционной точки зрения антипоэтичностью.

В ВлОбыкновенной историиВ» этот момент схвачен в самой экспозиции. С молодым представителем патриархального уголка (поместье Грачи), выпускником университета Александром Адуевым читатель знакомится в тот переломный для него день, когда герою Влстал тесен домашний мирВ»: его неодолимо Влманило вдальВ», в жизнь Влнового мираВ». ВлОн принадлежал двум эпохамВ», - сказано о слуге Обломова Захаре (ВлОбломовВ»), и это с полным основанием можно отнести к самому Илье Ильичу, живущему уже в Петербурге, но духовно не порвавшему и с патриархальной Обломовкой. Героем переходного времени задуман романистом и художник Райский - центральный персонаж ВлОбрываВ».

Современники перевала истории, герои Гончарова и сам художник объективно поставлены либо перед выбором между старым и новым укладами, либо перед поиском еще неясной и трудноуловимой будущей ВлнормыВ», идеала взаимоотношений личности с обществом, общежития, в равной мере отвечающего как прозаическому складу новой действительности, так и лучшим, вечным потребностям индивида. Если некоторые герои Гончарова (Петр и Александр Адуевы, Обломов в конечном счете) не идут далее простого выбора, то сам романист свою задачу видит в отыскании и художественном воплощении новой поэзии, нового нравственно-эстетического идеала и положительного героя, по-своему отвечая на кардинальный вопрос современности: как жить, что делать?

Установка на поиск и воссоздание новой поэзии, положительного характера определила особое место Гончарова среди писателей-очеркистов Влнатуральной школыВ», многие из нравоописательных приемов которой писатель хорошо усвоил. Неприемлема для него была объективная депоэтизация действительности, присущая ВлфизиологическомуВ», бытовому очерку 40-х годов. Стремление выявить непреходящий, общечеловеческий смысл настоящего обусловило пристальное внимание романиста к ВлвечнымВ» характерам и мотивам западноевропейской и образам русской классики (образам Гамлета, Дон Кихота, Фауста, Дон-Жуана, Чацкого, Татьяны и Ольги Лариных и др.), не без учета которых задумывались гончаровские Обломов, Райский, Вера и Марфенька и другие персонажи.

Первой попыткой ответить на вопрос, Влгде искать поэзии?В» в новом прозаическом мире, была ВлОбыкновенная историяВ». В основу композиции и сюжета романа положено столкновение двух, по мнению автора, крайних и односторонних Влвзглядов на жизньВ», концепций отношения личности с обществом, действительностью. Обстоятельно рассмотрев каждую из них, писатель отвергает обе ради подлинно гармонической нормы, в общих чертах сформулированной в конце второй части романа (в письме Александра из деревни к ВлтетушкеВ» и ВлдядюшкеВ»). Эпилог романа обнажает, однако, глубокую враждебность современного века этому идеалу.

Жизненная позиция Александра Адуева выглядит подчеркнуто романтической, но этим она не исчерпывается. В новый, неведомый еще мир Александр вступает наследником вообще старой Влпростой, несложной, немудреной жизниВ», сплава патриархальных укладов - от идиллических до средневеково-рыцарских. В его Влвзгляде на жизньВ» романтически преломлена безусловность и абсолютность (в своих истоках героическая) жизненных требований и мерок, исключающих и неприемлющих все обыкновенные, повседневные проявления и требования бытия, всю его прозу вообще.

Погружая Адуева-младшего в различные сферы действительной обыкновенной жизни (служебно-бюрократическую, литературно-журнальную, семейно-родственную и в особенности любовную) и сталкивая с ними, Гончаров вскрывает полную несостоятельность запоздало-героической ВлфилософииВ» своего героя. Независимо от воли Адуева-младшего жизнь пересматривает, снижает и пародирует его абсолютные критерии и претензии, будь то мечта Вло славе писателяВ», о Влблагородной колоссальной страстиВ» или об общественной деятельности сразу в роли министра, обрекая героя на трагикомическую участь.

Во второй части произведения художник развенчивает и позицию Адуева-старшего, петербургского чиновника и фабриканта, представителя и адвоката Влнового порядкаВ», с его культом прозаично-прагматических, повседневных интересов действительности. ВлПрактическая натураВ» (Белинский), Петр Адуев с его апологией ВлделаВ», Влхолодным анализомВ» задуман носителем, в свою очередь, одного из коренных Влвзглядов на жизньВ». В отличие от ВлплемянникаВ», признававшего лишь безотносительные, непреходящие явления жизни вне связи с их повседневными, обыкновенными сторонами, Адуев-старший не находит и не приемлет в мире ничего, кроме текущего, относительного и условного. И это характеризует его понимание священных в глазах Александра дружбы, потребности в искреннем человеческом союзе, самой любви, которую ВлдядюшкаВ» называет попросту ВлпривычкойВ». Обобщенно-типологическая по своей сущности позиция Петра Адуева, не исчерпываясь буржуазным практицизмом, характеризуется безраздельным позитивизмом и релятивизмом.

Если героически мыслящий Александр не выдержал испытания жизненной прозой, то суд над Адуевым-старшим Гончаров вершит с позиций именно тех общечеловеческих ценностей (любовь, дружба, человеческая бескорыстная теплота), которые герой Влнового порядкаВ» считал Влмечтами, игрушками, обманомВ». Полный жизненный крах ВлдядюшкиВ» в эпилоге романа уже очевиден.

Истина жизни, которой должен руководствоваться нынешний человек, заключается, по Гончарову, не в разрыве ценностей и потребностей абсолютно-вечных и относительно-преходящих, духовно-внутренних и внешне-материальных, чувства и разума, счастья и ВлделаВ» (долга), свободы и необходимости, но в их взаимосвязи и единстве как залоге Влполноты жизниВ», и цельности личности. Доминантой в этом единстве должны быть тем не менее немногие ВлглавныеВ» духовно-нравственные интересы и цели человека типа одухотворенного, ВлвечногоВ» союза мужчины и женщины, искренней дружбы и т. п. Одушевляя и поэтизируя собой разнородные текущие практические заботы и обязанности людей (в том числе и социально-политического характера), эти ВлглавныеВ» цели снимают их ограниченность и прозаичность. Так, прозревший Александр намерен из Влсумасброда.. мечтателя.. разочарованного.. провинциалаВ» сделаться Влпросто человеком, каких в Петербурге многоВ», не отбрасывая свои Влюношеские мечтыВ», но руководствуясь ими. Конкретного воплощения новый нравственно-эстетический идеал (новая поэзия) в ВлОбыкновенной историиВ», однако, не получил. Переходно-прозаическая эпоха в итоге художественной ее поверки предстала еще неодолимо расколотой, состоящей лишь из ограниченных крайностей. Тут возможна либо поэзия, не искушенная прозой, либо проза без грана поэзии.

Работа над романом ВлОбломовВ» совпала с широким общественным подъемом в России после Крымской войны. Вышел роман в свет в период решительного размежевания в русском освободительном движении либералов и демократов, тенденции реформистской и революционной. Центральное место в ВлОбломовеВ» занял анализ причин апатии и бездействия дворянина-помещика Ильи Ильича Обломова, человека, не обделенного природой, не чуждого Влвсеобщих человеческих скорбейВ». В чем тайна гибели героя, почему ни дружба, ни сама любовь, выведшая его было на время из состояния физической и духовной неподвижности, не смогли пробудить и спасти его?

Объяснение художника было эпически обстоятельным и глубоко убедительным: причина в ВлобломовщинеВ» как строе, нравах и понятиях жизни, основанной на даровом труде крепостных крестьян, проникнутой идеалами праздности, вечного покоя и беззаботности, среди которых Влищущие проявления силыВ» роковым образом Влникли и увядалиВ». Восходя к типу Влпростой, несложной, немудреной жизниВ» из ВлОбыкновенной историиВ», ВлобломовщинаВ» в новом произведении приобрела, таким образом, четкую социологическую конкретность, классово-сословную определенность (особенно в главе ВлСон ОбломоваВ»), позволяющую прямо увязать гибель главного героя, владельца трехсот Захаров, с русскими крепостническими порядками, парализующими волю и извращающими понятия человека. Это было блестяще сделано Добролюбовым в знаменитой статье ВлЧто такое обломовщина?В» (1859), воспринятой передовой Россией как своего рода программный документ. Называя Обломова Влкоренным, народным нашим типом, от которого не мог отделаться ни один из наших серьезных художниковВ», критик увидел в нем полное и яркое обобщение современного дворянского либерала (и вместе - завершение литературного типа Вллишнего человекаВ»), обнаружившего свою полную несостоятельность перед лицом Влнастоящего делаВ» - решительной борьбы с самодержавно-крепостническим строем.

С позиций Влреальной критикиВ» роман Гончарова был признан исключительным по значению вкладом в развитие реализма в русской литературе. Писатель, по утверждению Добролюбова, воплотил в своем романе важнейший процесс современной ему русской действительности, показал борьбу нового и старого в жизни дореформенной России. Глубину и тонкость добролюбовского анализа (в первую очередь образа Обломова, характер которого, как он показывает, реалистически детерминирован всем строем жизни тогдашней России, нуждавшейся в коренных переменах), проникновение критика в авторский замысел, справедливость основных выводов, к которым подводит читателя статья ВлЧто такое обломовщина?В», признал сам Гончаров, не разделявший во многом взглядов Добролюбова: ВлТакого сочувствия и эстетического анализа я от него не ожидал, воображая его гораздо сушеВ».

Социально-конкретный и социально-психологический смысл понятия ВлобломовщиныВ» сочетается в романе с аспектом типологическим - значением одного из устойчивых общерусских и даже всемирных способов, ВлжанровВ» жизни. Это бытие и быт бездуховные, начисто лишенные Влвечных стремленийВ» человека к совершенству и гармонии. И такова не только ВлобломовщинаВ» патриархально-деревенская, но и петербургско-городская. И там и здесь отсутствует подлинное движение, царят неподвижность и сон либо суетность, погоня за мнимыми ценностями; и там и здесь Влрассыпается, раздробляетсяВ» человеческая личность.

Противоядием ВлобломовщинеВ» и антиподом Обломова в романе представлены Андрей Штольц и способ жизни, им утверждаемый. Современная писателю критика отнеслась в целом к ВлштольцевщинеВ» отрицательно. Необходимо, однако, говоря об этом герое, различать замысел и его реализацию.

Личность Штольца задумана как гармоническое ВлравновесиеВ» практических сторон с тонкими потребностями духа. Отсюда, по мысли романиста, цельность этого лица, не знающего разлада между умом и сердцем, сознанием и действованием. ВлОн, - говорится о Штольце, - беспрестанно в движенииВ», и этот мотив чрезвычайно важен. Движение героя есть отражение и выражение того безустального Влстремления вперед, достижения свыше предназначенной цели, при ежеминутной борьбе с обманчивыми надеждами, с мучительными преградамиВ», вне которых, считает писатель, не преодолеть косную силу (а порой и обаяние) обломовской тишины и покоя. Движение - основной залог истинно человеческого образа жизни.

Неубедительными поэтому выглядят упреки Гончарову в том, что он якобы не показал, сокрыл конкретное дело Штольца. Ведь герой уже при выходе в самостоятельную жизнь отклоняет Влобычную колеюВ», Влстереотипные формы жизниВ» и деятельности, доступные современному обществу, ради небывало Влширокой дорогиВ», т. е. неограниченной, а потому и неизбежно малоконкретной активности. С ее помощью Штольц в конце концов обретал то Влпоследнее счастье человекаВ», именно одухотворенно-цельный союз с любимой женщиной, которое стало недосягаемым для спутанного обломовщиной Ильи Ильича.

Интересный по замыслу образ Штольца, современной реально-поэтической личности, не был, да и не мог быть, полнокровно художественно воплощен, что признал и сам Гончаров (Влне живой, а просто идеяВ»). Личность Штольца, не связанная с передовой идейно-общественной тенденцией 60-х годов (революционно-демократическую идеологию Гончаров не принимал), приобретала абстрактность, грешила декларацией. Иные же способы ВлзаземлятьВ» этот идеально задуманный характер лишь привносили в него те черты эгоизма, делячества, рассудочности, которые как раз и исключались замыслом.

Семейное счастье Штольца с Ольгой Ильинской выглядит изолированным от общей жизни, замкнутым самодовлеющими интересами любящих. В известной степени это не расходится с гончаровской трактовкой роли и значения любви в обществе. Вслед за своим героем писатель готов считать, Влчто любовь.. движет миромВ» и Влимеет громадное влияние на судьбу - и людей и людских делВ». Любовь, по Гончарову, верно понятая, благотворно воздействует на окружающий любящих общественный круг, получает широкое нравственно-этическое значение. Такой смысл должен был иметь и счастливый семейный союз героев ВлОбломоваВ». Однако роман внес значительную поправку в эти планы, в самую концепцию художника, вскрывая ее несомненную утопичность, иллюзорность. Общественных выходов любовь Штольца и Ольги Ильинской не имеет.

Объективно неизбежный схематизм образа Штольца и ВлштольцевщиныВ» субъективно рассматривался Гончаровым как очередное свидетельство неодолимой рутины, сопротивления современного быта, когда Влмежду действительностью и идеалом лежит.. безднаВ». Торжествовали в настоящей жизни лишь мелочно-суетные и ограниченные чиновники Судьбинские и литераторы Пенкины.

Новое разочарование в человеческих возможностях своей эпохи своеобразно отразилось на итоговой трактовке заглавного персонажа романа. Апатия, бездействие и робость Ильи Ильича перед целью жизни, достигнуть которой не сумел, по сути дела, и деятельно-активный Штольц, получали известное оправдание, понимание со стороны автора. Вина Обломова в конце произведения смягчена его бедой, в судьбе героя нарастают, сменяя комические, трагические ноты. Упрек герою-обломовцу (Влон не понял этой жизниВ») сочетается здесь с укором бездушной и бездуховной действительности, которая Влникуда не годитсяВ». Отсюда и слова Ольги Ильинской о Влхрустальной душеВ» Обломова, Влперла в толпеВ».

Общая оценка личности Обломова и его судьбы в романе неоднозначна. В произведении сплелись своего рода обширная физиология барина и барства и глубокое раздумье художника об уделе развитого, идеально настроенного человека в современном мире. Аспекты эти тесно связаны, но способны обретать и самостоятельное звучание.

Художественная неубедительность реально-поэтического по замыслу мужского персонажа (Штольц) привела к выдвижению на первый план в романе гармонического женского характера - Ольги Ильинской, одухотворенной, сознательно и действенно любящей. Этот образ - большая творческая победа художника. ВлОльга, - отмечал Добролюбов, - по своему развитию, представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизниВ».

Над ВлОбрывомВ» Гончаров работал с большими перерывами почти двадцать лет. По первоначальному замыслу (1849) вместо нигилиста Волохова, каким он вышел в окончательном варианте романа, был намечен сосланный под надзор полиции по неблагонадежности вольнодумец. Увлекшись Волоховым, Вера, тяготящаяся стесняющими ее формами и нравами провинциального консервативного быта, уехала с ним в Сибирь. В решении Веры, внешне напоминавшем подвиг декабристок, акцентировались, однако, не столько идейные мотивы, сколько величие женской любви, подобной чувству Ольги Ильинской к Обломову.

Обострение идейной борьбы в 60-е годы, неприятие романистом материалистических и революционных идей демократов, их трактовки женского вопроса, а также ряд внешних обстоятельств внесли существенные изменения в первоначальный план ВлОбрываВ». Поведение и понятия Волохова приобрели идеологическую подоплеку Влновой правдыВ», чуждой уже не только традиционно мыслящей помещице Бережковой и художнику-идеалисту Райскому, но в своей основе и Вере. Встречи-свидания героини с Волоховым перерастают теперь в идейную сшибку двух миропониманий, взаимонеприемлемых формул союза мужчины и женщины (любовь ВлсрочнаяВ», чувственная и ВлвечнаяВ», исполненная духовности и долга). Страсть Веры приводит к ВлпадениюВ» и тяжелой драме героини и осмыслена писателем как трагическая ошибка, ВлобрывВ» на пути к подлинному идеалу любви и семьи.

Образ нигилиста Волохова, как показала демократическая критика (статьи ВлУличная философияВ» Салтыкова-Щедрина, ВлТалантливая бесталанностьВ» Н. В. Шелгунова и др.), был идейным и художественным просчетом романиста. В убедительности Волохов во многом уступал образу Базарова, воссозданному в конце 50-х годов ВлпервооткрывателемВ» нового типа русской разночинной интеллигенции Тургеневым, автором ВлОтцов и детейВ».

Закономерной была и творческая неудача новой после Штольца попытки художника изобразить в лице лесопромышленника Тушина реальный позитивный противовес Волоховым и артистическим обломовцам Райским, нарисовать воистину Влцельную фигуруВ» Влнормального человекаВ», не ведающего противоречия Влдолга и трудаВ», интересов личных и общественных, внутренних и материальных.

В ВлОбрывеВ» роль реально-поэтического характера и вместе центра романа уже безраздельно принадлежит женщине - Вере. Это объясняет и ту широту, с которой рассмотрены здесь разнообразные Влобразы страстейВ», выдвинутые, по словам писателя, Влна первый планВ». Перед читателем последовательно проходят изображения любви сентиментальной (Наташа и Райский), эгоистически-замкнутой, ВлмещанскойВ» (Марфенька и Викентьев), условно-светской (Софья Беловодова - граф Милари), старомодно-рыцарственной (Татьяна Марковна Бережкова - Ватутин), артистической, с преобладанием фантазии, воображения над всеми способностями души (Райский - Вера), Влпочти слепойВ», бессознательной (Козлов и его жена Ульяна), наконец, Влдикой, животнойВ» страсти крепостного мужика Савелия к его жене Марине, Влэтой крепостной МессалинеВ», и т. п. Через виды страстей Гончаров прослеживает и передает как бы духовно-нравственную историю человечества, его развитие со времен античности (холодная красавица Софья Беловодова уподоблена древней мраморной статуе) через средневековье и до идеалов настоящего периода, символизируемого высокодуховной (в христианско-евангельском смысле) Вллюбовью-долгомВ» Веры, этой Вложившей статуиВ».

В ВлОбрывеВ» отражены религиозные настроения Гончарова, противопоставляемые им в качестве ВлвечнойВ» правды материалистическому учению демократов. ВлУ меня, - свидетельствовал романист, - мечты, желания и молитвы Райского кончаются, как торжественным аккордом в музыке, апофеозом женщин, потом родины России, наконец, Божества и Любви..В»

В трех своих романах Гончаров был склонен видеть своеобразную ВлтрилогиюВ», посвященную трем последовательно воспроизведенным эпохам русской жизни. ВлОбыкновенная историяВ», ВлОбломовВ», ВлОбрывВ» действительно имеют ряд таких общих тем и мотивов, как ВлобломовщинаВ» и обломовцы, мотив Влнеобходимости труда.. живого дела в борьбе с всероссийским застоемВ», а также структурно схожих образов положительных героев (Штольц - Тушин, Ольга - Вера) и др. В каждом из романов значительное место занимает любовный сюжет и любовная коллизия. Все же прямого развития проблематики предыдущего произведения в последующем у Гончарова нет; каждое из них посвящено по преимуществу своему кругу вопросов.

Множеством перекличек, аналогий и параллелей с образами и мотивами романного ВлтриптихаВ» Гончарова связана книга очерков кругосветного плавания ВлФрегат тАЮПалладатАЬВ», проникнутая сюжетным и композиционным единством. Разноликая Влмасса великих впечатленийВ» (быта, нравов, лиц, картин природы и т. п.) объединена и скомпонована такими полярными началами и тенденциями мирового бытия, как покой, неподвижность (жизнь феодальной Японии, Ликейских островов и др.) и движение, то мнимое (современная Англия, торгашеский Шанхай), то подлинное (осваиваемая русскими людьми Сибирь), национальная нетерпимость и замкнутость и стремление к межнациональным связям, взаимообогащению, уклад первобытный и цивилизованный, излишество роскоши, убогость нищеты и комфорт, отвечающий разумным человеческим потребностям, и т. п.

Жанр книги впитал в себя в разнообразно переосмысленном виде элементы сентиментального и научного путешествия, романтического стиля, русского и мирового сказочно-волшебного эпоса (особенно в главах ВлРусские в ЯпонииВ»), наконец, античных сказаний и повествований (легенда об аргонавтах, ВлОдиссеяВ» Гомера). В целом огромное эпическое полотно вылилось в подобие романа о всемирной жизни, с противостоящими и противоборствующими в качестве главных ВлперсонажейВ» буржуазным Западом и феодальным Востоком, а также символизирующей положительное начало Сибирью, прообразе будущей России, лишенной крайностей и первого и второго. С огромной силой выразился на страницах ВлПутешествияВ» гуманизм и патриотизм писателя.

Ряд очерков и очерковых циклов, созданных Гончаровым в 70-80-е годы, не привнес в его метод и поэтику принципиально новых черт. В основном они развивают и социально конкретизируют темы его романов, в частности артистической или служебно-казенной ВлобломовщиныВ» (ВлПоездка по ВолгеВ», ВлНа родинеВ»).

Предпосылками и компонентами гончаровского романа была русская повесть 30-40-х годов с любовным сюжетом, автором ВлОбрываВ» философски и музыкально обогащенная, а также нравоописательные, в их числе ВлфизиологическиеВ», очерки Влнатуральной школыВ», в свою очередь преобразованные. Бытовая ВлживописьВ» (сцены, портреты, эскизы, картины и т. п.) осмыслена у Гончарова всегда в ее Влобщем объемеВ», в свете ВлкоренныхВ», ВлнеизменныхВ», Влглавных мотивовВ» и способов-типов существования. Так, испытание любовью кладет последний типический штрих не только на фигуры Обломова или Райского, но и на относительно второстепенных персонажей.

Синтезирующий пафос гончаровского художественного метода проявляется также в стремлении осмыслить создаваемые характеры (Обломова, Райского, Волохова, Веры и др.) в контексте таких устойчивых ВлсверхтиповВ», как Гамлет, Дон Кихот, Дон Жуан, Фауст, Чацкий, Татьяна Ларина, как и некоторых ситуаций известных произведений. Гетевский мотив звучит, например, в сомнениях и грусти Ольги Ильинской в конце ВлОбломоваВ», той неудовлетворенности, которую автор возводит к Влобщему недугу человечестваВ», тщетно, но неодолимо порывающегося Влза житейские граниВ».

В развитой Гончаровым концепции любви можно рассмотреть некоторые идеи немецкого романтизма, толковавшего это чувство как Влвысочайшую первоосновуВ», объединяющую человека и природу, земное и запредельное, конечное и бесконечное.

Роман Гончарова - новая и самобытная жанровая форма по сравнению с Влроманом в стихахВ» Пушкина, ВлпоэмойВ» Гоголя, ВлГероем нашего времениВ» Лермонтова, хотя и наследует ряд особенностей последних. Он освобожден от жанрового синкретизма своих предшественников и типологически наиболее близок роману тургеневскому. Их роднит центральное место любовной коллизии (испытание любовью и испытание любви), проблема любви и долга (Тургенев) и любви-долга (Гончаров), одухотворенные женские персонажи. Живописно-нравоописательной гранью талант Гончарова созвучен Писемскому, А. Островскому.

Гончаров - один из несомненных учителей Л. Толстого-романиста. Предшественниками толстовского Каренина, Влчеловека-машиныВ», были и Петр Адуев, и английский купец из ВлФрегата тАЮПалладатАЬВ», и Волков-Пенкин из ВлОбломоваВ», чиновник Аянов из ВлОбрываВ». Близки взгляды обоих художников на быт как равнозначный иным, высшим сферам жизни, сходно их умение передавать через быт широкое, внебытовое содержание.

Сравнение Гончарова с Л. Толстым вместе с тем обнажает и художественно-содержательные пределы гончаровского романа, реалистического метода писателя вообще. Рамки этого романа оказывались объективно узкими для отображения народной жизни. Галерея крепостных слуг среди персонажей ВлтрилогииВ» занимает явно подчиненное место и служит по преимуществу источником комизма. Автор ВлОбрываВ» был поражен и восхищен тем, что у Толстого даже и во второстепенных лицах воплощаются характерные черты русской народной жизни. Гончаров проницательно уловил ту диалектику творческого мышления Л. Толстого, которой недоставало его собственному. Отношение между частным и общим, конечным и вечным, внешним и внутренним, настоящим и ВлнеизменнымВ» отмечено у Гончарова известной метафизичностью.

Реалистический роман Гончарова можно определить как психологически-бытовую разновидность данного жанра. Его место в литературной истории после романа Лермонтова и Гоголя, но до Л. Толстого и Достоевского 60-х годов. Блестяще воплотив целый этап в развитии Влэпоса нового времениВ» (Белинский), романы Гончарова остаются и ныне его неповторимыми образцами.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://" onclick="return false">

Вместе с этим смотрят:

"..Моим стихам, как дpагоценным винам, настанет свой чеpед"

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.