Об автобиографизме пушкинской лирики михайловского периода

Кибальник С.А.

Если в южной лирике Пушкина значительную роль играет так называемая Влбиографическая легендаВ», то в Михайловский период сознательного мистифицирования читателя, способствования автором создания вокруг его лирики ореола таинственности, романтичности мы не найдем. В лирике этого периода присутствуют лишь два других типа художественного автобиографизма: так называемый императивный биографизм текста, когда Влстихи пишутся как бы в расчете на то, что читателю кое-что известно из биографии автораВ», а также наиболее распространенный тип автобиографизма, при котором реальные личные обстоятельства, в которых создавалось лирическое произведение, предстают в нем значительно трансформированными в соответствии с авторским замыслом и литературными моделями, так сказать ВлолитературеннымиВ».

Последний тип автобиографизма мы находим, например, в стихотворении ВлВиноградВ», написанном осенью 1824 г. (черновой автограф датируется началом ноября 1824 г. тАУ II, 1145). На первый взгляд, проблема автобиографизма в связи с ВлВиноградомВ» даже и не встает, однако в действительности без решения ее стихотворение останется непонятным.

Так, центральной темой ВлВиноградаВ» обыкновенно полагается тема жизненной зрелости, сменяющей быстро уходящую молодость. Например, по мнению А.Л.Слонимского, ВлвеснаВ» (с эпитетом ВллегкаяВ») имеет в стихотворении Влдвойной смысл: в сочетании с Влувядшими розамиВ» это молодость с ее легкомыслием; вместе с тем это и реальное время года, сопоставляемое с такой же реальною Влосенью златойВ», которая аналогична поре зрелости и связанным с нею творческим трудамВ». Стихотворение трактуется также как Влранее осмысление роли именно Михайловской осени в творчестве ПушкинаВ». Между тем Б.В.Томашевский видел ключ к ВлВиноградуВ» в заключительном сравнении (в черновике оно стояло в начале текста):

Похожий дивно<ю> красой

На персты девы молодой

(II, 870)

В самом деле, поэтическая мысль этого Влпронизанного хафизовским пафосом намекаВ» стихотворения, скорее заключается в предпочтении зрелой красоты красоте юной, рано отцветающей. В самом общем плане оно типологически близко к стихотворению К.Н.Батюшкова ВлК постарелой красавицеВ» (ВлТебе ль оплакивать утрату юных днейВ»); впоследствии у самого Пушкина этот мотив в трансформированном виде отразился в стихотворении ВлНет, я не дорожу мятежным наслажденьемВ». Однако увидеть и понять это предпочтение в ВлВиноградеВ» можно, только если иметь в виду, что речь идет об увлечении женщиной, с которой лирический герой был знаком в ее ранней юности, но любовь к которой зародилась в нем позже, уже в пору ее зрелости. Именно этот смысл, по-видимому, имеет начальное

Не стану я жалеть о розах,

Увядших с легкою веснойтАж

(II, 342)

И здесь совершенно необходимым является предположение о том, что в основе этой тонкой аллегории отношения с А.Н.Вульф, с которой Пушкин познакомился еще летом 1817 г., когда ей было 17 лет, и встречался в Тригорском в последующие годы, но любовная связь с которой возникла у него только осенью 1824 г.

Один и тот же тип отношений лирического героя, восходящий к вполне конкретным отношениям автора, обыкновенно варьируется у Пушкина неоднократно в зависимости от поворота авторского замысла, преломления литературными традициями, изменений в самих этих отношениях. В этом плане доказательством правильности предложенной выше интерпретации стихотворения ВлВиноградВ» может послужить сопоставление его с другим стихотворением, уже определенно обращенным к Анне Вульф. тАУ ВлЯ был свидетелем златой твоей весныВ» (январь тАУ февраль 1825 г.). ВлВиноградВ» написан двумя- тремя месяцами ранее, и тем не менее он обнаруживает немалое сходство с ВлЯ был свидетелемтАжВ». Ведь строки

Не стану я жалеть о розах,

Увядших с легкою весной;

Мне мил и виноград на лозах,

В кистях созревший под горойтАж тАУ

в сущности довольно близки к следующим:

Я был свидетелем златой твоей весны;

Тогда напрасен ум, искусства не нужны,

И самой красоте семнадцать лет замена,

Но время протекло, настала перемена,

Ты приближаешься к сомнительной поретАж -

Только с противоположной оценкой происшедшей перемены. В первом случае это гордое равнодушие: лирическому герою мила и поздняя красоты возлюбленной, во втором случае тАУ теплое, дружеское сочувствие в утрате молодости и красоты:

Что делать тАУ утешься и смирись,

От милых сердцу прав заранее откажись,

Ищи других побед тАУ успехи пред тобою,

Я счастия тебе желаю всей душоютАж

(II, 383)

Эти изменения вполне соответствуют тем реальным переменам в отношениях Пушкина с Анной Вульф, которые произошли с начала ноября по январь тАУ февраль 1825 г. Вот так стихотворение, отнюдь не подходящее под тип Влимперативного биографизмаВ», оказывается, нуждается в биографическом комментарии отнюдь не в меньшей степени, чем, например, следующее, явно обращенное к какому-то конкретному лицу:

Нет ни в чем вам благодати,

С счастием у вас разлад:

И прекрасны вы не к стати,

И умны вы не в попад.

(II, 457)

Стихотворение это, скорее всего, также относится к А.Н.Вульф. Дело в том, что имя Анна на древнееврейском языке означает ВлблагодатьВ». Так, в стихотворении ВлХотя стишки на имениныВ» (1825), определенно обращенном к Анне Вульф, читаем:

Когда я знаю, почему

Вас окрестили благодатью!

(II, 446)

Стихи ВлНет ни в чем вам благодатиВ» вполне соответствуют характеру отношений Пушкина с А.Н.Вульф, установившихся после кратковременного романа с ней осенью 1824 г., и являются одним из тех Влсуровых уроковВ», которые наряду с Влчасто злым, отталкивающим словомВ», по словам П.В.Анненкова, приходились Влна долю энтузиазма и самоотверженияВ» Анны Вульф и которые Влтолько изредка выкупались счастливыми минутами доверия и признательностиВ». Эти соображения, кстати, позволяют предположительно сузить датировку стихотворения ВлНет ни в чем вам благодатиВ», которая в ВлбольшомВ» Академическом собрании сочинений простирается от июня 1817 г. до ноября 1825 г. (II, 1177), приблизив ее ко времени создания стихотворения ВлХотя стишки на имениныВ», т.е. к началу февраля 1825 г. Поскольку вряд ли этот довольно-таки Влсуровый урокВ» мог быть сочинен до охлаждения к А.Н.Вульф, то его предположительно следовало бы датировать январем тАУ ноябрем 1825 г.

Удельный вес стихотворений с Влимперативным биографизмомВ» в лирике, созданной в Михайловском, где Пушкин находился в постоянном близком общении с семейством Осиповых тАУ Вульф, вообще довольно велик. Стихи же, имеющие на первый взгляд отвлеченный характер, в действительности также в конечном итоге вызваны вполне конкретными отношениями.

Например, стихотворение ВлТвое соседство нам опасноВ» (1824 тАУ 1825) явно обращено к какому-то конкретному лицу. На основании стихов чернового автографа ВлНапрасно вас 16 лет, // Напрасно милы вы как розаВ» (II, 922) С.А.Фомичев предположил, что оно обращено к Е.Н.Вульф. Предположение это представляется более чем вероятным. Правда, в декабре 1824 г. тАУ времени, к которому исследователь относит стихотворение (конец декабря 1824 тАУ начало января 1825 г. тАУ II, 1154), тАУ Евпраксии Вульф было пятнадцать лет (причем исполнилось только недавно тАУ 12 октября). Вполне возможно, впрочем, что Вл16 летВ» это описка или ошибка: в противном случае датировка пьесы нуждается в пересмотре. К аргументации исследователя можно добавить также и то, что строка чернового текста

Соседство ваше всем сердцам

опасно -

по смыслу перекликается с окончанием стихотворения ВлВот, Зина, вам совет: играйтеВ», записанного в альбом Е.Н.Вульф:

И впредь у нас не разрывайте

Ни мадригалов, ни сердец!

(III, 13)

Любопытно, что в обоих этих стихотворениях, а также в стихотворении ВлИграй, прелестное дитяВ» (31 декабря 1824 тАУ 1 января 1825) мы встречаем образ ВлрозаВ»: ВлНапрасно милы вы как розаВ», Влиз роз веселых заплетайтеВ», ВлПоймай, поймай <ее> (бабочку, тАУ С.К.) шутя // Над розой колючейВ». Разумеется, образ этот настолько распространенный, что видеть в нем ВлприметуВ» какого-либо конкретного прототипа в лирике Пушкина вообще было бы нелепо, однако есть основания предполагать, что в своем определенном значении тАУ как символ юности, чистоты тАУ в конце 1824 тАУ 1825 г. он был ВлприметойВ» юной Е.Н.Вульф.

В этом плане аналогичное предположение возникает и относительно стихотворения ВлО дева-роза, я в оковахВ». Правда, ВлрозаВ» здесь появляется как атрибут традиционного сюжета о соловье, влюбленном в розу. И если даже видеть в пьесе Влне обычное, традиционное, а именно хафизовское восприятие привычного, многократно повторяемого в восточной поэзии образа соловья и розыВ», то все же нет никаких оснований отрицать явное наличие определенного, вполне конкретного адресата у этого стихотворения, которое, впрочем, отнюдь не само Влкак бы обрастает необходимым биографическим комментариемВ». Чисто поэтический, отвлеченный смысл стихотворения вполне понятен и без биографического комментария; тем не менее, наличие в нем и более конкретного, чисто личного содержания также ощутимо. Если же учесть, что стихи ВлБлиз розы гордой и прекрасной // В неволе сладостнойВ» и проч. (II, 339) весьма корреспондируют со словами П.В.Анненкова о том, что ВлравнодушиюВ» Е.Н.Вульф Влоставалась лучшая доля постоянного внимания, неизменной ласки и льстивого ухаживанияВ», то весьма вероятной представляется связь автобиографической основы и этого стихотворения с увлечением Е.Е.Вульф. В свою очередь это является дополнительным основанием к тому, чтобы пересмотреть предположительную датировку пьесы в Академическом собрании сочинений: вторая половина октября 1824 г. Ранее она уже была пересмотрена С.А.Фомичевым: на основании того, что произведение это Влне упомянуто в капнистовской тетради, но вошло в первое издание стихотворений ПушкинаВ», его следует датировать мартом тАУ маем 1825 г. Действительно, если наше предположение об автобиографической основе пьесы справедливо, то вряд ли она была написана ранее декабря 1824 г.

Анализ биографической основы стихотворений, в которых реальные отношения и обстоятельства автора существенно преломлены, необходимо должен включать и учет литературной основы текста (в том случае, когда она есть). Ведь именно скрещивание той или другой порождает стихи не в прямой, а в преломленной форме отражающие подлинные чувства автора. При этом именно биографический фон стихотворения, будучи выражен в формах, предписываемых литературным источником или моделью, и подвергается определенной трансформации. В результате биографический подтекст подчас труднее определить, но зато в случае успеха становятся ясны реальные, жизненные импульсы, которые толкали поэта на создание произведения. Существенно, что если в творчестве южного периода, отмеченном печатью романтизма, реальные биографические основания чувств и отношений поэта иногда подвергались под воздействием Влформ необходимостиВ» определенным деформациям, то в Михайловский период этого не происходит.

Так, например, стихотворение, подобное ВлВертограду моей сестрыВ» (1825), поэт более отвлеченного склада мог бы, очевидно, написать просто под влиянием увлечения стилем и образами ВлПесни песнейВ». Однако у пушкина сам выбор перелагаемого места, как правило, определяется созвучием его собственным отношениям и настроению. В этом плане вряд ли излишним в комментарии к стихотворению будет предположение о том, что причиной обращения Пушкина именно к образам Влзаключенного вертоградаВ» и Влзапечатленного источникаВ» из ВлПесни песнейВ», символизирующих девственную чистоту возлюбленной, была ВлрифмуемостьВ» этих образов в сознании поэта с Е.Н.Вульф. В сущности, стихотворение представляет собой аллегорическое описание лирическим героем невинности и красоты его возлюбленной. Постоянно общавшегося с сестрами Вульф Пушкина могло занимать в ВлПесни песнейВ» и обозначение ВлвозлюбленнойВ» как ВлсестрыВ».

Довольно непосредственно какие-то отношения Пушкина к Е.Н.Вульф выражены в стихотворении ВлЛизе страшно полюбитьВ» (начало декабря 1824 г.).

Лизе страшно полюбить.

Полно, нет ли тут обмана?

Берегитесь тАУ может быть,

Эта новая Диана

Притаила нежну страсть тАУ

И стыдливыми глазами

Ищет робко между вами,

Кто бы ей помог упасть.

(II, 359)

Своего рода комментарием к этим стихам могут послужить слова П.В.Анненкова о Е.Н.Вульф: ВлтАж она <тАж> постоянно отворачивалась от романтических ухаживаний за собой и комплиментов, словно ждала чего-либо более серьезного и дельного от судьбыВ». В семье ее звали ВлЗинаВ»; по отношению к этому имени ВлЛизаВ» - почти анаграмма. К тому же отношение Пушкина к Е.Н.Вульф не было лишено иронии и насмешки. Именно в таком духе поэт писал о ней Л.С.Пушкину в письмах от первой половины ноября, 20-хчисел ноября и около 20 декабря 1824 г. Некоторым образом стихотворение ВлЛизе страшно полюбитьВ» соответствует и тому типу отношений поэта, который проявился в стихотворении ВлЕсли жизнь тебя обманетВ», вписанном в альбом Е.Н.Вульф. Призыв не бояться жизненных обманов уместен именно по отношению к той, кому Влстрашно полюбитьВ».

Выше уже шла речь о варьировании Пушкиным в разных стихотворениях одного и того же типа отношений, то выражаемых прямо и непосредственно, то преломленных воздействием литературной основы. Любопытно, что преломленные отражения у Пушкина, как правило, предшествуют прямым. Так, вначале было написано стихотворение ВлВиноградВ», а затем тАУ ВлЯ был свидетелем златой твоей весныВ»; вначале тАУ ВлО дева-роза, я в оковахВ», а затем тАУ ВлТвое соседство нам опасноВ». Аналогичным образом Влревнивая печальВ» Пушкина в связи с увлечением А.Н.Вульфа А.И.Осиповой вначале в глубоко закамуфлированной форме воплотилась в стихотворении ВлТы вянешь и молчишь; печаль тебя снедаетВ» (1824), а уже затем откровенно была высказана в ВлПризнанииВ» (1824 тАУ 1826).

Необходимость одновременного рассмотрения биографического и литературного фона стихотворения, при котором первый помогает понять, что подвергается трансформации, а второй тАУ почему именно в этом, а не в каком-либо другом направлении может быть проиллюстрирована на примере стихотворения ВлСафоВ», вероятно, также связанного с А.Н.Вульфом. Биографизм его не носит строго ВлимперативногоВ» характера, и тем не менее вряд ли может оказаться убедительным предположение о том, что это стихотворение совершенно свободно от каких-либо личных впечатлений Пушкина. Те литературные модели, которые, по всей видимости, были в поле зрения автора, когда он писал это стихотворение, - 4-й отрывок Анакреона (ВлО дитя с взглядом девичьимВ») и строки идиллии А.Шенье ВлЛидияВ», тАУ разумеется, смогли сами сформировать пушкинский замысел создания аналогичного ВлотрывкаВ», однако содержанием для него все равно должны были послужить его собственные отношения или впечатления.

Биографическим импульсом к его созданию, скорее всего, послужили впечатления Пушкина от общения с А.Н.Вульфом, приехавшим в Тригорское на каникулы из Дерпта и постоянно встречавшимся с Пушкиным с середины декабря 1824 по середину января 1825 г. В декабре 1824 г. Вульфу исполнилось 19 лет, на Пушкина он произвел самое благоприятное впечатление.

При публикации пьесы в Влстихотворениях А.ПушкинаВ» 1826 г. поэт добавил к первоначальному ее заглавию ВлЮношаВ» подзаголовок ВлСафоВ» (только в оглавлении, так как в тексте, должно быть, по недосмотру это исполнено не было). Подзаголовок переключает стихотворение из субъективного в объективно-исторический план: с ним оно обретает характер поэтического воплощения темы любви Сапфо к Фаону. Известно, что при окончательной обработке стихотворений Пушкин, как правило, убирал большую часть имеющихся автобиографических деталей. Нетрудно заметить, что добавление подзаголовка одновременно уничтожало возможность автобиографического истолкования пьесы. Это лишнее свидетельство того, что первоначально автобиографическое зерно в ней все же присутствовало.

Отрицание необходимости и даже правомерности анализа подобного скрытого и трансформированного биографизма базируется обыкновенно на том, что биографический подтекст в таких случаях не входит в непосредственное поэтическое содержание стихотворений. ВлНужно расшифровывать то, что предусмотрено автором <тАж>, - пишет, например, Г.П. Макогоненко. тАУ Но если стихотворение пишется с заранее поставленной целью тАУ исключить из восприятия читателя саму возможность догадок об имени, утаенном поэтом, о биографических намеках, чтобы сосредоточить все его внимание на поэтическом содержании, то в подобных случаях вторжение комментатора, изыскателя должно быть исключеноВ». Ученому нельзя отказать в последовательности: раз в непосредственном эстетическом переживании лирического произведения реально участвуют только элементы Влимперативного биографизмаВ», значит, и содержанием комментария должны быть только эти ВлимперативноВ» требуемые сведения. Однако стихотворение, кажется, никогда не пишется с целью Влисключить <тАж> саму возможность догадок <тАж> о биографических намекахВ»; автор может лишь стремиться к тому, чтобы приглушить их в окончательном тексте. К тому же задачей научного комментария, как известно, является также и выяснение многого из того, что не входит в непосредственное поэтическое содержание стихотворения.

Следует иметь в виду и то, что ВлвостребуемостьВ» биографического подтекста в случаях ВлнеимперативногоВ» биографизма оказывается разной. Например, стихотворения ВлО дева-роза, я в оковахВ» или ВлТы вянешь и молчишьВ» вполне понятны и без биографического комментария. Пьесы же ВлВиноградВ» и ВлВертоград моей сестрыВ» в силу их особой аллегорической природы нуждаются в истолковании. Разумеется, расшифровка аллегорического смысла образов ВлвиноградаВ» и Влвертограда уединенногоВ» избавляет от необходимости в биографическом истолковании стихотворения, но сам-то этот смысл нам удается уточнить именно в процессе определения автобиографического подтекста. Вне этого процесса аллегорические образы стихотворения ВлВиноградВ», например, были поняты превратно. Таким образом, в рамках ВлнеимперативногоВ» биографизма речь должна идти не об ВлизлишностиВ» биографического комментария, а о большей или меньшей его обязательности.

Приведенные соображения призваны проиллюстрировать справедливость суждения С.Л.Франка: ВлВ основе художественного творчества лежит, правда, не личный эмпирический опыт творца, но все же всегда его духовный опыт. В этом более глубоком и широком смысле автобиографизм, в частности поэзии Пушкина, не подлежит ни малейшему сомнению. Можно смело утверждать, что все основные мотивы его лирики выражают то, что было тАЬвсерьезтАЭ, глубоко и жизненно прочувствовано и продумано для себя самого Пушкиным, и что большинство мотивов и идей его поэм, драм и повестей стоит в непосредственной связи с личным духовным миром поэтаВ». Не следует, разумеется, забывать о том, что входит, а что не входит в стихотворение при непосредственном восприятии, на которое оно и рассчитано. И тем не менее, было бы непростительно отказаться от биографического комментария в том случае, когда только он может пролить на свет на обстоятельства, а то и на смысл произведения.

Вместе с этим смотрят:

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.

"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання