Метаморфозы русской классической традиции в ВлРодинеВ» и ВлЭлегииВ» Н. А. Некрасова
Ранчин А. М.
Пушкинские подтексты в некрасовской поэзии исследовались неоднократно, но, как правило, бегло и обзорно. Нижеследующий текст тАФ опыт Влмедленного чтенияВ» двух хрестоматийных стихотворений Некрасова тАУ ВлРодиныВ» и ВлЭлегииВ». Опыт, позволяющий увидеть, что лирика Пушкина была для Некрасова значима как квинтэссенция классической традиции. Пушкинские стихотворения для некрасовской поэзии подобны умиротворённому, исполненному покоя пейзажу тАФ фону, на котором отчётливее и резче выступают мрачные, отталкивающие или странные фигуры первого плана тАФ образы, рождённые воображением автора ВлРодиныВ» и ВлЖелезной дорогиВ».
Итак, вчитаемсятАж
И вот они опять, знакомые места,
Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства;
Где рой подавленных и трепетных рабов
Завидовал житью последних барских псов,
Где было суждено мне божий свет увидеть,
Где научился я терпеть и ненавидеть,
Но, ненависть в душе постыдно притая,
Где иногда бывал помещиком и я;
Где от души моей, довременно растленной,
Так рано отлетел покой благословенный,
И неребяческих желаний и тревог
Огонь томительный до срока сердце жегтАж
Так начинается некрасовская ВлРодинаВ». Первая же строка вводит мотив возвращения лирического герроя в места, где он провёл детские годы и возмужал. Начало неожиданное, без должной поэтической ВлэкспозицииВ»: текст открывается соединительным союзом ВлиВ», как бы отсылающим и к прошлому, и к прежде сказанному. Но прежде ничего сказано не было. Подобная композиционная черта свойственна и одному из самых известных стихотворений Пушкина тАФ ВлтАжВновь я посетилтАжВ». Неожиданность начала усилена благодаря отточию:
тАжВновь я посетил тот уголок земли, где я провёл
Изгнанником два года незаметных.
Но благодаря внешнему сходству пушкинского и некрасовского стихотворений лишь более очевидной становится противоположность их смысла. Пушкин пишет о возвращении в дорогой для него край, окружающие лирического героя воспоминания тАФ если и не радостны, то дороги для него:
Уж десять лет ушло с тех пор тАФ и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я тАФ но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор ещё бродил
Я в этих рощах.
ВлтАжВновь я посетилтАжВ» тАФ вариация жанра элегии: вместе и грустные, и светлые воспоминания о безвозвратно протекшей жизни. Не такова ВлРодинаВ». Родные края, вновь посещённые некрасовским героем, рождают в нём чувство тягостное и негодующее. Воспоминания о жизни в имении безотрадны. Вслед за первым стихом, представляющим собой главное предложение, следует опутывающая, стесняющая цепь придаточных тАФ монотонная череда строк, скорбный перечень, открывающийся союзом ВлгдеВ». Негодующий пафос сих строк рождает в памяти не элегические размышления из ВлтАжВновь я посетилтАжВ», но горестное и гневное витийство из пушкинской же ВлДеревниВ», указующей на Влневежества убийственные позорВ», на ВлРабство тощееВ» и ВлБарство дикоеВ». Даже Влогонь томительныйВ» тАФ клише элегического стиля тАФ у Некрасова не метафора любовного томления или поэтического восторга, а возвышенное иносказательное именование скорби, рождённой несправедливостью и уродливостью общественного бытия. Как Влбесплодный жарВ» в пушкинской ВлДеревнеВ».
Мир ВлРодиныВ» страшен, полон страданий тАФ горестна судьба не только рабов, но и матери лирического героя, которая стала несчастной жертвой деспота-мужа:
Воспоминания дней юности тАУ известных
Под громким именем роскошных и чудесных, -
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой,
Вот тёмный, тёмный садтАж Чей лик в аллее дальной
Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный?
Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя!
<тАж>
Вот серый, старый домтАж Теперь он пуст и глух:
Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, -
А встарь?. Но помню я: здесь что-то всех давило,
Здесь в малом и в большом тоскливо сердце ныло.
Но чуть дальше в ВлРодинеВ» мы встречаем всё же слабый отголосок ВлтАжВновь я посетилтАжВ». Пушкин в этом стихотворении упоминал о своей к тому времени умершей няне Арине Родионовне:
Вот опальный домик,
Где жил я бедной нянею моей.
Уже старушки нет тАФ уж за стеною
Не слышу я шагов её тяжёлых,
Ни кропотливого её дозора.
Мотив дружбы, бесед за кружкой Влс дряхлой старушкойВ» отличителен для поэтических текстов Пушкина, созданных в Михайловском или посвящённым этим двум годам вынужденного деревенского уединения. Усилиями официозных литературоведов советской эпохи этот мотив превратился в миф о солидарности и духовном единении поэта-дворянина. Но нельзя не признать: пушкинские произведения давали для такой интерпретации какие-то основания.
Не то у Некрасова. Няня о мальчике заботилась и его любила. Лучше бы она этого не делала:
Я к няне убегалтАж Ах, няня! Сколько раз
Я слёзы лил о ней в тяжёлый сердцу час;
При имени её впадая в умиленье,
Давно ли чувствовал я к ней благоговенье?.
Её бессмысленной и вредной доброты
На память мне пришли немногие черты,
И грудь моя полна враждой и злостью новойтАж
ВлБессмысленной и вреднойВ» могла быть названа не доброта Арины Родионовны, а доброта, а вернее сказать, попустительство, фонвизинской Еремеевны, выказываемая по отношению к барскому дитяти Митрофану Простакову.
Всем памятный образ из ВлтАжВновь я посетилтАжВ», молодые сосны, пробившиеся у корней старых деревьев, в некрасовской ВлДеревнеВ» отдан под губительную власть топора. Следы запустения, приметы разорения щедро рассеяны в финальных строках стихотворения. Некрасовский лирический герой испытывает при их виде чувство садомазохистское тАФ радость:
И, с отвращением кругом кидая взор,
С отрадой вижу я, что срублен тёмный бор тАУ
В томящий летний зной защита и прохлада, -
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо,
Понурив голову над высохшим ручьём,
И набок валится пустой и мрачный дом,
Где вторил звону чаш и гласу ликований
Глухой и вечный гул подавленных страданий
И только тот один, ко всех собой давил,
Свободно и дышал, и действовал, и жилтАж
Точная цитата из пушкинского стихотворения ВлВоспоминаниеВ» (у Пушкина тАФ ВлИ с отвращением читая жизнь моюВ») заставляет ещё отчётливее ощутить отличие от классических произведений первого русского поэта: пушкинский лирический герой испытывал отвращение от собственных грехов, для некрасовского героя отвратительна картина родного края тАФ юдоли слёз и страданийтАж
Пасущиеся по лугам стада, лес, дарующий прохладу, светлый ручей тАФ неизменные детали идиллического пейзажа. Нередки они и в элегии. Эти образы встречаются ещё в первых элегиях Жуковского, создавших канон этого жанра в русской поэзии, тАФ в ВлВечереВ» и в ВлСельском кладбищеВ», переложении стихотворения Томаса Грея:
тАжКогда с холмов златых стада бегут к реке,
И рёва гул гремит звучнее над водами,
И, сети склав, рыбак на лёгком челноке
Плывёт у брега меж кустами;
Когда пловцы шумят, скликаясь по стругам,
И вёслами струи согласно разсевают;
И, плуги обратив, по глыбистым браздам
С полей оратаи съезжаюттАж
Уж вечертАж облаков померкнули края;
<тАж>
Всё тихо; рощи спят; в окрестности покой;
<тАж>
Как слит с прохладою растений фимиам!
(ВлВечерВ»)
Шумящие стада толпятся над рекойтАж
(ВлСельское кладбище, первая редакция 1802 года)
В некрасовской ВлРодинеВ» Влне простоВ» гибнет под топором бор и пересыхает ручей, тАФ это гибнут атрибуты элегического жанра.
Но они вновь возродятся, восстанут из небытия спустя три десятилетия в стихотворении, так и названном тАФ ВлЭлегияВ».
Жницы за жатвою, золотые колосящиеся нивы, медленно, спокойно бредущий за сохою пахарь-оратай, прохладная полутьма, вечер тАФ эти знакомые по элегии Жуковского ВлВечерВ» образы повторены Некрасовым. Некоторые повторены в его ВлЭлегииВ» дважды:
Внимаю ль песне жниц над жатвой золотою,
Старик ли медленный шагает за сохою,
Бежит ли по лугу, играя и свистя,
С отцовским завтраком довольное дитя,
Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косытАж
<тАж>
Уж вечер настаёт. Волнуемый мечтами,
По нивам, по лугам, уставленным стогами,
Задумчиво брожу в прохладной полутьметАж
Кроме процитированных строк из элегии ВлВечерВ» напомню начальные стихи ВлСельского кладбищаВ»:
Уже бледнеет день, скрываясь за горою;
<тАж>
Усталый селянин медлительной стопою
Идёт, задумавшись, в шалаш спокойный свой.
Но чувства и думы, тревожащие некрасовского лирического героя, далеки от настроений героя элегий Жуковского, как, впрочем, и от элегических настроений вообще. Герой стихотворения ВлВечерВ» погружён в печальные и светлые размышления о миновавшем:
Сижу, задумавшись; в душе моей мечты;
К протекшим временам лечу воспоминаньемтАж
О, дней моих весна, как быстро скрылась ты,
С твоим блаженством и страданьем!
Некрасовского же лирического героя занимают вопросы гражданские, судьба народная. Герой Некрасова тАФ не Влчастный человекВ» элегии, и он проклинает врагов народа. И одиночество его тАФ не удинение и отрешённость элегического персонажа, а горькое, трагическое осознание поэтом-гражданином, что слово его может быть не узнано народом, крестьянством:
Ответа я ищу на тайные вопросы,
Кипящие в уме: ВлВ последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода, наконец, внесла ли перемену
В народные судьбы? В напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их напев?.В»
<тАж>
На сельские труды зову благословенье,
Народному врагу проклятия сулю,
А другу у небес могущества молю,
И песнь моя громка!. Ей вторят долы, нивы,
И эхо дальних гор ей шлёт свои отзывы,
И лес откликнулсятАж Природа внемлет мне,
Но тот, о ком пою в вечерней тишине,
Кому посвящены мечтания поэта, -
Увы! Не внемлет он тАУ и не даёт ответатАж
В отличие от лирического персонажа ВлРодиныВ» и подобно элегическим героям герой ВлЭлегииВ» любовно созерцает природу в её прекрасных проявлениях и находит в ней отклик. Но только в ней.
Хорошо известно, что Некрасов ВлпрозаизировалВ» поэзию, избирая предметы обыденные, ранее казавшиеся ВлнизкимиВ», и свободно и смело включая в свои произведения разговорную, бытовую лексику. Так он отталкивался от традиции. Однако начинал он как запоздалый и неудачливый подражатель, написав и издав сборник ВлМечты и звукиВ» (1840), перегруженный поэтическими штампами и заимствованиями. Более позднее отталкивание от традиции, прослеживаемое в его лирике примерно с середины 1840-х гг., никогда не принимало формы простого отвержения. Оригинальность поэта заключается прежде всего в прежде невозможном соединении ВлвозвышенногоВ» и ВлнизкогоВ», ВлпоэтическогоВ» и ВлпрозаическогоВ». (Эта особенность его творчества была прекрасно показана К.И. Чуковским в известной книге ВлМастерство Некрасова.)
Освобождаясь от власти поэтической традиции, обретая собственный голос, Некрасов в ВлРодинеВ» демонстративно отвергал элегический жанр. На склоне лет, приближаясь к смерти, он открыто принимает элегическое наследие. Судьба многих русских поэтов, живших и умерших прежде Некрасова, сложилась так, что среди их последних стихов оказались и такие, что стали итоговыми произведениями, поэтическими завещаниями. Таково пушкинское ВлЯ памятник себе воздвиг нерукотворныйтАжВ», лермонтовское ВлВыхожу один я на дорогутАжВ», ВлЦарскосельский лебедьВ» Жуковского. ВлЭлегияВ» Некрасова тАФ это его ВлПамятникВ». Не случайно, именно в этом стихотворении есть и строка-афоризм ВлЯ лиру посвятил народу своемуВ», и классический образ лиры, и размышления о судьбе поэта Влв подлунном миреВ». Классическая тема требовала классической формы. Некрасов написал элегию. Но это была странная элегия, подобной которой прежде не существовало.
Вместе с этим смотрят:
"Christmas stories" by Charles Dickens
"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi
"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури
"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.
"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання