Проблема жанра. Основные приемы комического (А.С. Грибоедов "Горе от ума")

В комедии "Горе от ума" две сюжетные линии: любовная и социально-политическая, они абсолютно равнозначны, и центральным героем обеих является Чацкий.

В драматургии классицизма действие развивалось в силу внешних причин: крупных переломных событий. В "Горе от ума" таким событием становится возвращение Чацкого в Москву. Это событие дает импульс действию, становится завязкой комедии, но не определяет ее ход. Все внимание автора, таким образом, сосредоточено на внутренней жизни героев. Именно духовный мир персонажей, их мысли и чувства создают систему взаимоотношений героев комедии и определяют ход действия.

Отказ Грибоедова от традиционной сюжетной развязки и благополучного финала, где добродетель торжествует, а порок наказан,- важнейшее свойство его комедии. Реализм не признает однозначных финалов: ведь в жизни все слишком сложно, у каждой ситуации может быть непредсказуемое завершение или продолжение. Поэтому "Горе от ума" не закончено логически, комедия как бы обрывается в самый драматический момент: когда открылась вся правда, "спала пелена" и все главные герои поставлены перед тяжким выбором нового пути.

Жанр пьесы критика определяла по-разному (политическая комедия, комедия нравов, сатирическая комедия), но нам важнее другое: грибоедовский Чацкий - не классицистический персонаж, а "один из первых в русской драматургии романтических героев, и как романтический герой он, с одной стороны, категорически не приемлет косную среду, знакомую ему с детства, те идеи, которые рождает и пропагандирует эта среда; с другой - глубоко и эмоционально "проживает" обстоятельства, связанные с его любовью к Софье" (Энциклопедия литературных героев. М., 1998).

Грибоедов создал комедию с обширной проблематикой. Она затрагивает не только злободневные общественные проблемы, но и современные в любую эпоху нравственные вопросы. Писатель осмысляет те социальные и нравственно-психологические конфликты, которые делают пьесу истинно художественным произведением. И все же он адресовал "Горе от ума" прежде всего своим современникам. Театр А. С. Грибоедов рассматривал в традициях классицизма: не как увеселительное заведение, но как кафедру, трибуну, с которой мог произнести важнейшие мысли так, чтобы их услышала Россия, чтобы современное общество увидело свои пороки - мелочность, пошлость - и ужаснулось им, и посмеялось над ними. Поэтому Грибоедов стремился показать Москву прежде всего смешной.

Согласно правилам приличия, обратимся вначале к хозяину дома - Павлу Афанасьевичу Фамусову. Он ни на минуту не может забыть о том, что он отец дочери-невесты. Ее необходимо выдать замуж. Но, конечно, не просто "сбыть с рук". Достойный зять - вот главная проблема, которая его мучает. "Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!" - вздыхает он. Его надежды на хорошую партию связаны со Скалозубом: ведь он "золотой мешок и метит в генералы". Как беззастенчиво лебезит Фамусов перед будущим генералом, льстит ему, шумно восторгается каждым словом этого откровенно глупого "воина", во время боевых действий отсидевшегося "в траншее"!

Комичен и сам Скалозуб - его ума не хватает даже на то, чтобы усвоить основные правила приличного поведения. Он постоянно громогласно острит и хохочет, рассуждает о "многих каналах" добывания чинов, о счастье в товариществе - это когда товарищи перебиты и ему достаются звания. Но вот интересно: Скалозуб, персонаж чисто фарсовый, смешон всегда одинаково. Гораздо более сложен образ Фамусова: он глубже проработан психологически, он интересен автору как тип. И Грибоедов делает его смешным по-разному. Он просто комичен, когда лебезит перед бравым полковником, заигрывает с Лизой или прикидывается святошей, читая нравоученье Софье. Но его рассуждения о службе: "подписано, так с плеч долой", его восхищение дядюшкой Максимом Петровичем, его гнев на Чацкого и униженный страх перед судом "княгини Марьи Алексевны" уже не только смешны. Они и страшны, страшны своей глубокой безнравственностью, беспринципностью. Страшны тем, что свойственны отнюдь не только Фамусову - это жизненные установки всего фамусовского мира, всего "века минувшего". Именно поэтому Грибоедову было важно, чтобы его герои прежде всего вызывали смех - смех зрителей над теми недостатками и пороками, которые свойственны им самим. И "Горе от ума" - это воистину смешная комедия, это созвездие комедийных типов.

Вот, например, семейство Тугоуховских: чванливая супруга, муж на посылках, не произнесший за время своего сценического присутствия ни одной членораздельной реплики, и шесть дочерей. Бедный Фамусов у нас на глазах из кожи лезет вон, чтобы одну-единственную дочку пристроить, а тут шесть княжон, да к тому наверняка отнюдь не блистающих красотой. И не случайно, увидев на балу новое лицо,- а им, конечно же, оказался Чацкий (всегда некстати!) - Тугоуховские тут же принялись за сватовство. Правда, узнав, что потенциальный жених небогат, моментально ретировались.

А Горичи? Разве не комедию они разыгрывают? Наталья Дмитриевна превратила своего мужа, молодого военного, вышедшего недавно в отставку, в неразумное дитя, о котором необходимо постоянно и назойливо заботиться. Платон Михайлович иногда впадает в некоторое раздражение, но, в общем, стоически сносит этот присмотр, давно уже смирившись со своим унизительным положением.

Итак, перед нами комедия из светской жизни современной Грибоедову Москвы. Какую черту, характерную особенность ее автор постоянно подчеркивает? Мужчины находятся в странной зависимости от женщин. Они добровольно отдали свою мужскую привилегию - быть главными - и вполне довольствуются жалкой ролью. Замечательно формулирует это Чацкий:

Муж-мальчик, муж-слуга из жениных пажей -

Высокий идеал московских всех мужей.

Считают ли они ненормальным подобное положение вещей? Отнюдь нет, они вполне довольны. Причем, обратите внимание, как последовательно проводит Грибоедов эту идею: ведь женщины правят не только на сцене, но и за сценой. Вспомним Татьяну Юрьевну, о которой упоминает Павел Афанасьевич в монологе "Вкус, батюшка, отменная манератАж", покровительство которой так дорого и Молчалину; вспомним и финальную реплику Фамусова:

Ах! Боже мой! что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна?

Для него - мужчины, барина, государственного чиновника не из мелких - суд какой-то Марьи Алексеевны страшнее Божьего суда, ибо ее слово определит мнение света. Она и ей подобные - Татьяна Юрьевна, Хлестова, графини бабушка и внучка - создают общественное мнение. Женская власть - вот, пожалуй, главная комическая тема всей пьесы.

Комедия неизменно взывает не к неким абстрактным представлениям зрителя или читателя о том, как должно быть. Она апеллирует к нашему здравому смыслу, поэтому мы и смеемся, читая "Горе от ума". Смешно то, что неестественно. Но что же тогда отличает смех веселый, радостный от смеха горького, желчного, саркастического? Ведь то же общество, над которым мы только что смеялись, вполне серьезно считает нашего героя безумным. Приговор московского света Чацкому суров: "Безумный по всему". Дело в том, что автор свободно пользуется в рамках одной пьесы разными видами комического. От действия к действию комизм "Горя от ума" приобретает все более ощутимый оттенок сарказма, горькой иронии. Все герои - не только Чацкий - шутят по ходу пьесы все меньше и меньше. Атмосфера столь близкого когда-то герою дома Фамусовых становится душной и невыносимой. К финалу Чацкий уже не тот шутник, который высмеивает всех и вся. Потеряв эту способность, герой просто перестает быть самим собой. "Слепец!" выкрикивает он в отчаянье. Ирония - это способ жизни и отношение к тому, что изменить не в твоей власти. Поэтому умение шутить, возможность в каждой ситуации увидеть нечто забавное, высмеять самые священные ритуалы жизни - это не просто особенность характера, это важнейшая черта сознания и мировоззрения. А единственный способ борьбы с Чацким и прежде всего с его злым языком, ироничным и саркастическим, - сделать из него посмешище, отплатить ему той же монетой: теперь он - шут и паяц, хотя о том не подозревает. Чацкий по ходу пьесы меняется: переходит от достаточно безобидного смеха над неизменностью московских порядков и представлений к едкой и пламенной сатире, в которой обличает нравы тех, кто "сужденья черпают из забытых газет // Времен очаковских и покоренья Крыма". Роль Чацкого, по замечанию И.А. Гончарова, - "страдательная", в этом нет сомненья. Драматический мотив все более нарастает к финалу, а комический постепенно уступает свое главенство. И в этом также состоит новаторство Грибоедова.

С точки зрения эстетики классицизма это непозволительное смешение жанров сатиры и высокой комедии. С точки зрения читателя нового времени - это удача талантливого драматурга и шаг к новой эстетике, где нет иерархии жанров и один жанр не отделен от другого глухим забором. Итак, по словам Гончарова, "Горе от ума" - "картина нравов, и галерея живых типов и вечно острая, жгучая сатира, и вместе с тем и комедия, ..какая едва ли найдется в других литературах". Точно определил суть комедии Н. Г. Чернышевский в диссертации "Эстетические отношения искусства к действительности": комична "..внутренняя пустота и ничтожность человеческой жизни, которая в то же время прикрывается внешностью, имеющей притязание на содержание и реальное значение".

Каковы же приемы комического в "Горе от ума"? Через всю комедию проходит прием "разговора глухих". Вот первое явление второго действия, встреча Фамусова с Чацким. Собеседники не слышат друг друга, каждый говорит о своем, перебивая другого:

Фамусов. Ах! Боже мой! Он карбонарий!

Чацкий. Нет, нынче свет уж не таков.

Фамусов. Опасный человек!

Чацкий. Кто путешествует, в деревне кто живет..

Фамусов. Да он властей не признает!

Чацкий. Кто служит делу, а не лицам..

По сути, это не диалог, а два самостоятельных монолога. И пусть мы согласны со словами и идеями Чацкого, пусть мы искренне осуждаем дремучий эгоизм Фамусова, все равно нельзя не увидеть, как нелеп и комичен этот спор. "В споре рождается истина",- утверждали древние. Да, но в споре продуктивном, где оппонентов интересует именно истина, а не стремление отстоять свою точку зрения при априорном (без доказательств) отрицании чужого мнения. Что, кроме взаимного раздражения, может родиться в споре Фамусова с Чацким?

В третьем явлении третьего действия Чацкий вновь встает лицом к лицу с человеком "фамусовских" убеждений - с Молчалиным. Обратите внимание на принципиальное отличие этой сцены от предыдущей. iамусовым Чацкий спорил, даже не желая выслушать собеседника. В разговор с Молчалиным он вступает, стремясь понять его роль в жизни Софьи: "..Неужели Молчалин избран ей!. Какою ворожбой сумел к ней в сердце влезть?" Итак, хочет его понять, хочет услышать. И - не может. Настолько сильна в Чацком уверенность в себе, в своем уме, в своей силе, в своем и это главное! - праве судить ненавистный "век минувший", "прошедшего житья подлейшие черты", что не может он объективно оценить окружающее. И даже предыдущий разговор с Софьей не остудил его:

Я странен; а не странен кто ж?

Тот, кто на всех глупцов похож..

Ведь и с Софьей глух был Чацкий, глух и слеп: "Вот я за что его люблю", говорит Софья о Молчалине. Что же наш герой? Услышал, понял? Нет, ничего подобного: "Шалит, она его не любит". Сейчас, пытаясь ближе узнать Молчалина, Чацкий заводит с ним беседу. Но о жизни, о мыслях Молчалина в этой беседе лишь первые реплики. Почти сразу же Молчалин переводит разговор на самого Чацкого. И тот, уверенный в молчалинской глупости, подчиняется, даже не заметив, что он уже не он, а соперник ведет разговор, задает вопросы, комментирует.

Молчалин. Вам не дались чины, по службе неуспех?

Чацкий. Чины людьми даются,

А люди могут обмануться.

Молчалин. Как удивлялись мы!. Жалели вас.

Молчалин издевательски рекомендует Чацкому искать покровительства могущественной Татьяны Юрьевны, служить в Москве, где легко "и награжденья брать, и весело пожить"; советует быть скромнее, использовать с выгодой зависимость от других, ведь и он, и Чацкий "в чинах тАж небольших". Но Чацкий не слышит издевки, он лишний раз убеждает себя, что его собеседник глуп и мелочен.

Прием "разговора глухих" блистательно сработает в фарсовой сцене общения еле слышащей графини бабушки с совершенно глухим князем Тугоуховским (IV действие, 20 явление).

И вновь трагедией отзовется он в сцене монолога Чацкого в 22 явлении - монолога самого страстного, о самом наболевшем. Чацкий уже не тот милый, веселый молодой человек, каким прибыл утром в Москву. Перед нами измученный, растерянный человек:

Да, мочи нет: мильон терзаний

Груди от дружеских тисков,

Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,

А пуще голове от всяких пустяков.

Душа здесь у меня каким-то горем сжата..

О чем его монолог? О главном - о России, о его России, где "ни звука русского, ни русского лица", где напыщенное обезьянничанье почитается за ум и воспитанность, а искренняя боль за народ высмеивается. Где нет места ни уму, ни сердцу, ни душе.. Он кричит об этом - и.. "Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам". Его опять никто не слышал, он обращался к глухим.

Второй основной прием комического, блистательно найденный Грибоедовым,- прием "кривого зеркала". Посмотрим сцену появления Репетилова (IV действие, 4 явление). Как неожиданно: "грянул вдруг, как с облаков", приехал в дом Фамусова Чацкий, так же внезапно, стремительно является Репетилов. И - так же, как Чацкий, - в погоне за химерой, за кем-то, кто его выслушает и поймет.. Репетилов безусловно глуп, вздорен, воистину "не в себе". Но - всмотритесь! - как пародийно повторяет он Чацкого. С порога, не разобравшись ни в чем,- кричит он о самом для него главном, открыто, не таясь. Само имя этого персонажа говорит о его вторичности, о подчиненности его образа фигуре главного героя (Репетилов от французского слова repeter - повторять.)

Чацкий сознает себя особым: "Я странен..", "Я сам? не правда ли, смешон?" Ему вторит Репетилов: "Я жалок, я смешок, я неуч, я дурак". Чацкий говорит о "нынешнем веке", противостоящем "веку минувшему",- и Репетилов: о тайных обществах, где толкуют "..о камерах, присяжных, об Бейроне, ну, об матерьях важных.." то есть о приметах нового времени, социальных преобразований. И так же, как Чацкого, никто не принимает всерьез Репетилова, никто не слушает. Репетилов карикатура на Чацкого, беспощадная пародия. Но кривое зеркало, искажая, отражает все же именно того, на кого направлено, выявляя, утрируя, доводя до абсурда его черты, его недостатки и слабости. Как бы ни сочувствовал автор главному герою, как бы ни любил его, взгляд Грибоедова беспощаден.

Перед нами не идеальный образ, не образец - но реальный человек, с его силой и слабостью. В этом и состоит главная особенность, суть реалистической комедии. Этот жанр определяется самим взглядом автора на описываемые события, его стремлением не идеализировать героев и их идеи, но отразить их объективно, увидеть их достоинства и недостатки. В реалистической комедии не может быть идеального положительного героя, все ее персонажи в той или иной степени комичны.

К приемам комического, безусловно, можно отнести и прием "говорящих имен". Это один из традиционных приемов мировой литературы, преданный забвению в наше время. До середины минувшего века он был очень популярен. Имя персонажа предполагало его характер, становилось как бы эпиграфом к образу, определяло авторское отношение к герою и настраивало читателя на соответствующий лад. Грибоедов искусно пользуется этим приемом в комедии. Его Тугоуховский действительно глух; Молчалин скрытен и подчеркнуто немногословен; Скалозуб к месту и не к месту острит и хохочет - "скалит зубы". Фамилия Павла Афанасьевича Фамусова соотнесена с латинским словом fama - молва. Таким образом подчеркивает автор одну из важнейших черт этого героя: его зависимость от молвы и страсть разносить слухи. В фамилии Репетилова, как мы уже говорили, скрыто французское слово repeter - повторять. Репетилов - повторяющий, говорящий не свои слова, переносчик чужих мнений, суждений и мыслей.

Список литературы

Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века. Ч.1. - М.-1994

Вместе с этим смотрят:

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.

"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання