Из разборов лирики А.А. Фета: ВлКот поет, глаза прищуряВ»
Ранчин А. М.
Кот поет, глаза прищуря,
Мальчик дремлет на ковре,
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
ВлПолно тут тебе валяться,
Спрячь игрушки да вставай!
Подойди ко мне прощаться,
Да и спать себе ступайВ».
Мальчик встал. А кот глазами
Поводил и всё поет;
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.
<1842>
Композиция стихотворения
Стихотворение ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» состоит из трех частей, соответствующих элементам строфической структуры тАУ трем строфам тАУ четверостишиям с перекрестной рифмовкой АБАБ: прищуря (А) тАУ ковре (Б) тАУ буря (А) тАУ дворе (Б); в нечетных строках тАУ женская рифма (ударение приходится на предпоследний от конца стиха слог: прищуря тАУ буря), в четных тАУ мужская (ударение падает на последний от конца слог: ковре тАУ дворе).
Первая строфа стихотворения тАУ сценка, картинка в комнате дома, очевидно, в детской и описание мира вне дома, природы. Предметы поэтического изображения тАФ отличительные для Фета. Как замечал В.П. Боткин в статье ВлСтихотворения А.А. ФетаВ» (1857), Влбольшая часть поэтов любит воспроизводить только сильные эффектные явления природы; у г. Фета, напротив, находят себе отзыв самые обыденные, которые пролетают мимо нас, не оставляя в душе нашей никакого следа <тАж>. Такую наивную внимательность чувства и глаза найдешь разве только у первобытных поэтовВ» (Библиотека русской критики / Критика 50-х годов XIX века. М., 2003. С. 316).
Первая строфа построена по принципу строгой симметрии. Первые два стиха посвящены дому, комнате:
Кот поет, глаза прищуря,
Мальчик дремлет на ковре.
Это двустишие разделяется на две части: на первую строку, говорящую о коте, и на вторую строку, упоминающую о мальчике. Обе строки тАУ предложения с похожей основой синтаксической структуры: подлежащее (выраженное именем существительным муж. рода в имен. падеже) + сказуемое (выраженное глаголом в форме наст. времени единств. числа третьего лица).
Третья и четвертая строки тАУ описание бури за пределами дома:
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
Однако этот фрагмент стихотворения уже не разделяется надвое так, как первая и вторая строки: если в первой и второй строках сказано о двух разных существах изображаемого поэтом мира (о коте и о мальчике), то в третьей и четвертой строках говорится об одном и том же явлении тАУ о буре; только в третьем стихе она обозначена именно словом ВлбуряВ», а в четвертом тАУ словом ВлветерВ». Таким образом, третья и четвертая строки содержат смысловой повтор. Цель этого повтора тАУ выразительная: усилить представление о разгулявшейся стихии.
Синтаксически третья и четвертая строки похожи, но их похожесть тАУ ВлобратнаяВ». Третья открывается обстоятельством места (выраженным существительным муж. рода единств. числа в предложном падеже) Влна двореВ», за которым следуют сказуемое (выраженное глаголом в форме наст. времени единств. числа третьего лица) ВлиграетВ» и подлежащее (выраженное существительным женского рода в именит. падеже). Четвертая же строка, наоборот, открывается подлежащим (выраженным существительным мужск. рода в именит. падеже) ВлветерВ», за которым стоит сказуемое (выраженное глаголом в форме наст. времени единств. числа третьего лица) ВлсвищетВ», а закрывает строку тот же оборот Влна двореВ», которым начинался предыдущий стих. Посредством такого ВлобратногоВ» построения двух соседних стихов, своеобразного их ВлзавихренияВ», вероятно, передается кружение ветра-метели. Но одновременно зеркальная синтаксическая симметрия этих строк, может быть, ассоциируется с замкнутым пространством комнаты, границы которой не может нарушить разыгравшийся ветер.
Дом в стихотворении тАУ это, почти несомненно, помещичья усадьба с окружающим ее двором; менее вероятно, что это городская усадьба, окруженная забором с воротами. (Такая деталь, как ковер, исключает возможность понимания дома как крестьянской избы, - в крестьянских домах ковров не было.)
Центральная часть стихотворения тАУ приказание, обращенное к мальчику и, по-видимому, принадлежащее его матери или, скорее, - если принять во внимание строгость и повелительность тона, - отцу. Б.Я. Бухштаб приписывает это обращение матери или няне мальчика (Бухштаб Б.Я. А.А. Фет // Фет А.А. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подг. текста и примеч. Б.Я. Бухштаба. Л., 1959 (ВлБиблиотека поэта. Большая серия. Второе изданиеВ»). С. 35). Едва ли эти слова принадлежат няне: и повелевающая интонация, и приказание прийти попрощаться перед сном этому противоречат. Категорично-жесткая интонация также вряд ли может ассоциироваться с речью матери.
Кто произносит эти слова, неизвестно: читатель слышит их, но Влне видитВ» говорящего. Такой прием ВлумолчанияВ», может быть, мотивирован дремотным восприятием мальчика и/или кота (ведь дальше говорится о его взгляде: ВлА кот глазами / ПоводилВ»). Строфа состоит из четырех обращений-приказаний, три из которых выражены глаголами в повелительном наклонении. Эти категоричные обращения нарушает мирную дремоту в комнате.
Третья, последняя строфа соотнесена с первой по принципу неполной зеркальной симметрии: в первой строке говорится о вставшем мальчике и назван кот, но о его продолжающемся пении упоминается только в следующем стихе: вторжение повелительного голоса нарушило сонный покой в детской:
Мальчик встал. А кот глазами
Поводил и всё поеттАж
Нарушение блаженного покоя передается стихотворным переносом: ВлА кот глазами / Поводил и все поетВ». Границы синтаксической основы предложения (подлежащее. + сказ.: кот поет) не совпадают с межстиховой паузой.
Но вскоре прежнее состояние дремоты восстанавливается: по-прежнему Влкот <тАж> поетВ», как и в первой строке произведения.
В третьей и четвертой строках описывается, как и в третьем и четвертом стихах первой главы, буря:
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.
Однако и здесь нет тождества с описанием бури в первой строфе. С одной стороны, стихия, кажется, разыгралась еще сильнее: она уже пытается проникнуть внутрь дома, ВлатакуетВ» его границу тАУ окно: ВлВ окна снег валит клокамиВ». Только из этой, предпоследней, строки становится ясно, что непогода тАУ зимняя. С другой стороны, теперь сказано, что Влбуря свищетВ» уже не Влна двореВ», а Влу воротВ», то есть дальше от дома, за пределами двора. Уюту и покою дома ничто не угрожает. При этом синтаксис последних двух строк текста почти тождествен с синтаксисом последних строк первой строфы: обстоятельство места + подлежащее + сказуемое + обстоятельство образа действия (клоками тАУ этого элемента в первой строфе не было) + подлежащее + сказуемое + обстоятельство места.
У Фета Влчасты повторы целых стихов тАУ обычно в конце строф, без изменений (как в стихотворении тАЬМы встретились вновь после долгой разлукитАжтАЭ) или с вариациями (как в стихотворении тАЬФантазиятАЭ, где последняя строфа повторяет первую, или как в стихотворениях тАЬЯ тебе ничего не скажутАжтАЭ, тАЬМесяц зеркальный плывет по лазурной пустынетАжтАЭ), где два начальных стиха в обратном порядке повторяются в двух конечных стихах. Нередки и более сложные повторы, как в стихотворении тАЬПевицетАЭ, где последняя строфа объединяет (с вариациями) первые два стиха первой строфы с двумя последними стихами второй строфыВ» (Бухштаб Б.Я. А.А. Фет. С. с. 49-50). В стихотворении ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» поэт тонко играет на повторах и на их неполном сходстве повторяющихся слов, выражений, строк.
В стихотворении дается изображение простой сценки, облеченное в форму фрагмента: сценка-миниатюра словно вырвана из повседневности, неизвестно ничего ни о времени, ни о месте этого эпизода, ни о мальчике, ни о взрослом.
Мир, воссозданный в стихотворении, - обыденный. Фет неоднократно настойчиво утверждал, что источником поэтического произведения могут быть самые обыкновенные случайно увиденные вещи и явления: ВлК чему искать сюжеты для стихов, сюжеты эти на каждом шагу тАУ брось на стул женское платье или погляди на двух ворон, которые уселись на заборе, вот тебе и сюжетыВ», - объяснял он еще в юности другу поэту Я.П. Полонскому (Я.П. Полонский, ВлМои студенческие воспоминанияВ» // Полонский Я.П. Сочинения: В 2 т. / Сост., вступ. ст., коммент. И.Б. Мушиной. М.,1986. Т. 2. С. 444).
А в статье ВлО стихотворениях Ф. ТютчеваВ» (1859) он замечал в таком же роде: ВлтАжСамая высокая мысль о человеке, душе или природе, предлагаемая поэту как величайшая находка, может возбудить в нем только смех, тогда как подравшиеся воробьи могут внушить ему мастерское произведениеВ» (Фет А. Стихотворения. Проза. Письма / Вступ. ст. А.Е. Тархова; Сост. и примеч. Г.Д. Аслановой, Н.Г. Охотина и А.Е. Тархова. М., 1988. С. 284).
Обыденность изображенной в стихотворении ситуации была истолкована пародистом Д.Д. Минаевым как ВлничтожностьВ» содержания; в его пародии (1863) обыкновенность заменена грубой натуралистичностью, мальчик тАУ нерадивым слугою-подростком (казачком):
На дворе мычит корова,
Ждет на крыше кошку кот.
Небо темно и сурово,
Буря плачет и ревет.
ВлЧто валяешься в прихожей!
Самовар нести поратАж
Наказанье с этой рожей:
Дрыхнет с самого утраВ».
Казачок вскочил. Сурово
Буря рвется в ворота,
Но молчит в хлеве корова,
И на крыше нет кота.
Образная структура
Стихотворение построено на антитезе Влвнешний мир тАУ домВ». Холоду и свисту противопоставлено мерное, ровное мурлыканье (ВлпениеВ») кота, дисгармоничному движению тАУ покой дремоты и сна. Кот как образ, воплощающий уют и покой, встречается также в стихотворении Фета ВлНе ворчи, мой кот-мурлыкатАжВ», написанном почти в одно время (1843 г.) с ВлКот поет, глаза прищурятАжВ»:
Не ворчи, мой кот-мурлыка,
В неподвижном полусне:
Без тебя темно и дико
В нашей стороне;
Без тебя всё та же печка,
Те же окна, как вчера,
Те же двери, та же свечка,
И опять хандра.
Дом в поэзии Фета Влокружает личность <тАж> он является у Фета средоточием пейзажа, центром того пространства, которое сродни лирическому субъектуВ» (Лотман Л.М. А Фет. ВлНе спрашивай, над чем задумываюсь ятАжВ» // Поэтический строй русской лирики. Л., 1973. С. 193).
Оттенки значения тАШтепло, уюттАЩ присущи слову ВлковерВ». В стихотворении сосуществуют большой и неспокойный мир природы (или всего, что не есть дом) и теплый, родной для мальчика и кота мир детской. Но эти два мира не только противопоставлены. Для описания мира разгулявшейся стихии использован глагол ВлиграетВ», но с помощью родственного ему однокоренного слова ВлигрушкиВ» характеризуется мир мальчика. Мир этот отнюдь не столь безмятежен, как может показаться на первый взгляд. ВлКак и в жизни маленького героя, в природе идет тАЬигратАЭ (тАЬСпрячь игрушкитАЭ тАУ тАЬиграет бурятАЭ, тАЬкот поеттАЭ, тАЬветер свищеттАЭ) <тАж> В отличие от человека, кот, буря не могут тАЬспрятать игрушкитАЭ, отдохнуть от своего предназначенияВ» (Буслакова Т.П. Русская литература XIX века: Учебный минимум для абитуриентов. М., 2005. С. 238).
По свидетельству Фета, А.А. Григорьев, восхищавшийся этим стихотворением, восклицал: ВлБоже мой, какой счастливец этот кот и какой несчастный мальчик!В» (Фет А. Ранние годы моей жизни. М., 1893. С. 152-153). Как понять это замечание проницательного литературного критика и внимательного читателя? Почему мальчик несчастлив? Очевидно, потому, что он несвободен в отличие от играющей стихии, которой никто не вправе приказать спрятать игрушки и, встав с ковра, идти в спальню. Несвободен он и в отличие от безмятежно и самозабвенно поющего кота. Игра стихии и пение кота свободны, игры и поступки мальчика подчинены воле взрослых.
Повторяющийся, устойчивый образ фетовской лирики тАУ окно. ВлтАжУютный мир дома, комнаты обычно соотносится с миром в окне.
Окно тАУ живая, символическая граница комнаты и мироздания, неизменно напоминающего о себе то лунным лучом, идущим из бесконечности, то далеким, расплывающимся в ночи звуком. Это не всегда открыто выраженное присутствие <тАж>, в дальнейшем, особенно в его поздних философских элегиях, получит структурообразующее значение. Окно как деталь, соединяющая камерный мир комнаты и мир Вселенной, проходит через все творчество ФетаВ» (Сухова Н.П. Лирика Афанасия Фета. М., 2000. С. 53).
Н.П. Сухова, замечая, что в произведениях Фета Влпоэт стоит перед окном в Мир, который чаще всего дает о себе знать беспокойными, тревожными сигналамиВ», приводит цитату из ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» и еще ряд примеров: ВлИ крупный дождь в стекло моих окон / Стучится глухоВ» (ВлХандраВ», 1840), ВлВот утро севера тАУ сонливое, скупое тАУ Лениво смотрится в окно волоковое (узкое, щелевидное окно крестьянского дома. тАУ А. Р.)В» (ВлВот утро севера тАУ сонливое, скупоетАжВ», 1841), ВлЛюблю я немятого луга / К окну подползающий парВ» (ВлДеревняВ», 1842), ВлПечальная береза / У моего окнаВ» (ВлПечальная березатАжВ», 1841), ВлТе же окна, как вчера, / Те же двери, та же свечка, / И опять хандратАжВ» (ВлНе ворчи, мой кот-мурлыкатАжВ», 1843). По мнению исследовательницы, Влокно, распахнутое в мир, отсекает своей четырехугольной рамкой часть бесконечности и таким образом делает ее конечной, подразумевая в то же время продолжение тАЬконечноготАЭ за пределами своей рамки. То есть тАЬокно в миртАЭ тАУ это прекрасный пример стыка, борения конечного с бесконечнымВ» (Сухова Н.П. Лирика Афанасия Фета.С. 67-68).
Образ окна встречается и в других лирических произведениях Фета. Например, в стихотворении ВлБезмолвные поля оделись темнотоютАжВ» (1842) распахнутое окно символизирует открытость ВляВ» миру природы, их отрадное слияние: ВлИ снова тихо всё. Уж комары устали / Жужжа влетать ко мне в открытое окно: / Всё сном упоенотАжВ». А в стихотворении ВлЛасточки пропалитАжВ» (1854), как и в ВлКот поет, глаза прищурятАжВ», природа за окном тАУ стихия хаоса, враждебная человеку:
С вечера всё спится,
На дворе темно.
Лист сухой валится,
Ночью ветер злится
Да стучит в окно.
Иная, гармоническая природа, но также стремящаяся проникнуть через окно в мир дома, представлена в стихотворении ВлЗнакомке с югаВ» (1854):
И грезит пруд, и дремлет тополь сонный
<тАж>
И грудь дрожит от страсти неминучей,
И веткою всё просится пахучей
Акация в раскрытое окно!
Особенное значение образ окна приобретает в стихотворении ВлНе спрашивай, над чем задумываюсь ятАжВ» (1854), где в окно бьется не стихия, а живое существо - голубь, символизирующий мир и покой, но попавший в губительную бурю: ВлТак голубь, бурею застигнутый, в стекло, / Как очарованный, крылом лазурным бьетсяВ».
Но в отличие от остальных примеров в стихотворении ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» мир за окном не увиден взором наблюдателя, бесспорно находящегося в доме. Мирная картина с поющим котом и дремлющим мальчиком может открываться как условному наблюдателю, находящемуся в комнате, так и взгляду, проникающему в комнату извне, через окно. (Мнение, что в стихотворении мир показан в восприятии мальчика (Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. С. 238), излишне категорично.)
Точное указание Влбуря свищет у воротВ» и умолчание о том, кто именно произносит повеление мальчику, позволяет предположить, что пространственная точка зрения скорее находится вне уютного дома, - условный наблюдатель слышит голос, но не может увидеть взрослого, прерывающего своим приказанием сладкую дремоту ребенка.
Метр и ритм
Стихотворение написано четырехстопным хореем с чередующимися женскими и мужскими окончаниями стихов тАУ размером семантически нейтральным, за которым в русской литературе не были закреплены какие-то определенные темы и смыслы. Метрическая схема четырехстопного хорея: 10/10/10/10 (в четных строках стихотворения Фета последняя, четвертая, стопа усечена и имеет вид: /1). Цифрой Вл1В» обозначены позиции (слоги) в стихе, на которые согласно метрической схеме должно падать ударение, а цифрой Вл0В» тАУ позиции, которые должны быть безударными (в реальности в поэтических текстах обычны отступления от метрической схемы, обычно тАУ пропуски ударений). Знак Вл/В» отмечает границу между стопами.
В русской литературе XVIII в. четырехстопным хореем писались иногда так называемые духовные оды (подражания библейской поэзии тАУ псалмам, поэтические философские размышления), четырехстопный хорей преимущественно употреблялся в так называемой легкой поэзии (прежде всего в любовной лирике, создаваемой в подражание древнегреческому стихотворцу Анакреону, или Анакреонту), в песнях и романсах, связь этого размера с анакреонтическими мотивами веселья, упоения жизнью и любовью и с народной песней сохраняется и в первые три десятилетия XIX столетия, когда этот размер также используют в своих стихотворных сказках В.А. Жуковский, А.С. Пушкин и автор ВлКонька-горбункаВ» П.П. Ершов. Также этот размер был характерен для некоторых баллад (см. подробнее: Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. С. 54-55, 63-65, 113-115).
Нейтральность размера, как и строгость композиционной структуры, призвана создать ощущение уравновешенности. Упорядоченная поэтическая форма словно противостоит одной из тем стихотворения - дисгармонии, разгулу стихии.
Вместе с тем для Фета, очевидно, была значима связь этого размера с некоторыми темами и жанрами. ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» тАУ своеобразная сценка с пунктирно намеченным сюжетом, а образ домовитого кота характерен для народной поэзии. Поэтому автор стихотворения мог учитывать соотнесенность четырехстопного хорея с литературными стихотворными сказками и с литературными песнями тАУ подражаниями народной поэзии. Но несомненна сохраненная в фетовском произведении память о ВлЗимнем вечереВ» А.С. Пушкина, также написанном четырехстопным хореем с рифмовкой АБАБ и с таким же чередованием женских и мужских рифм: ВлБуря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя, / То, как зверь, она завоет, / То заплачет, как дитяВ». Однако явное тематическое сходство двух текстов (зимняя буря, вой или свист ветра) сочетается с разительным отличием: Фет заменяет печальный тон пушкинского стихотворения (Влгорькая подруга бедной юности моейВ», Влвыпьем с горяВ»), в котором нет антитезы Влвьюга на дворе тАУ уют домаВ», настроением, исполненным покоя и отрешенности, на первый взгляд почти безмятежной.
В ритмическом отношении стихотворении Фета традиционно для образцов четырехстопного хорея: ВлII стопа чаще несет ударения, чем I-я, а I-я тАУ чаще, чем III-яВ» (Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. С. 76, подробнее об этой тенденции см.: Там же. С. 77, 134). Так и в стихотворении ВлКот поет, глаза прищурятАжВ» ударение на первой стопе пропущено в третьей, седьмой, восьмой строках, в то время как на второй стопе ударение сохранено во всех строках, а на третьей стопе оно пропущено во второй, четвертой, шестой и двенадцатой строках.
Звуковой строй
В стихотворении используется повтор согласных звуков (аллитерация) в изобразительной функции:
Кот поет, глаза прищуря,
Мальчик дремлет на ковре,
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
ВлПолно тут тебе валяться,
Спрячь игрушки да вставай!
Подойди ко мне прощаться,
Да и спать ступайВ».
Мальчик встал. А кот глазами
Поводил и всё поет;
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.
Повтор звука ВлрВ», очевидно, подражает и урчанию кота, и вою бури (ВлрВ» - так называемый опорный согласный в рифме Влбуря тАУ прищуряВ»). Особенно показательно скопление примеров звука ВлрВ» в третьей строке, изображающей ВлигруВ» бури. Благодаря такому звуковому оформлению двух разных мотивов (разгула стихии и домашнего уюта, которое символизирует пение кота) в них обнаруживается нечто общее тАУ голос природы, в одном случае разыгравшейся, в другом тАУ ВлприрученнойВ»). Мотив бури (свиста) также оформлен звуком ВлсВ». Однако наибольшее скопление (шесть случаев) примеров звука ВлсВ» и похожего на него ВлцВ», являющегося вариантом исконного (присутствующего морфологически тАУ в постфиксе, частице -ся) ВлсВ», содержится во второй строфе, передающей не игру стихии, а речь, обращенную к мальчику. Очевидно, это не случайно: повеление взрослого обнаруживает для ребенка что-то угрожающее, наподобие бури.
Вместе с этим смотрят:
"Christmas stories" by Charles Dickens
"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi
"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури
"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.
"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання