Символика имен в рассказе Льва Толстого ВлХозяин и работникВ»

Ранчин А. М.

Борис Эйхенбаум писал в ранней статье ВлЛев ТолстойВ» (1919), и по сей день лучшем очерке эволюции поэтики писателя: ВлФамилии действующих лиц у Толстого вообще не обладают способностью символизации или обобщения, как у Достоевского, но зато, правда, взамен этого их имена как-то особенно суггестивны тАУ Наташа, кн. Андрей, Пьер, Анна. По-видимому, тут сказывается влияние семейно-бытового стиля, в котором пишет Толстой: имена эти не ощущаются нами как символы или типы, но наполнены особым эмоциональным содержанием, накопляющимся у нас по мере усвоения всех деталей жизни, внутренней и внешней. Рядом с этим фамилии тАУ Ростова, Безухов, Волконский (sic! тАУ А. Р.), Каренина тАУ звучат безжизненно и безразличноВ» (Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой: исследования. Статьи / Сост., вступ. ст., общ. ред. И.Н. Сухих; коммент. Л.Е. Кочешковой, И.Ю. Матвеевой. СПб., 2009. С. 58). Развивая в примечании это наблюдение, автор статьи утверждает: ВлНаоборот, у Достоевского фамилии всегда являются плодом творчества и потому обладают яркой суггестивностьюВ» (Там же. С. 58, примеч. 17).

Это наблюдение (очевидно, одно из особенно дорогих автору) было повторено в посмертно изданной книге ВлЛев Толстой. Семидесятые годы»»: ВлВо всей литературе, связанной с Гоголем и с натуральной школой, человек изображается как социальный или психологический тип; он наделяется определенными чертами, сказывающимися в каждом поступке, в каждом слове, даже в фамилии. Не только Чичиков, Хлестаков, Плюшкин, Ноздрев, но и Раскольников, и Свидригайлов, и Смердяков, и Карамазовы носят свои фамилии не как случайные условные обозначения, а как характерные и характеризующие их прозвища. Совсем иное у Толстого: его люди тАУ не типы и даже не вполне характеры; они тАЬтекучитАЭ и изменчивы, они поданы интимно тАУ как индивидуальности, наделенные общечеловеческими свойствами и легко соприкасающиеся. Поэтому для героев Толстого характерны не фамилии (которые большей частью незначительны или прямо неудачны, а имена: не Безухов, а Пьер, не Болконский, а князь Андрей, не Ростова, а Наташа, не столько Каренина, сколько Анна. Для Толстого характерны эти семейные, домашние обозначения своих героев: читатель знакомится с ними интимно, ощущает их в той или иной степени похожими на себя. Толстовский принцип интимности и тАЬтекучеститАЭ, резко отличающий его психологический реализм от реализма других писателей, восходит к Пушкину тАУ как развитие и дозревание его метода. Ближайшая родственница Наташи Ростовой тАУ конечно, Татьяна Ларина, недаром имя Татьяны, как и Наташи, говорит нам гораздо больше, чем фамилияВ» (Там же. С. 656-657).

Эта же мысль варьируется в эйхенбаумовской статье ВлПушкин и ТолстойВ» (1937) (см.: Там же. С. 706).

Замечание Бориса Эйхенбаума, несмотря на справедливость противопоставления толстовской психологической поэтики принципам типизации и характерологии, не соответствует реальности. Во-первых, писатель отнюдь не безразличен к функциям фамилий. В ВлВойне и миреВ» они преимущественно призваны нести определенный исторический ореол, являясь вариациями фамилий реальных исторических лиц и/или дворянских родов (ср.: Болконские тАУ Волконские, Безуховы тАУ Безбородко, Ростовы тАУ Толстые, Курагины тАУ Куракины). Не меньшее значение имеет для Толстого внутренняя форма, этимология. В ВлАнне КаренинойВ» фамилия супруга героини ВлговорящаяВ», она произведена от греческого слова; ВлкаренонВ» по-гречески (у Гомера) ВлголоваВ». С декабря 1870 г. Толстой учил греческий язык. По признанию писателя сыну Сергею, фамилия ВлКаренинВ» произведена от этого слова. Объясняя происхождение фамилии Каренина, Сергей Толстой размышляет: ВлНе потому ли он дал такую фамилию мужу Анны, что Каренин тАФ головной человек, что в нем рассудок преобладает над сердцем, то есть чувством?В» (Толстой С.Л. Об отражении жизни в ВлАнне КаренинойВ» // Литературное наследство. Т. 37/38. М., 1939. С. 569).

В ряде случаев у фамилий толстовских персонажей прослеживается отчетливый литературный генезис. Так, фамилия Облонского соотнесена с фамилией Обломова (см. об этом в моем комментарии в изд.: Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 8 т. Т. 4. М., 2006. С. 523). Литературного происхождения, по-видимому, и фамилия Вронского. В книге ВлЛев Толстой. Семидесятые годыВ» Борис Эйхенбаум заметил: ВлСама фамилия Вронского, выбранная Толстым после долгих поисков (Гагин, Балашов), звучит как сознательная стилизация: точно Толстой намеренно подчеркивает связь этого персонажа с с литературными героями 30-х годов (Пронский, Минский и пр.). Любопытно, фамилия эта есть и у Пушкина тАУ в черновике отрывка тАЬНа углу маленькой площадитАЭ (тАЬженат, кажется, на ВронскойтАЭ)В» (Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой: Исследования. Статьи. С. 655).

Во-вторых, имена толстовских персонажей отнюдь не являются просто Влсемейными, домашними обозначениямиВ». Для писателя значимы их этимология и исконный смысл. Для функций имени Наташи Ростовой важна его семантика в латинском языке (natalia тАУ тАШрождающаятАЩ) тАУ героиня ВлВойны и мираВ», действительно, представлена как дающая жизнь (Влплодовитая самкаВ» в Эпилоге); кроме того, существенно место памяти святой Наталии в церковном календаре (и, тем самым, дата именин Наташи Ростовой) тАУ это 26 августа старого стиля, день Бородинского сражения (см.: Ранчин А.М. Символика в ВлВойне и миреВ»: Из опытов комментирования прозы Л.Н. Толстого // Русская литература конца XIX тАУ начала ХХ века в зеркале современной науки. (В честь В.А. Келдыша. Исследования и публикации), М., 2008. С. 71). Также функционально имя Николая Ростова: в нем сконденсированы представления о Николе (Николае) Угоднике и его покровительстве русскому народу, в том числе в ратном деле (см.: Ранчин А.М. Николай: символика имени в ВлВойне и миреВ» Л.Н. Толстого // Макариевские чтения. Христианская символика. Материалы XVI российской научной конференции памяти святителя Макария, Можайск 2009). Имена Андрея Болконского и Пьера Безухова также наделены подобным семантическим ореолом, указывая на мужественность князя Андрея (ср. значение его имени в греческом языке: ανδρειος тАУ тАШмужественныйтАЩ) и на место Пьера/Петра, с образом которого связан комплекс ключевых авторских идей, в произведении (ВлПетрВ» по-гречески тАШкаменьтАЩ, Иисус Христос, нарекая апостолу Симону имя ВлПетрВ», именует его камнем, на котором будет основана Церковь). Совпадение имен любимых толстовских героев с именами братьев апостолов Андрея и Симона-Петра выделяет Болконского и Безухова как главных персонажей ВлВойны и мираВ», в образах которых заключен глубинный философский смысл. При этом, однако, невозможно принять мнение Елены Полтавец (Полтавец Е. Гора, голова и пещера в ВлКапитанской дочкеВ» А. С. Пушкина и ВлВойне и миреВ» Л. Н. Толстого // Литература, 2004, № 10), считающей, что князь Андрей Болконский и граф Пьер Безухов соотнесены непосредственно с апостолами братьями Андреем и Симоном-Петром. Такого рода прямая, ВллобоваяВ» символизация имени и самого персонажа автору ВлВойны и мираВ» глубоко чужда. (См об этом в моей статье ВлСимволика в ВлВойне и миреВ»: Из опытов комментирования прозы Л.Н. ТолстогоВ».) Показательно, что писатель намеренно вуалирует тезоименность графа Безухова апостолу, неизменно называя персонажа своей книги не Петром, а, на французский манер, Пьером.

ВлГоворящиеВ» фамилии у Толстого встречаются спорадически. Обыгрывание Толстым семантики имен персонажей сходно с поэтикой имен у Гоголя и Достоевского, хотя и не является столь же последовательным.

Одним из толстовских произведений, в которых имена персонажей и фамилия главного героя семантизированы и наделены символической функцией, является рассказ ВлХозяин и работникВ» (1895). Первое встречающееся в рассказе имя-символ принадлежит не персонажу, а святому, в день и в ночь после праздника которого происходят описываемые далее события. Далее следует первое упоминание о центральном персонаже тАУ купце Василии Андреиче Брехунове: ВлЭто было в семидесятых годах, на другой день после зимнего Николы. В приходе был праздник, и деревенскому дворнику, купцу второй гильдии Василию Андреичу Брехунову, нельзя было отлучиться: надо было быть в церкви, тАФ он был церковный староста, тАФ и дома надо было принять и угостить родных и знакомых. Но вот последние гости уехали, и Василий Андреич стал собираться тотчас же ехать к соседнему помещику для покупки у него давно уже приторговываемой рощи. Василий Андреич торопился ехать, чтобы городские купцы не отбили у него эту выгодную покупку. Молодой помещик просил за рощу десять тысяч только потому, что Василий Андреич давал за нее семь. Семь же тысяч составляли только одну треть настоящей стоимости рощи. Василий Андреич, может быть, выторговал бы и еще, так как лес находился в его округе, и между ним и деревенскими уездными купцами уже давно был установлен порядок, по которому один купец не повышал цены в округе другого, но Василий Андреич узнал, что губернские лесоторговцы хотели ехать торговать Горячкинскую рощу, и он решил тотчас же ехать и покончить дело с помещиком. И потому, как только отошел праздник, он достал из сундука свои семьсот рублей, добавил к ним находящихся у него церковных две тысячи триста, так чтобы составилось три тысячи рублей, и, старательно перечтя их и уложив в бумажник, собрался ехатьВ».

Зимний праздник святителя Николая (Николы) Мирликийского тАФ 6 декабря старого стиля (19 декабря нового стиля). Часто это время сильных морозов, именовавшихся никольскими. Греческое имя ВлНиколайВ», как и имя брехуновского работника Никиты (в отличие от хозяина уцелевшего после ночи в морозной степи, когда они сбились с пути) содержит корень nīk-, означающий ВлпобедаВ» (ср. греческое слово nīke тАФ победа). Николай Мирликийский назван тезоименным победе в службе на праздник 6 декабря. И в рассказе Толстого смиренный и простой мужик Никита духовно побеждает надменного горделивого купца Брехунова; Николай-Никола Мирликийский, один из самых почитаемых в народе святых, словно приходит на помощь Никите тАФ почти своему тезке.

Имя ВлНиколайВ» обладает символическим смыслом и связано с почитанием святителя Николая, в старом русском варианте тАФ Николы (в народной огласовке тАФ Миколы) Мирликийского (Николая Угодника, Николая Чудотворца). Николай (Никола) Мирликийский особенно почитался на Руси.

Б.А. Успенский, опираясь как на многочисленные свидетельства иностранцев, так и на разъяснения иерархов Русской церкви (епископа Воронежского и Елецкого Тихона Малинина, митрополита Новгородского Феофана Прокоповича), так характеризовал отношение к святому Николаю Мирликийскому в старой России: ВлНикола (св. Николай) занимает совершенно исключительное место в русском религиозном сознании. Никола, несомненно, наиболее чтимый русский святой, почитание которого приближается к почитанию Богородицы и даже самого ХристаВ» (Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского). М., 1982. С. 6). В неканонических народных представлениях, доживших до XIX и до XX в., Никола даже может входить в Святую Троицу наряду со Спасителем и Богородицей или быть четвертым Ее Лицом. ВлСоответственно, в фольклорных текстах Никола может смешиваться с Богом <тАж> и имя Николы сочетается с наименованием Господа (или Троицы и Богородицы), как бы объединяясь с ними в одно целое <тАж>В» (Там же. С. 7, ср. на с. 7-9 примеры из различных фольклорных жанров - заговоров, свадебных песен, былин, колядок. Как замечает исследователь, Влвообще в русском религиозном сознании вера в Бога как бы предполагает в качестве непременного условия веру в Николу <тАж> соответственно непочитание Николы закономерно рассматривается как ересьВ» (Там же. С. 13, здесь же примеры). Особенное отношение к святителю Николаю проявляется и в трехфигурных деисусных композициях, в которых он может занимать место Иоанна Предтечи, а иногда даже Христа (Там же. С. 15-16, здесь же примеры).). Ему посвящены многочисленные духовные стихи, известные в том числе и в поздних и в современных записях; святитель Николай прославляется как Влво святителех велик в чюдесех зело преславенВ», Влего меч в руках горящих / Пресекает сатануВ» (Духовные стихи. Канты (Сборник духовных стихов Нижегородской области) / Сост., вступ. ст. подг. текстов, исследование и коммент. Е.А. Бучилиной, М., 1999. С. 216, 220).

Австрийский дипломат барон С. Герберштейн, посетивший Россию в 1517 и 1526 гг., отмечал, что московиты Вл[с]реди святых <тАж> особенно чтут Николая Барийского и ежедневно рассказывают о его многочисленных чудесахВ» (Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А.И. Малеина и А.В. Назаренко; вступ. ст. А.Л. Хорошкевич; под ред. В.Л. Янина. М., 1988. С. 104).

Дж. Флетчер тАФ посол английской королевы Елизаветы, побывавший в Московии в 1588тАФ1589 гг., писал: московиты, почитая святых, Влотдают еще преимущество одним перед другими, как то: Благословенной Деве Марии <тАж> и св. Николаю, именуемому у них скорым помощником. Они говорят, что Бог назначил ему для служения 300 главных АнгеловВ» (Флетчер, Дж. О государстве Русском / Под ред. кн. Н.В. Голицына; пер. кн. М.А. Оболенского. М., 2002. С. 139). Он упоминал, что Влони кладут в руки покойнику письмо к св. Николаю, которого почитают главным своим заступником и стражем Царствия Небесного, каким паписты считают ПетраВ» (Там же. С. 150). Дж. Горсей, приказчик-практикант английской Московской компании, приехавший в Россию в 1572 г. и проживший в России длительное время, утверждал, что русские правители Влпроизводили древность собственной церкви от апостола Андрея и св. Николая, своего покровителяВ» (Горсей Дж. Сокращенный рассказ, или Мемориал путешествий // Россия XVтАФXVII вв. глазами иностранцев / Подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. Ю.А. Лимонова. Л., 1986. С. 191, пер. с англ. Н.А. Белозерской).

Об этом же писали и иностранные авторы, в России не бывавшие и черпавшие информацию из вторых рук, а отчасти и из слухов. Ср. утверждение из трактата Альберта Кампенского ВлО МосковииВ»: в Великом Новгороде Влодного лишь святого Николая, который у этого народа особенно почитается, как сказывают, там столько же церквей, сколько дней в годуВ» (Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы / Составитель, автор вводных статей, примечаний, указателей О.Ф. Кудрявцев. М., 1997. С. 200, пер. О.Ф. Кудрявцева и С.Г. Яковенко). Такое же утверждение встречается в ВлТрактате о двух СарматияхВ» М. Меховского: Влодному св. Николаю, из всех святых у русских наиболее чтимому, посвящено столько церквей, сколько дней в годуВ» (II.I.3) (цит. по: Кудрявцев О.Ф. Примечания // Там же. С. 125, пер. С.А. Аннинского).

И. Фабри в сочинении ВлРелигия московитовВ» передавал: ВлС большим благоговением относятся они к апостолам, но особенно к святому Николаю, которого они чтят, прославляют и призывают [в заступлении]. И не только они, но и многие из татар и магометанВ» ( Там же. С. 200, пер. О.Ф. Кудрявцева). Это утверждение в отношении почитания святителя Николая мусульманами, по-видимому, неверно, но весьма показательно, так как является попыткой объяснить особое его почитание.

Толстой, приверженный представлению о высшей ценности простоты, о нравственном и поведенческом идеале, к которому ближе всего простой народ, должен был учитывать, что святой Николай Мирликийский особенно почитаем именно в народной, в крестьянской среде. По словам фольклориста С.В. Максимова, Влвообще, св. Никола пользуется в народе огромным уважением за его любовь к крестьянам и почитается самым старшим и самым близким к Богу святым угодникомВ» (Максимов С.В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. Смоленск, 1995. С. 608). Почти век спустя так же оценил значение почитания святого Николая А.Д. Синявский, приведший ряд примеров народного почитания святого в советское время, свидетелем которых был сам: ВлНаиболее популярный на Руси святой это Николай-Чудотворец, которого у нас в народе величают запросто и любовно тАФ Никола, или еще более огрубленнее и просто тАФ МиколаВ». По замечанию А.Д. Синявского, Влна Украине существовала шутливая побасенка, которая построена в форме диалога двух мужиков. Один мужик спрашивает: тАЬА що буде, як Бог помре?тАЭ И второй отвечает: тАЬА Микола святый на що?тАЭ Если умрет Бог, то на этот непредвиденный случай еще остается в запасе Никола. Разумеется, это сказано с юмором. Но это, вместе с тем, говорит о том, что Никола рассматривался самым старшим и самым близким к Богу святым угодником"В» (Синявский А. Иван-дурак: Очерк русской народной веры. М., 2001. С. 213, 214)

В народных легендах и сказках-притчах святой Николай является терпящим бедствие в облике простого ВлстаричкаВ», как, например, в сказке ВлОб отце НиколаеВ», или Влстарого дiдаВ», как в украинской сказке ВлЛюдьска доляВ» из сборника А.Н. Афанасьева (Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3 т. Bзд. подг. Л.Г. Бараг, Н.В. Новиков. Т. 3. М., 1985. С. 183-184, 275). По словам А.Д. Синявского, простому народу ВлНикола рисовался в виде скромного, седенького старичка, который в лаптях, с посохом в руке ходит по всей России. Либо сидит под деревом и плетет лапти. Словом, среди всех святых, почитаемых на Руси, Никола не только самый уважаемый, но и самый теплый, самый простой. Это вечный странник и вечный работник, это самый трудолюбивый святой, потому что, может быть, наиболее земной и конкретный. Он и ближе всех других святых к Богу, он же ближе всех других к человеку, к мужикуВ» (Синявский А. Иван-дурак: Очерк русской народной веры. С. 214).

По народной легенде, святой Николай сохранил урожай мужику, на которого разгневался пророк Илья за то, что крестьянин ему не молился, а молился святителю Николаю (Миколе). Благодаря дождю, сведенному на его поле Миколой, и советам святого мужик получил большую прибыль, продав урожай ржи, несмотря на град, которым ее побил Илья (См.: С.В. Максимов. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 608-609; ср.: Народные русские легенды, собранные А.Н. Афанасьевым. М., 1859. С. 39-42).

Широко распространена в различных губерниях России была легенда о святом Касьяне и Николае, встретивших крестьянина, воз которого завяз в грязи. Касьян побрезговал помочь, боясь испачкать свою райскую ризу и в таком непотребном виде предстать пред Господом: ВлНиколай же Чудотворец ни словечка мужику не ответил, а только уперся плечом, натужился, налег и помог воз вытащитьВ». За это Господь определил праздновать святому Касьяну только раз в четыре года (в високосные годы тАФ день его памяти 29 февраля), а святому Николаю тАФ дважды в год (Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 524).

Николай Чудотворец в народном представлении тАФ самый добрый святой: ВлВ отличие от некоторых других святых (например, от Ильи-Пророка) и даже в отличие от самого Христа, образ Николы не несет в себе ничего грозного, страшного. Никола это постоянный милостивец русского народа. Ради проявления милости ему приходится иногда обманывать других святых и самого Христа, настолько в народном сознании Никола живет как воплощенная снисходительность к нашим земным несчастьям и как деятельная, практическая любовь и пособничество в нуждеВ» (Синявский А. Иван-дурак: Очерк русской народной веры. С. 215).

В апокрифических легендах о святом Николае говорилось о его простом происхождении тАФ из ВлсмердовичейВ» (Смирнова Э.В. Икона Николая из Боровичей // Сообщения Государственного Русского музея. Т. 7. Л., 1961. С. 58-59). Не случайно Платон Каратаев, олицетворяющий в ВлВойне и миреВ» народную душу, молится кроме Флора и Лавра (Фролы и Лавры) именно Николе-угоднику (т. 4, ч. 1, гл. XII).

Святой Николай в народе воспринимался как особенный помощник в крестьянском труде, покровитель лошадей и пчеловодства (см. об этом: Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. С. 84-85). Забота святого Николая о пчелах могла иметь особое значение для Л.Н. Толстого, обозначавшего бессознательное общее начало в бытии людей посредством метафоры Влроевая жизньВ»: ВлЕсть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законыВ», ВлИстория, то есть бесцельная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целейВ» (ВлВойна и мирВ», т. 2, ч. 1, гл. I). Похожая мысль есть в письме Толстого Ю.Ф. Самарину от 10 января 1867 г., где, однако, этому понятию придан скорее отрицательный оценочный смысл, отсутствующий в ВлВойне и миреВ»; в тексте романа оно как бы ассоциируется, может быть, и независимо от намерения автора, с естественностью и единящим началом: ВлЗемство, мировые суды, война или не война и т. п. тАУ все это проявление организма общественного - роевого (как у пчел), на это всякая пчела годится и даже лучше те, которые сами не знают, что и зачем делают, - тогда из общего их труда всегда выходит однообразная, по известным зоологическим законам деятельность. Эта зоологическая деятельность военного, государя, предводителя, пахаря есть низшая ступень деятельности, деятельность, в которой, правы матерьялисты, - нет произвола. Бисмарк думает, что он перехитрил всю Европу, а он только содействовал в числе 1000 других причин необходимому в 1866 году кровопусканию ГерманииВ».

Иные оттенки значения имеет сравнение духовной деятельности человека с поведением пчелы, определяемым инстинктом, в дневниковой записи от 18 июня 1863 г.: ВлНынче луна подняла меня кверху, но как, этого никто не знает. Недаром я думал нынче, что такой же закон тяготенья, как материи к земле, существует для того, что мы называем духом, к духовному солнцу. Пчела летает только на солнце. Матка работает и оплодотворяет в темноте, и совокупляется и играет (то, что мы зовем праздностью) на солнцеВ».

Одна из функций святого Николая тАФ охранитель в пути, а также провожатый душ в рай. Показательны народные пословицы: ВлНикола в путь, Христос подорожник!В», ВлБог на дорогу, Никола в путь!В». Никола Мирликийский как помощник и покровитель путешественников представлен также в агиографии. Никола Угодник спасает в бурю на море Димитрия, который Влимеяй веру и надеждю велику къ святому НиколеВ». Димитрий плыл на праздник святого Николы, терпя бедствие, оказавшись уже на морском дне, он воззвал: ВлСвятый Николае, помози ми!В» и был изведен святым на берег и оказался в собственном доме. В Сказании о чудесах Николы Мирликийского сказано, что он Влсъ плавающими плаваетъ, по пути ходящимъ помощьникъВ» (Библиотека литературы Древней Руси. Т. 2. XIтАФXII века. СПб., 1999. С. 222, 242).

Застигнутый бураном Брехунов тоже пытается молиться Николе Угоднику, но его молитва, являющаяся попыткой своеобразного ВлторгаВ» со святым, тщетна: ВлтАЬЦарица небесная, святителю отче Миколае, воздержания учителютАЭ, тАФ вспомнил он вчерашние молебны, и образ с черным ликом в золотой ризе, и свечи, которые он продавал к этому образу и которые тотчас приносили ему назад и которые он чуть обгоревшие прятал в ящик. И он стал просить этого самого Николая-чудотворца, чтобы он спас его, обещал ему молебен и свечи. Но тут же он ясно, несомненно понял, что этот лик, риза, свечи, священник, молебны тАФ все это было очень важно и нужно там, в церкви, но что здесь они ничего не могли сделать ему, что между этими свечами и молебнами и его бедственным теперешним положением нет и не может быть никакой связиВ».

ВлНедейственностьВ» молитвы Брехунова может быть объяснена не только бесполезностью молитв святому как таковой (за этой подразумеваемым в рассказе мотивом стоит отрицание церковного христианства, характерное для позднего Толстого), но и тАУ в символическом, мифопоэтическом плане текста тАУ небогоугодностью моления купца и неприятием молитвы горделивца Николой тАУ покровителем простых и смиренных тАУ таких, как выживающий в буране работник Брехунова Никита. Интересно, что отчество жены Брехунова тАУ Николаевна (Миколавна): ВлИ спрашивает он у жены: тАЬЧто же, Миколавна, не заходил?тАЭ тАФ тАЬНет, тАФ говорит, тАФ не заходилтАЭ. И слышит он, что подъезжает кто-то к крыльцу. Должно, он. Нет, мимо. тАЬМиколавна, а Миколавна, что ж, все нету?тАЭ тАФ тАЬНетутАЭВ». Таким образом, символически святой Николай словно оказывается ВлтестемВ» Василия Андреича. Однако же он все равно отворачивается от жестокосердого стяжателя.

Гордыня тАУ один из главных грехов Василия Андреича, если не главный. Уже незадолго до смерти он рассуждает: ВлПри родителях какой наш дом был? Так себе, деревенский мужик богатый: рушка да постоялый двор тАФ и все имущество в том. А я что в пятнадцать лет сделал? Лавка, два кабака, мельница, ссыпка, два именья в аренде, дом с амбаром под железной крышей, тАФ вспоминал он с гордостью.тАФ Не то, что при родителе! Нынче кто в округе гремит? Брехунов.

А почему так? Потому тАФ дело помню, стараюсь, не так, как другие тАФ лежни али глупостями занимаются. А я ночи не сплю. Метель не метель тАФ еду. Ну и дело делается. Они думают, так, шутя денежки наживают. Нет, ты потрудись да голову поломай. Вот так-то заночуй в поле да ночи не спи. Как подушка от думы в головах ворочается, тАФ размышлял он с гордостью. тАФ Думают, что в люди выходят по счастью. Вон, Мироновы в миллионах теперь. А почему? Трудись. Бог и даст. Только бы дал бог здоровьяВ».

Имя хозяина, очевидно, значимое: по-гречески βασιλεύς и βασιλέως тАУ тАШцарьтАЩ, βασιλεύω тАУ тАШцарствоватьтАЩ, βασιλικός тАУ тАШцарственныйтАЩ; таким образом автор указывает на властолюбие и гордыню самоуверенного купца. Отчество ВлАндреичВ» производно от имя ВлАндрейВ», значащего 'мужественныйтАЩ. Соответствие поведению героя здесь ироническое: Брехунов ведет себя во время метели отнюдь а не мужественно, а сначала самонадеянно, затем тАФ до неожиданного духовного перелома тАФ трусливо и подло, бросая на верную смерть Никиту. Фамилия ВлБрехуновВ» указывает на ложность жизненной позиции Василия Андреича (ВлбрехатьВ» тАФ 'лгатьтАЩ).

Символично также имя работника Никиты. Его небесный покровитель тАУ по-видимому, святой мученик Никита, и жизнь брехуновского работника была тяжелой и исполненной мучений. По-гречески νικητικός тАУ тАШспособный к победетАЩ. Греч. νίκη тАУ тАШпобедатАЩ, νικάω тАУ тАШпобеждать, превосходитьтАЩ. Имя ВлНикитаВ» - однокоренное с именем ВлНиколайВ», которое означает тАШпобедитель народовтАЩ. Никита оказывается победителем и над смертью, и над нравственными принципами, над грехами хозяина, который, отогревая замерзающего работника своим телом, жертвует ради него собственной жизнью, как бы сливаясь с ним в одно бессмертное ВляВ»: ВлИ вдруг радость совершается: приходит тот, кого он ждал, и это уж не Иван Матвеич, становой, а кто-то другой, но тот самый, кого он ждет. Он пришел и зовет его, и этот, тот, кто зовет его, тот самый, который кликнул его и велел ему лечь на Никиту. И Василий Андреич рад, что этот кто-то пришел за ним. тАЬИду!тАЭ тАФ кричит он радостно, и крик этот будит его. И он просыпается, но просыпается совсем уже не тем, каким он заснул. Он хочет встать тАФ и не может, хочет двинуть рукой тАФ не может, ногой тАФ тоже не может. Хочет повернуть головой тАФ и того не может. И он удивляется; но нисколько не огорчается этим. Он понимает, что это смерть, и николько не огорчается и этим. И он вспоминает, что Никита лежит под ним и что он угрелся и жив, и ему кажется, что он тАФ Никита, а Никита тАФ он, и что жизнь его не в нем самом, а в Никите. Он напрягает слух и слышит дыханье, даже слабый храп Никиты. тАЬЖив, Никита, значит, жив и ятАЭ, тАФ с торжеством говорит он себеВ».

В народном сознании мученик Никита мог входить в число наиболее прославленных святых, воспринимаясь как один из апостолов. Старый казак дед Япишка (Епишка) тАУ прототип деда Ерошки из повести ВлКазакиВ», собеседник и своего рода приятель Толстого в период военной службы писателя на Кавказе, говорил о Никите Мученике как об одном из апостолов; см. запись в дневнике автора ВлКазаковВ»: ВлМой хозяин, старик ермоловских времен, казак, плут и шутник Япишка, назвал его (казака Луку. тАУ А. Р.) Маркой на том основании, что, как он говорит, есть три апостола: Лука, Марка и Никита Мученик, и что один, что другой, все равноВ» (запись в толстовском дневнике от 10 августа 1851 г.). Юмор старого казака заключался, очевидно, в назывании знакомца другим именем, но никак не в причислении великомученика Никиты к числу апостолов. Ведь к шутке с казаком Лукой имя святого Никиты никакого отношения вообще не имеет.

Таким образом, духовный путь смерти и воскрешения Василия Андреича Брехунова отмечен в толстовском тексте вехами символических имен.

Вместе с этим смотрят:

"Christmas stories" by Charles Dickens

"РЖзборник Святослава 1073 року" як лiтературний пам'ятник доби Киiвськоi Русi

"РЖсторiя русiв" - яскравий твiр бароковоi лiтератури

"Бедный человек" в произведениях М. Зощенко 20-30-х гг.

"Вальдшнепи" Миколи Хвильового. Проблеми iнтерпретацii й iнтертекстуального прочитання